СОВЕТ ВОЛХВА ПО УКРЕПЛЕНИЮ ЗДОРОВЬЯ (дханурасана – поза лука)

Йога – (букв.) соединение; то, что соответствует.
Слово «дханур» происходит от санскритского «дхануха», которое имеет то же значение, что и «дхану» или «дхануша». Все эти слова обозначают «лук». Таким образом, дханурасама означает «поза лука». Это очень популярная поза. Тело в этой позе напоминает лук, отсюда и название. Но помните, это только лук, а не сочетание натянутого лука со стрелой.

Исходное положение
Лягте на живот. Руки держите вдоль туловища. Затем согните ноги в коленях. Подтяните пятки к ягодицам. Крепко возьмитесь руками за лодыжки. Если держать лодыжки вам трудно, возьмитесь за кончики пальцев. Сведите колени и лодыжки. Правую или левую щеку прижмите к полу.

Упражнение
Сначала сделайте глубокий вдох. Потом выпрямите шею и голову. Задержите дыхание. Подтяните кверху ноги. Не спешите. Держась руками за лодыжки, тяните ноги как можно выше. Зафиксируйте положение. Теперь ваши руки распрямлены и напряжены, в области живота чувствуется давление. Вы в позе лука. Оставайтесь в этой позе 5 или 6 секунд, задерживая при этом дыхание.

Примечание
Здесь необходимы некоторые пояснения. Во-первых, не ноги тянутся за руками, а руки за ногами. То есть ваши усилия направлены на то, чтобы сделать движение назад ногами. При этом руки подтягиваются ногами, плечи подтягиваются руками, затем грудь и голова также тянутся вверх. Далее, отрывать колени от пола не надо. Колени остаются на полу, они прижаты друг к другу. Прижаты друг к другу и лодыжки. Поднимаются и тянутся кверху лишь голова и грудь. Во время упражнения вы должны смотреть вперёд и вверх.

После того как вы задержали дыхание и были в позе лука 5-6 секунд, начинайте медленный выдох и спокойно опускайтесь на пол. Держите лодыжки до самого соприкосновения с полом. Опускаться на пол нужно равномерно. Когда вы вернулись в исходное положение, снова коснитесь щекой пола и нормально дышите. Теперь лодыжки, ноги постепенно опускаются на пол. Опустите руки на пол вдоль тела и расслабьтесь. Вы завершили один цикл упражнения. Отдохните 6-8 секунд и повторите его несколько раз.

*На фотографиях вы видите типичную ошибку выполнения упражнения:
колени оторваны от пола. А они должны быть прижаты к полу.

*Правильное выполнение упражнения

Ограничения
В первый день на делайте 2-х циклов. Через несколько дней увеличьте их число до 4-х. Обычно бывает достаточно 2 – 3-х раз.

Преимущество
Это одна из лучших асан для активации и укрепления суставов тела. Она активизирует все основные и вспомогательные суставы, оказывает положительное воздействие на работу внутренних органов и на внешний облик. Она приводит в норму и укрепляет мышцы живота и органы брюшной полости, устраняет различные желудочные боли, повышает пищеварительную способность организма, помогает сбросить лишний вес и жировые наслоения в области живота и талии. Она благоприятно влияет и на позвоночник, делает его более гибким, выпрямляет спину.
Рекомендую эту асану также сенсеям каратэ и инструкторам по рукопашному бою.

Эрика Трынта, врач-нейрохирург
 

Краткие сведения об авторе: кандидат физико-математических наук, доктор философских наук, профессор, академик РАЕН, автор более 310 трудов, 1942 г. рождения. В 1967 г. окончил физический факультет МГУ, владеет немецким и английским. Область научных исследований — славянские мифология и палеография. Дешифровал славянское слоговое письмо — руницу и прочитал более 2 000 надписей. По надписям разных эпох (от палеолита до средних вв.) 4 года читает публичные лекции в Центральном лектории Политехнического музея и имеет порядка 120 публикаций (в настоящее время – более 150). Основная книга данной проблемы — «Загадки славянской письменности» (Москва, «Вече», 2002 г., 528 с.).

 

В последнее время изданы еще три книги:

Чудинов В.А. Руница и тайны археологии Руси. М., «Вече», 2003, 432 с.

Чудинов В.А. Священные камни и языческие храмы древних славян. М., «Фаир-Пресс», 2004, 624 с.

Чудинов В.А. Тайные руны древней Руси. М., «Вече», 2005, 400 с..
Председатель Комиссии по истории культуры Древней и Средневековой Руси РАН.

 

 

Историография переживает сейчас весьма серьезный системный кризис, выходом из которого является научная революция. Она будут связана, как с новой методологией, так и с новой приборной базой, после чего возникнет новая историография.

 

Понятие историографии. Историография является описанием реальной истории. Существенным компонентом является то, что она не действует на малых отрезках исторического времени, когда еще живы участники исторических событий, поскольку не может учесть всего спектра мнений и отношений; а любая их выборка кажется участникам фальшью, поскольку может не передавать именно их аспект проблемы. Однако по мере удаления от исторических событий вступает в действие именно историография как сознательное выделение или, напротив, сознательное замалчивание тех или иных исторических событий. Таким образом, под историографией можно понимать не просто описание истории (чего-то вроде фотоаппарата для нее пока не изобретено), но сознательное выстраивание цепи исторических событий (и лакун между ними) в некоторое законченное историографическое сочинение, приуроченное к определенному историческому региону. На весьма большом удалении от точки современности она вступает в область «правдоподобных рассуждений» (противник данной концепции называет их домыслами) или неких укоренившихся в народе мнений (противник данной концепции называет их «мифами»).

 

Проблема объективности историографии. Историография во все века являлась особой социальной наукой, вход в которую сознательно ограничивался и позволялся только особенно надежным людям. Так в советское время на исторический факультет любого вуза можно было поступить только по рекомендации райкома ВЛКСМ, а то и районного комитета коммунистической партии. Ибо разобраться в современности было весьма сложно, а любая точка зрения на нее может быть опровергнута контрпримерами; что же касается прошлого, то оно должно было стать той базой, на которой воздвигается разумное и совершенно закономерно вытекающее из него будущее, вопреки многоликому и противоречивому настоящему. Прошлое становится маяком для разумного будущего, строить которое должен любой член данного общества.

 

Именно эта идеологическая составляющая – дать достойную данного народа картину его прошлого, и противоречит объективности данной науки. Всегда в богатом прошлом могут найтись факты, противоречащие «генеральной линии» настоящего. Например, советская историография ХХ века подчеркивала хаотическое развитие капиталистических стран, приведшее к депрессии 30-х годов, и планомерное развитие СССР за тот же период. О том, что ни одна пятилетка не была выполнена за пять лет в том объеме, в котором она была запланирована, знал только узкий круг особо доверенных лиц. Зато создавался миф о том, что пятилетки были выполнены досрочно, а лозунг предлагал выполнить каждую из них за 4 года. Возникает весьма сложный для историка философский вопрос, что именно в данном случае является истиной: желание правительства поднять трудовой энтузиазм масс путем искажения реальной картины настоящего, или реальная картина в экономике. К сожалению, историк подчас вынужден вставать на одну из крайних точек зрения. Если он состоит на службе у государства, он должен отражать государственную точку зрения и проводить в жизнь лозунги, направленные на повышение производительности труда; если же он является независимым экспертом, у него возникает соблазн впасть в другую крайность, и показывать постоянное отставание реальных достижений от запланированных. Каждый, однако, по личной жизни знает, что в одних случаях запланированное может неожиданно реализоваться раньше, чем намечалось, хотя такое бывает редко, а может реализоваться своевременно, к радости данного лица; но в некоторых случаях реализация затягивается, или откладывается до лучших времен, а иногда и не наступает вовсе. Но такова жизнь.

 

На наш взгляд, проблема тут в определенном смысле мнимая. Ибо известный зазор между желаемым и действительным существует всегда (равно как и денежная инфляция), и если он невелик, то в определенных ситуациях им можно и пренебречь. Если правительство за счет своего лукавства действительно добилось стойкого повышения производительности труда, оно свою задачу выполнило, и корить его за некоторое отставание по времени от задуманного смысла нет, хотя величину отставания историк вполне мог бы привести (для других периодов или других стран это отставание могло быть намного большим). С другой стороны, намеченные на XXIV съезде КПСС планы по построению материально-технической базы коммунистического общества не выполнялись ни в пятилетки, ни в семилетку, ни через 15, ни через 20 лет, и именно это дискредитировало сначала КПСС, затем всю коммунистическую идеологию, а далее привело к свертыванию всего советского общества. Иными словами, борьба Хрущева против культа личности Сталина обернулась борьбой против коммунистической идеологии в коммунистическом обществе, ликвидации того ствола, который давал живительные соки СССР, и когда он засох, то развалился и Советский Союз. Так что в плане развития экономики (но отнюдь не в других отношениях) правительство Сталина больше содействовало процветанию России (в рамках СССР), чем правительство «демократа» (а в действительности волюнтариста) Хрущева, развалившего идеологические рычаги воздействия на экономику (экономические рычаги коммунистическая система не принимала, а репрессивные отторгались подавляющим большинством населения). В результате стагнация экономики и разгул коррупции в России времен Брежнева были предопределены.

 

Что именно не устраивало в истории наших предков. Каждый новый общественный строй, и каждая правящая династия бывали недовольны историографией своих предшественников. В принципе, это вполне естественное положение вещей, но оно обычно касается недавнего прошлого. Скажем, в демократической России в наши дни недовольны сталинскими репрессиями; однако при отсутствии материального стимулирования первоначальный энтузиазм молодежи быстро иссяк, а иных стимулов у Сталина кроме страха не было. Так что до какой-то степени насилие (хотя его отнюдь не следовало применять в такой степени и в таком объеме) оказалось для него единственной возможностью как-то повлиять на развитие страны. С другой стороны именно при Сталине СССР смог произвести индустриализацию и разгромить фашизм.

 

Но в сталинский период историография всячески принижала монархию и боролась с религией, видя в них причины отсталости России. При этом закрывались глаза на высочайшие темпы роста экономики России перед первой мировой войной и на ее огромное влияние на мировой арене. Это совершенно не вписывалось в идеологию ВКП(б). Не упоминалось и о том, что до революции Россия кормила половину Европы своим продовольствием, тогда как при коммунистах в самой России разыгрался голод.

 

В царский период возвеличивался дом Романовых, подчеркивалось его родство с рядом других европейских монархов; русское православие считалось лучшим воплощением христианства, а слава русского оружия гремела по всей Европе. И всячески порицалось язычество и двоеверие. Если каждый царь из Романовых заслуживал отдельного изучения, то князья Рюриковичи рассматривались в историографии выборочно, и в целом как неудачники, которые развалили великую Киевскую Русь на отдельные удельные княжества и потому не смогли дать достойный отпор татаро-монгольскому нашествию. Только с переходом к царской власти и со сменой царствующей династии, как полагалось историками Романовых, России удалось стать европейской державой.

 

Но и в эпоху Рюриковичей подчеркивалось преимущество киевских князей перед новгородскими, и православия перед язычеством (хотя с точки зрения русской православной церкви после реформ Никона это начальное православие было совсем не византийского образца). Впрочем, пространных исторических произведений того периода не сохранилось. Иными словами, историками из самых разных сторон общественной жизни нашей страны выделялась какая-то одна, а именно та, которая ценится в данный момент, и демонстрировалось, что именно в современный период она развивается лучше всего, а раньше ее не учитывали. И потому современная история много лучше прежней.

 

Проблема начала русской истории. Как бы ни толковался предшествующий период с позиций последующего, но проблема начала истории всегда одна. И тут у любых народов обычно давались не исторические сведения. Либо это была библейская история о том, что господь Бог создал сначала Адама, затем Еву, а потом, после изгнания из рая, у них пошли дети, либо смутные предания о том, какой народ откуда пришел. В XVIII веке в Европе складывается некий эталон создания историографии, которые предписывает начинать ее с неких племен (желательно знать их названия), которые проживали на данной территории, ведя весьма примитивный образ жизни. Это – как бы предыстория. А собственно история начинается с создания государства, обретения письменности и с упоминания первых князей в более поздних летописях. Если же у какого-то народа собственных летописей не велось, тогда искали упоминания о них в летописях других народов. Отсюда летописи и другие нарративные источники были возведены в особый класс исторических документов, на основе которых стала строиться вся историография.

 

Разумеется, это было важным историческим нововведением, поскольку раньше подобные сведения о начале истории того или другого народа приходилось черпать из устного народного творчества, а этот источник историками вскоре был признан за ненадежный. Письменные сведения дают преимущества во многих отношениях: они компактны, транспортабельны, их можно переписывать в нужном числе экземпляров, а главное – их можно хранить. С этой поры источник становится предпочтительнее любого исследования, ибо он дает юридическое право на признание древним какого-либо исторического события или факта. Особенно это важно было для историографии того или другого народа. Вместе с тем, поскольку письменный источник обретает некоторые юридические функции, из которых могут быть признаны или, напротив, отняты известные привилегии, весьма важным становится вопрос об открытии, интерпретации и хранении источников. Источник изымается из общественного пользования, появляется возможность тайного внесения в него какие-то корректив, его можно через какое-то время переинтерпретировать или даже заменить, при современной техники такие вещи в принципе возможны; и все это в таком случае пройдет без свидетелей. Наконец, ненужный источник можно просто потерять или утратить по небрежности, и тогда сторонники противоположных исторических взглядов теряют свои доказательства. Так что отбор нужных и изъятие ненужных источников является необходимой черновой работой составителя историографии.

 

Как и в других областях отечественной науки, отбор необходимых источников, отсеивание или опорочивание ненужных были проведены нашей историографией уже к началу XIX века.

 

Согласованность исторической картины мира. Естественно, весьма желательно, чтобы основные вехи развития человечества были согласованы между разными национальными историографиями. Собственно говоря, такой проблемы для периода истории Нового времени и не было. Однако, чем дальше от него вглубь веков, тем сложнее понять, какое событие в какой стране случилось раньше, а какое позже. Это согласование закончилось в XVII веке созданием весьма рациональной системы, согласно которой первой цивилизованной страной на карте мира стала древняя Греция, затем – древний Рим. В XIX веке перед ними поставили историю Египта и Месопотамии, в ХХ веке добавили еще Крито-микенскую (ровесницу Египта, но на территории более поздней Греции), и в таком виде возникла классическая парадигма мировой историографии.

 

Все остальные народы, входившие в ареал обитания Греко-римской античной культуры, якобы появились позже и в разной степени унаследовали их культуру. А Русь, якобы, возникает очень поздно, и потому не успела почерпнуть из этой сокровищницы ничего. Якобы славяне появляются в V-VI веках н.э., а Русь и того позже, в IX веке, и пришли эти племена (именно племена, тогда как в Европе уже жили цивилизованные народы) откуда-то из Азии. До объединения в государства эти племена жили частично в полях, частично в лесах, частично в болотах (поляне, древляне, дреговичи). Классической картине мира это ничуть не мешает, поскольку античность к этому моменту уже закончилась, круг европейских держав очерчен, а добавление степняков скифов или русов ее никоим образом не затрагивает.

 

Проблема парадигмы. Понятие парадигмы ввел историк и методолог науки Томас Кун. Согласно его представлениям, парадигма – это совокупность научных положений, разделяемых данным научным сообществом, вне зависимости от того, насколько оно согласуется с реальным положением вещей, то есть, насколько оно истинно. Само понятие заимствовано из лингвистики, где оно обозначало весь репертуар изменений того или иного слова, например, все падежи склонений существительного, или все лица, числа и времена спряжений глагола. Как видим, понятие парадигмы выражает не объективную, а субъективную и социальную сторону научной истины. При этом парадигма первична, а научное сообщество вторично. Иными словами, всякий, кто разделяет данную парадигму, может лишь надеяться, что его примут в научное сообщество, зато всякий, кто не разделяет, без какой-либо жалости из него изгоняется. Сообщество подстраивается под парадигму, а не парадигма под сообщество.

 

Применительно к истории это означает, что та сбалансированная по всем национальным аппетитам история Европы, согласно которой не германцы или кельты, не романские, и тем более не славянские народы, а несколько абстрактные для Европы копты и шумеры (впрочем, не давшие Европе культурного наследия), а позже латины и эллины стали основой и знаменем европейской цивилизации, и явилась первой международной парадигмой древней истории. Ясно, что если бы не это, то германцы и до сих пор доказывали бы, что они древнее кельтов, а французы – обратное. Лучше уж пусть некие либо исчезнувшие, либо не претендующие ни на что современные народы типа греков будут во главе исторического процесса, чем предки какой-то из ныне сильных европейских держав.

 

Данная историческая парадигма открыта в том смысле, что к ней можно присоединить любые другие народы на вторых ролях, которые, однако, не заденут саму система, или, как говорят сторонники Т. Куна, ее эвристику, ее ядро. Добавления лишь пополнят пояс защитных гипотез. Например, выясняется, что культурное влияние на римлян оказали этруски. Прекрасно! Но из этого совершенно не следует, что начало европейской истории следует переносить на этрусков. Просто надо действовать в духе данной парадигмы: объявить, что они пришли откуда-то из Азии примерно тогда же, когда пришли и латины (если Рим основан в VIII веке до н.э., то и этруски, следовательно, пришли в Европу не ранее этого времени), затем к периоду расцвета Рима по не совсем ясным причинам исчезли, оставив только яркий след, но ничего более. Открыли в ХХ веке Крито-Микенскую культуру? Тоже прекрасно! И ее можно включить в историю Европы, и даже ранее греков, коль скоро она ровесница Египта. Но явного воздействия на греков она не оказала, и потому ее можно рассматривать как некую интересную инкрустацию, но не более. Следовательно, и ее народы пришли откуда-то из Азии, а потом, перед классической Грецией, как цивилизация исчезли, например, в результате взрыва вулкана на острове Санторин, породившего цунами и уничтожившего культуру острова Крит. Так что в любом случае Греция и Рим остаются колыбелью европейской цивилизации, никакие включения других народов не изменят сложившейся картины.

 

А что касается славян или русских, то они включены в эту картину на третьих ролях: появляются, подобно прибалтам, очень поздно на исторической арене, даже не в раннем средневековье, и тоже откуда-то из Азии, дикие и необразованные, и затем очень долго впитывают в себя азы цивилизации. Часть славян оказывается в составе Оттоманской империи, часть – в составе Австро-Венгрии, тоже империи. Единственная чисто славянская империя – это Россия, но она возникает очень поздно, а в смысле культуры выходит на мировую арену только в XIX веке. И к ней применимы термины «немытая» и «лапотная». Карл Маркс считал ее наиболее типичной страной феодализма, отставшей на целую эпоху от типичной страны капитализма – Великобритании.

 

Таковы главные черты существующей по сей день парадигмы историографии Европы. Повторяю, что складывалась она в течение нескольких веков. Ее поддерживают все историки Старого и Нового света, в том числе и Российская АН. Согласно ей, не может быть письменности старше египетской или шумерской (а какая из них старше, особой роли не играет), и не может быть влиятельной европейской цивилизации, старше Греко-римской. Все остальное быть может, если это, соответственно, опирается на мощную систему доказательств. Например, могут быть обнаружены символы, похожие на буквы, но не в качестве письма – пожалуйста, это допустимо и до эпохи бронзы. Могут быть обнаружены и древние народы индоевропейской группы, например, тохары Малой Азии, – но без какого-либо влияния на образование европейской культуры. Так что данная парадигма не препятствует уточнению истории по второстепенным и третьестепенным вопросам.

 

Подобно любому сакральному знанию, данная парадигма не афишируется, то есть, ее не найти в готовом виде. Но зато действуют мощные системы запретов. Скажем, в попытке прочитать этрусскую письменность можно обращаться к итальянским коллегам за помощью в нахождении материалов. Но как только итальянские коллеги поймут, что этрусскую письменность вы пытаетесь прочитать на основе славянских языков, их интерес к контактам с вами тут же иссякнет. Точно так же, как если вы захотите исследовать какую-либо систему письма старше эпохи бронзы. Вы тут же уподобляетесь волку, зашедшему в зону обстрела – и вас отстрелят.

 

Проблема научной революции. Тот же Томас Кун ввел понятие научной революции. Согласно этому положению, все факты, которые противоречат господствующей парадигме, до поры до времени объявляются «курьезными» и складываются в «копилку курьезов». На первый взгляд, это странно, поскольку факт – это достоверно подтвержденное наблюдение. Но, как шутят физики, «если факт не вписывается в теорию, то тем хуже … для факта!». И это понятно: теория является общественным достоянием, в ее рамках работает несколько сотен или тысяч исследователей, которые получают заработную плату, гонорары за статьи, средства на оборудование и эксплуатацию зданий, иными словами, общество несет определенные издержки по поддержанию данной теории. Что же касается какого-то факта, то он оказывается известен, как правило, узкому кругу людей, его открывших, или историкам науки, так что его забвение, как кажется на первый взгляд, не становится существенной потерей для науки. Так парадигма защищает себя.

 

Но вот таких «курьезов» накапливается все больше, и господствующая парадигма уже вынуждена как-то объяснить их существование. На первых порах это удается; в одних случаях их считают «ошибкой наблюдения», в других – неточной интерпретацией, в третьих – необъяснимыми парадоксами, которые, однако, не мешают жить науке. Даже на этой стадии никакой революции не происходит, хотя можно назвать этот этап эпохой кризиса. Кризис заканчивается тем, что какая-то группа признанных ученых проникается благородной идеей устранить все мешающие науке курьезы и (о ужас!) показывает неспособность парадигмы их понять: чем точнее и обстоятельнее пытаются объяснить данную аномалию ученые, тем более явной становится несостоятельность парадигмы.

 

А затем развертывается сама революция, когда рушатся старые теории (вместе с их кумирами) и постепенно возникает новая парадигма с новым научным сообществом.

 

Откуда могут появиться «курьезы»? Если все члены данного научного сообщества разделяют господствующую парадигму, то откуда возьмутся аномалии, которые в нее не вписываются? – Томас Кун показывает, что чаще всего это происходит после смены приборной базы. Так, новая модель Солнечной системы, предложенная Коперником, так бы и осталась курьезом, если бы не наблюдения Галилео Галилея в подзорную трубу (в отличие от телескопа она не переворачивала изображение), не вычисленные по приборным наблюдениям Тихо Браге эфемериды планет и не выведенные на их основе законы Кеплера. И если по Копернику Солнце находится в центре окружности, то по Кеплеру Солнце располагается в одном из фокусов эллипса, что, однако, почти одно и то же при малом экцентрисситете орбиты. – А вот в биологии переход от визуальных наблюдений к применению микроскопа никакой научной революции не произвел, поскольку не сложилась какая-либо парадигма относительно размеров живых существ.

 

Но что дало применение телескопов в астрономии? Ведь звезды даже в телескоп выглядят звездами, то есть светящимися точками! – Да, для звездной астрономии результат применения телескопов стал несколько иным: число наблюдаемых звезд увеличилось на несколько порядков. Но вот для планетной астрономии применение телескопов стало поистине революционным: планеты стали выглядеть не как точки, а как диски. И теперь появилась возможность различать их детали.

Какую же аналогию можно провести в историографии? Какой инструмент позволил историкам приблизить происшедшее историческое событие настолько, что его можно было бы посмотреть вблизи, а иногда и пощупать руками? – Полагаю, что таким мощным «телескопом» историка стали археологические раскопки.

 

Роль археологии в историографии. Представим себе, что вместо крохотного диска планеты астрономы XVII века получили бы огромные фотографии внешней поверхности планет-гигантов, но без атмосферы и без каких-либо пояснений. Возможно, они бы догадались, что речь идет о планетах-гигантах, но какая фотография соответствует Юпитеру, какая – Сатурну, а какая Урану или Нептуну – это было бы неясно. Кроме того, обилие деталей рельефа совершенно сбивало бы с толку и порождало кучу вопросов, на которые еще не было бы ответов. Ибо вместо поэтапного продвижения планетная астрономия получила бы лавину неизвестных данных.

 

С астрономией, слава Богу, этого не случилось. А вот в археологии получилось именно это: на нее обрушилась лавина новых данных, которые она просто не смогла переварить. Появились древние предметы в виде фрагментов и следов пребывания в земле, но во всей конкретике их бытования! Скажем, раскопки на месте древнего сражения подтвердили само его наличие в виде находок стрел, бронзовых накладок на колчаны, отдельных деталей лошадиной сбруи и воинских доспехов. Оказалось, что принимало участие в сражении несколько различных этносов с различными доспехами, но из отдельных фрагментов цельная картина никак не складывалась. То есть, для подтверждения самого факта сражения найденных артефактов оказывалось избыточно много, а вот для прояснения того, каким было вооружение воина того или другого племени, или какой была сбруя их коней, данных оказывалось исключительно мало. И на два самых жгучих вопроса, кто и когда, археология дает очень уклончивые ответы. Вместо этого она часто перечисляет иное, что найдено.

 

Археология, к большому сожалению, пока дает ответы в духе «консультанта» из пьесы А.Н. Островского «Женитьба Бальзаминова»: на вопрос, кто украл, он говорил: «думай на рябого», или «подозревай косого». Археологов спрашивают: «Кто здесь находился?» Они отвечают: черняховцы. Когда? – В поздней античности. А кто такие черняховцы? – Представители черняховской культуры. Кто именно, мы пока не знаем. Одни исследователи полагают, что это готы, другие – что предки славян, трети высказывают иные суждения. – Когда именно в поздней античности? Это тоже пока не определяется ни с точностью до десятилетия, ни даже с точностью до полувека.

 

Таким образом, на сегодня историки мыслят годами и народами, археологи – эпохами и культурами. При столь широкой трактовке исторической реальности (несмотря на полную конкретику находок!) данные археологии могут быть подогнаны в ряде случаев под взаимоисключающие исторические гипотезы.

 

Место археологии в современной историографии. Казалось бы, что при таком огромном количестве данных, которые добывает археология ежегодно, она должна была бы давно стать локомотивом историографии, таща ее за собой, как прицепные вагончики. В действительности этого не происходит. Археологические данные приводятся историками крайне редко – и это несмотря на то, что содержание археологических подразделений обходится в десятки раз дороже, чем подразделений «чистых» историков. В чем же дело?

 

Можно было бы назвать десятки разных мелких причин, которые важны сами по себе и которые могли бы объяснить данное положение вещей. Однако я усматриваю одну, которую боятся озвучить как историки, так и археологи. А именно: как это ни прискорбно, но в целом археология не подтверждает историографию.

 

Рассмотрим опять тот же самый пример. Скажем, мы хотим подтвердить факт наличия сражения в определенной местности, начинаем раскопки и находим фрагменты нескольких стрел. Подтверждает ли это наличие сражения? Если не задумываться, то да. Если задуматься, то нет, ибо если копать в другой местности, где сражения не было, то и там мы тоже найдем фрагменты стрел. Ибо в тот период, когда существовали лук и стрелы, фрагменты стрел можно найти во всем ареале их бытования. Следовательно, археолог должен не просто найти некоторое количество стрел, но плотность находок этих фрагментов должна существенно превосходить плотность находок фона, то есть плотность находок в других местностях. Однако в ряде случаев такая задача археологами не ставится, и потому просто находки фрагментов стрел хотя и оказываются неким подтверждением, но ненадежным.

 

Генрих Шлиман раскопал некоторый древний город на холме Гиссарлык, который по его предположениям являлся легендарной Троей, и нашел целый ряд предметов. Но ни на одном из них не было надписи ТРОЯ, так что до сих пор ряд археологов сомневается в том, что был найден именно этот город. Кроме того, зная авантюрный характер этого немецкого энтузиаста, некоторые археологи сомневаются вообще в принадлежности найденных вещей раскопанному холму, подозревая, что они были похищены из каких-то раскопок в России. А ведь речь идет, казалось бы, о наиболее важных достижениях археологии!

 

Почему не эффективна археология. Оставим сейчас в стороне вопрос о подделках, поскольку фальсификаторы существуют во всех науках. Но что обычно археология считает своим достижением? Установление некоторой археологической культуры, отличающейся от другой по некоторым предметам из определенного археологами комплекса. Развитие какого-то региона, с точки зрения археологии, это смена в нем археологических культур. Часто за каждой такой культурой стоит свой этнос.

 

Чтобы продемонстрировать этот метод, представим себе, что некие археологи будущего, раскапывая городские поселения ХХ века н.э. обнаружат во многих помещениях патефоны. Разумеется, внешняя пластмассовая коробка может не сохраниться, но металлический раструб под диском и сам стальной диск, хотя и в сильно проржавевшем виде, сохранятся. По этим останкам трудно будет понять назначение данного инструмента, однако, данную археологическую культуру вполне законно можно будет назвать культурой дисковых раструбов. Другие археологи, раскапывая окраины города, могут наткнуться на несколько трупов убитых в начале нашего века его жителей. На шее у скелетов могут находиться поврежденные временем останки мобильных телефонов с кнопками, из-за чего археологи буду вправе назвать находки данного периода культурой кнопочных амулетов. А когда выяснится, что женщины культуры дисковых раструбов («раструбницы») ходили в юбках, а женщины культуры кнопочных амулетов («амулетницы») носили брюки, различие в данных культурах будет доказано. Получится, что в Европе «амулетники» вели наступление на «раструбников», пока их полностью не завоевали. Вот так археологи будут трактовать вполне знакомую нам реальность на вполне законном основании – смене материальной культуры за небольшой отрезок времени в пределах изучаемого пространства. Недаром в первые годы советской власти Институт археологии назывался Институтом материальной культуры.

 

Как показывает данный пример, смена материальной культуры отнюдь не всегда означает смену этноса. Одним из мощных этногенетических факторов является язык. Если язык при смене материальной культуры сохранился, значит, этнос просто принял культуру иной эпохи, но не исчез.

 

Эпиграфическая картина мира. Изучением надписей на вещевых находках занимается специальная дисциплина, эпиграфика. К сожалению, ее роль в археологии не просто мала, а, можно сказать, ничтожна. Чаще всего эпиграфист может прочитать какую-нибудь длинную цитату из Библии, написанную на подаренном какому-нибудь монарху золотом сосуде, которая плохо читается обычным человеком из-за незнания многих особенностей древнего письма. Это почти ничего не добавляет к характеристике сосуда. Поэтому на целый НИИ вполне достаточно иметь одного штатного эпиграфиста.

 

Гораздо важнее роль эпиграфики в тех случаях, когда надпись сделана шрифтом другого народа. Тогда эпиграфист вполне надежно может произвести атрибуцию найденного археологического памятника по языку надписи. Если невозможно определить язык, то можно определить хотя бы тип письма, что, конечно же, гораздо хуже. Так, латиницей пишут не только народы Западной Европы, но и славяне, арабским письмом – тюрки, персы, а также народы Афганистана и Пакистана, германскими рунами – как германцы, так финны и балты. Поэтому важно не просто определить тип письма, но и прочитать надпись. Этим решается не только задача определения языка надписи, но и дается понимание назначению предмета.

 

И вот тут возникает удивительная вещь. Если отвлечься от латиницы и кириллицы, то надписи, например, германскими или тюркскими рунами в своем большинстве не читаются. Так же не читаются и многие арабские надписи Руси.

 

Перейдя теперь к эпиграфической картине мира, можно сказать следующее: вполне сносно читаются латинские, греческие и кирилловские надписи. Однако, к сожалению, они малосодержательны. Несколько хуже дело обстоит с семитским письмом – еврейскими, арабскими, аккадскими, египетскими надписями. Тут читается далеко не все. Надписи германскими рунами (старшими, младшими, норвежскими, англосаксонскими) тоже имеют ряд совершенно нечитаемых текстов. Среди примерно шести типов тюркских рун читается только один – орхоно-енисейский. Этрусские надписи вроде бы читаются, но понять содержание практически невозможно. В отношении чтения венетских, ретских, фракийских, иллирийских и других надписей Европы делаются только первые шаги.

 

Так ли трудна дешифровка? Когда Жан Франсуа Шампольон в первой половине XIX века дешифровал египетские иероглифы, его научный подвиг казался чудом. В наши дни существует специальная наука о шифровании и дешифровке – криптография. Имеются и десятки военных НИИ во всем мире, занимающиеся проблемами шифрования и дешифровки. Казалось бы, если их подключить к проблемам нечитаемости или недешифруемости некоторых текстов, то проблемы будут решены за пару десятков лет. Этого, однако, не произошло, хотя я подозреваю, что такого рода работа в ряде стран была проделана. Более того, за XIX век, когда никаких НИИ криптографии еще не существовало, было дешифровано гораздо больше письменностей, чем в ХХ веке.

 

Очень трудно отделаться от мысли, что существование весьма малого коллектива профессиональных эпиграфистов в мире, отсутствие кафедр по их подготовке, публикация результатов их деятельности во второстепенных научных работах, а также отсутствие у них интереса к сотрудничеству с военными дешифровщиками, – все это звенья одной цепи: боязни найти единую письменность и единый язык Европы. Иными словами, эпиграфисты – это не столько аналитики, сколько часовые, не допускающие энтузиастов к кладовым мировой истории.

 

Но чем страшит подобное открытие? – Да только одним: оно тут же разрушит всю историографию Европы (а, следовательно, и всего мира), столь упорно и медленно сложенную на основе специально подобранных и отредактированных нарративных источников. Это будет смерч, сметающий на своем пути все воздвигнутые препоны.

 

Как наказывают ослушников. Итак, по Томасу Куну, если член научного сообщества выходит за господствующую парадигму, его изгоняют из научного сообщества. Было ли такое в истории поисков новой письменности Европы? – Было.

 

Поскольку с точки зрения ряда наук, в том числе топонимики и историографии, в ряде мест Германии до немцев существовали славянские поселения, совершенно естественно было бы предположить, что и наиболее древняя письменность Европы пошла из России. Так предполагали некоторые исследователи, однако германские ученые были против. Задачей немецких ученых было показать, что как русские, так и славяне никогда не имели ничего самобытного. Поэтому находки фигурок славянских богов в Прильвице, где славяне пользовались германскими рунами, была удачей именно для германской, а не славянской точки зрения. Иными словами, раннее славянское письмо было германским.

 

Лишь один Якоб Гримм нашел, что в этом германском письме имеются некоторые малозаметные отличия, так что данную разновидность его можно назвать «славянскими рунами». Однако хорват Ватрослав Ягич всю жизнь посвятил доказательству того, что никаких особых отличий у этого германского письма на службе славян не было. Но Х. Френ обнаружил русскую надпись в арабской рукописи эль Недима; тотчас датский исследователь Финн Магнусен постарался показать, что она начертана немецкими рунами. Правда, его чтение было довольно корявым, и А. Шегрен постарался это чтение улучшить. Так что ни о какой самобытности русского письма речь не шла.

 

Русский археолог Городцов, раскапывая село Алеканово Рязанской губернии, нашел надпись на горшке, и после годовых колебаний признал в ней «литеры древнего славянского письма». Но Городцов не был эпиграфистом; на его единичное сообщение больше не ссылался ни один исследователь. А украинский археолог Викентий Хвойка, обнаруживший не только Трипольскую археологическую культуру, но и надписи на сосуде, которые он аттестовал как славянские, позже был назван коллегами из Москвы «дилетантом». Дилетантом современные археологи считают и дореволюционного археолога из Киева Карла Болсуновского, который пытался разложить монограммы русских князей на отдельные буквы. Правда, эти исследователи принадлежали к ушедшему поколению, так что наказать их более серьезно было физически невозможно. Как видим, если в конце XIX века наказание выглядело как замалчивание, то в первой половине ХХ – уже как публичное осуждение.

 

Но с середины ХХ века наказание усилилось. Так, ленинградец Николай Андреевич Константинов, попытавшийся дешифровать «приднепровские знаки», под нажимом «совести нации» академика Дмитрия Сергеевича Лихачева вынужден был закончить свою профессиональную деятельность в этом направлении в результате продуманной и организованной критики, в том числе и от иностранных ученых. В Казахстане выискался свой исследователь древней письменности, на этот раз пратюркской – Олжас Сулейменов, казахский писатель. В книге «АЗ и Я» он попытался показать, что тюркское письмо является одним из древнейших. За это ему грозило исключение из КПСС (а это – «волчий билет», не позволяющий в дальнейшем заниматься никаким видом творческой деятельности). От столь сурового наказания его спасло только вмешательство первого секретаря Казахстана того времени, Кунаева. Как видим, теперь речь уже шла не о нелестной оценке, а о невозможности оставаться в своей профессии.

 

За рубежом преследования были не легче. В Югославии при Иосифе Броз Тито вынужден был эмигрировать в Италию сербский исследователь Радивое Пешич. Он был профессиональным эпиграфистом, этрускологом, однако нашел новый тип письменности в славянской культуре Винча, относящейся к неолиту. Именно за находку нового вида славянского письма (хотя им и не дешифрованного) он вынужден был проститься с родиной. Да и в нынешней Сербии после его смерти отношение к его памяти далеко не лучшее.

 

Но самым вопиющим фактом этого рода можно считать самоубийство молодого эпиграфиста из Москвы Н.В. Энговатова. В разгар хрущевской оттепели он позволил себе не только поиски древней славянской письменности, но и сообщение о своих результатах в общественно-политической печати, журнале «Огонек», ряде газет и еженедельников. И хотя он находился еще на дальних подступах к решению поставленной задачи, в него выстрелили из научного орудия главного калибра: в журнале «Советская археология» № 4 за 1960 год была опубликована статья двух академиков АН СССР: Б.А. Рыбакова и В.Л. Янина «О так называемых «открытиях» Н.В. Энговатова». Специалистов более высокого ранга в СССР тогда не было. Статья была для самого Энговатова излишней, ибо его до нее уже «прорабатывали» не только в родном ему Институте археологии, но и в Институте русского языка. Так что эта публикация была нужна не столько для него (с ним все было ясно: через некоторое время он будет отчислен из НИИ и больше как ученый нигде не сможет трудоустроиться), сколько в назидание другим «ищущим». И молодой ученый не выдержал. Осознав, что для него теперь закрыты все пути в науку, он застрелился из охотничьего ружья.

 

Та же мысль о недопустимости поисков древнего славянского письма, например, «прапольской азбуки», была повторена Б.А. Рыбаковым и с трибун 5-го Международного конгресса славистов. Так что искать древнюю славянскую письменность было на законных основаниях просто невозможно.

 

Замечу, что контроль за учеными академического НИИ был несложен, ибо лиц, желающих из праздной любви к древней славянской письменности сломать свою научную карьеру, находилось совершенно ничтожное число, какие-то единицы не только в СССР, но и во всем лагере социализма. Что же касалось других энтузиастов, то они, в силу незнания многих тонкостей эпиграфики, совершали свои первые ошибки и, после публикации своих несовершенных результатов, были вполне открыты для любой научной критики. Впрочем, эти результаты (например, И.А. Фигуровского) были столь плачевны (чего стоит, например, прочтение им на пряслице слова СВЧЖЕНЬ вместо КНЯЖЕНЬ), что понимались как неудачные уже на уровне здравого смысла, так что вмешательства научной критики тут и не требовалось.

 

Противоречие со здравым смыслом. Если изучать наказания эпиграфистов в СССР и странах социализма отдельно от общемировой истории дешифровки, то можно вроде бы найти извиняющие мотивы. Ну, например: борьба научных школ. Скажем, академическая наука считала, что никакой древней славянской письменности нет и быть не может, тогда как энтузиасты ей нарочно противоречили. И поплатились за свою строптивость.

 

На это можно возразить, что борьба научных школ никогда не доходила до объявления противника дилетантом или до его лишения права заниматься научной деятельностью. Так, например, когда узнали, что физик, профессор Больцман преподает студентам «крамольные» уравнения Максвелла, его могли уволить с должности профессора. Правда, увидев на своей лекции комиссию и догадавшись о реальной цели ее присутствия, Больцман всю свою лекцию посвятил выяснению физического смысла некой постоянной величины, названной его именем. Тем самым, оснований для увольнения ученого не нашлось. Но даже если бы его и уволили, десятки университетов сочли бы за честь принять его в свои ряды. Так что максимальное наказание – просто перемена места работы (возможно, даже с повышением).

 

Другой возможный мотив: поиски пратюркского или праславянского письма льют воду на мельницу пантюркизма или панславизма. Так что это ведет к национализму.

 

На это можно возразить, что дешифровка Майклом Вентрисом линейного письма Б привела к чтению примерно на 500 лет более древних греческих текстов, но это никак не повлекло за собой никакого «панэллинизма». Точно так же изучение древнееврейского письма на иврите вовсе не приравнивается к сионизму. Было бы странно, если бы кого-то лишили права преподавания или права заниматься исследованием истории на том основании, что он овладел чтением линейного письма Б. Напротив, поощрили бы.

 

Вообще, когда мы знакомимся с историей дешифровок древних письмен других народов, мы видим, что все дешифровщики окружены аурой того, что они занимаются общественно важным делом, а их достижения – шаги в культурном развитии человечества. Любые писатели, исследующие их творчество, предлагают почтить их деятельность, проникнуться трудностями процесса дешифровки, насладиться полученным результатом, и понять, как далеко шагнула наука после того, как стала читать древние тексты. Ими восхищаются, их ставят в пример, им посвящают статьи, книги и конференции.

 

У нас же, как мы видели, им создают невыносимые условия существования еще на дальних подступах к дешифровке. Трудно себе представить, как бы их наказали, если бы они успели завершить свои исследования до публичного осуждения. Их что – сослали бы на каторгу, посадили бы в тюрьму, или, не долго размышляя, просто бы расстреляли?

 

Почему же в одном случае – слава и почет, а в другом – исключение из партии, высылка в другую страну или доведение до суицида?

 

Ответ прост: потому что все другие эпиграфисты дешифровывали второстепенные системы письма. Следовательно, славянское, русское древнее письмо и есть то самое главное, самое важное для историографии Европы и всего мира, до чего никому из эпиграфистов под страхом смерти нельзя дотрагиваться.

 

Изменения в материально-технической базе в конце ХХ века. В принципе, чтение незнакомой письменности вполне родственно чтению чертежей, анатомических атласов, иностранных тексов, математических формул. Любой человек, занимающийся каким-то из перечисленных видов деятельности, вполне мог бы стать дешифровщиком. Как им стал Майкл Вентрис, архитектор, привыкший к чтению чертежей здания.

 

Конечно, степень абстрактности в каждом случае различна. Анатомия человека или животных все-таки не слишком абстрактна; гораздо абстрактнее чертежи здания. Но еще более абстрактны слова чужих языков. Правда, чтобы их понять, достаточно заглянуть в словарь. А вот в математические формулы необходимо вникать, и очень глубоко. Из этих несложных рассуждений следует, что для роли дешифровщиков более всего подходят лица с физико-математическим образованием. А их в России конца ХХ века оказалось весьма много.

 

Другая сторона проблемы – развитие вычислительной техники. В 70-е годы ХХ века появляется персональный компьютер, в середине 90-х они оказываются в квартире каждого интеллигента России. Казалось бы, какое отношение имеет компьютер к проблемам дешифровки древней русской письменности? – Оказывается, самое непосредственное. Дело в том, что при работе с текстами на различных материалах важную роль играют чисто вспомогательные операции – увеличение изображения, повышение контрастности, копирование фрагментов, переход от позитивной к негативной картине, транскрипция, транслитерация и передача слова разными шрифтами. Все это великолепно можно произвести на компьютере. Опять-таки понятно, что лица с физико-математическим образованием овладевают различными операциями на компьютере быстрее, чем историки.

 

Теперь уже никакие запреты не могли сдержать натиск новых исследовательских кадров. К тому же на представителей других профессий запрет для эпиграфистов и археологов не распространялся, ведь их представители о нем даже не подозревали. Кроме того, если археологов в стране несколько десятков (а эпиграфистов – вообще несколько человек), и потеря работы для них означает потерю средств к существованию, то для многих новых исследователей эпиграфика оказалась хобби, а их профессия никакого отношения к истории не имела и потому выгнать их с работы по профессиональной линии было просто не за что. Никакому заведующему отделом кадров естественнонаучного НИИ невозможно вразумительно объяснить, почему исследование древнего славянского письма должно как-то негативно сказаться на судьбе физика или математика. А в качестве сферы приложения естествознания историческая наука представляет собой настоящий Клондайк.

 

Начало научной революции в историографии. Научная революция в историографии уже началась, хотя первые ее фазы прошли незаметно для общества. Математика начинается там, где можно что-то подсчитать, а в историографии это – хронология. Первым заподозрил нечто ужасное в хронологии сэр Исаак Ньютон. Однако в его время подобные работы сочли причудами гения и не придали им значения. В России работами по хронологии занимался народоволец Николай Морозов, который, анализируя многие источники, пришел к выводу, что Иисус Христос родился и жил много позже общепринятого срока, примерно лет на 400. И хотя его многотомное издание увидело свет после революции, историческая наука его не приняла; она его даже не заметила.

 

Гораздо сильнее оказалось воздействие доктора физико-математических наук, академика РАН, заведующего кафедрой статистической математики МГУ Анатолия Тимофеевича Фоменко. Как известно, теория вероятностей и статистический подход в наши дни пронизывают не только физику, они проникли во все естественные науки и очень неплохо обосновались и в экономике, и в психологии, и в лингвистике. Но вот с историографией ничего хорошего не получилось – попытки применить там статистические методы привели к странному результату: события, рассчитанные этими методами, должны были произойти совсем в другое время, чем утверждает историография.

 

Может ли в науке оказаться так, что применение какого-то метода везде приводит к надлежащему результату, а в какой-то одной области – нет? – Полагаю, что может, если у этой области действительно есть какие-то большие особенности. Скажем, на автомобиле можно хорошо катить по гладкой дороге, но если встретятся большие ямы – или, напротив, высокие препятствия, автомобиль через них не пройдет. В свое время философы-неокантианцы пытались доказать, что в то время как все остальные науки изучают нечто повторяющееся, историография, напротив, изучает нечто единичное, изолированное во времени. У них, однако, нормального доказательства такого странного предположения не получилось. А если так, к историографии вполне возможно приложить и теорию вероятности, и математическую статистику.

 

А.Т. Фоменко и приложил. И получил любопытный вывод: последние примерно 300 лет и хронологии, и описанию событий в истории в целом доверять можно. А вот в более ранние периоды – уже нельзя. Там очень многое перепутано и в пространстве, и во времени. Одна из его книг так и называется: «Античность – это средневековье». Иными словами, то, что мы сейчас называем античностью, было создано в позднем Средневековье, или в эпоху Возрождения. Но если бы эта путаница возникла от трудностей создания хронологии, или от незнания некоторых эпизодов всемирной истории, она была бы понятна, и ее легко было бы преодолеть, расставив все по своим местам. Но, как оказалось, путаница возникла совсем не из-за того, а из-за желания Западной Европы скрыть существование в относительно недавние времена всемирного государства с русским языком и культурой, которое этот исследователь назвал «Империей». Так что всякая попытка распутать хитросплетения историографии неизбежно выталкивают на поверхность существование русской цивилизации.

 

Далее он отошел от чисто математического подхода, понятного только небольшой группе специалистов. Он показал, что имеется масса несоответствий между данными историографии и наличием церквей, их убранства, персонажей в них, содержанием икон, картин, литературных произведений и т.д., которые показывают, что данные произведения искусств были созданы совсем в другое время. Так, например, он публикует фотографию картины, на которой древнеримский поэт Вергилий изображен в очках, хотя очки были изобретены только в средние века и неизвестны в античности. Слепой Гомер подробнейшим образом описывает щит Ахиллеса, как будто видит его, хотя он слеп, а их разделяет не менее трех веков. И это притом, что воинов античности мало интересовали детали убранства щита – для них гораздо важнее была его прочность. И таких несуразностей обнаружено великое множество.

 

Начало научной революции в эпиграфике. Обнаружение нестыковок и исторических лакун – это серьезный удар по современной историографии, но не смертельный. Гораздо опаснее обнаружение древнейшей славянской письменности – руницы. И опять-таки, не само ее обнаружение, а полученный с ее помощью материал. Ведь значение письменности можно уподобить значению наиболее мощного средства передачи информации. Как мы видели, археологи могут десятилетиями и даже веками решать проблему этнической принадлежности той или иной культуры. Наличие письменных ремарок на археологических находках позволяет не только произвести атрибуцию этнической принадлежности находки, но и понять содержимое вещи, а часто – и ее назначение. А оно оказывается совсем не тем, что нам предлагали историки.

 

Возьмем, например, частный вопрос – проблему Русского каганата. Одно дело вести веками полемику по вопросу, какие русские находились в этом каганате: славяне или какие-то другие, например, аланы или хазары. Каганат по современным данным на пару веков был старше Киевской Руси. Он даже чеканил свои монеты с арабской вязью. – И совсем другое, – читать на монете, стилизованной под арабскую вязь, надпись на русском языке, выполненную руницей: «алтын – золотая русская монета. Русский каганат Москва». Одной этой надписью снимаются все вопросы: русские из каганата говорили по-русски, а столицей у них был город Москва, даже если этот город и помещался в другом месте, чем Москва нынешняя. Но Русь в виде Русского каганата существовала и до Киевской Руси.

 

Еще более сильный удар наносит возможность читать этрусские надписи как в их этрусской, так и в их русской частях. Из этих надписей следует, что Москва существовала не только до Рима, но именно по ее приказу этруски воздвигли этот город, назвав его в духе русских традиций (например, Владимир – «владей миром) Миром. Другое дело, что слово Мир, написанное в русской традиции, согласно этрусским правилам следовало читать в обратном направлении, и он стал вычитываться, как Рим. В Риме, созданном этрусками, для которых родным был русский язык, а неким солдатским жаргоном – язык этрусский, следовательно, довольно долго звучала русская речь. И лишь много позже, когда в Рим стали переселяться латины, они, говоря по-русски, исказили его, приспособив под свою фонетику и грамматику.

 

Но этот факт никак не отменяет вытекающую отсюда совершенно иную историографическую парадигму: основное большинство европейских народов приходило на Русь, которая занимала всю Северную Евразию, и училась у нее и русской культуре, и русскому языку. Так что начинать и историю Европы, и историю Северной Евразии, и историю мира следует с истории русского народа, с его языка и культуры. Это потом к нам пришли семиты, а далее – эллины, кельты, латины, германцы, балты и т.д. Такой станет парадигма мирового развития после того, как свершится научная революция в области эпиграфики и историографии.

 

Но может ли научная революция остановится? – Нет, не может. Уже сейчас мы имеем возможность читать и понимать надписи палеолита, мезолита, неолита, эпохи бронзы, которые сообщают нам такие подробности, которые не сохранились ни в одном античном источнике. Следовательно, уже в наши дни дешифрованная русская письменность руница и особым образом вписанная в рисунки протокириллица дают новой парадигме такие факты, которых не знает классическая парадигма.

 

Но главное состоит не в частностях, а в ином понимании общего хода исторического процесса. Теперь мы понимаем назначение и отдельных священных камней, и колоссальных мегалитических сооружений типа Стоунхенджа. Древние камни и древние святилища начинают открывать повсеместно – а классическая археология так и не поняла цели их постройки. С позиций новой парадигмы достаточно много информации можно получить и при анализе обычного ремесленного изделия – его название (на русском языке), фамилию (а иногда и имя-отчество) мастера, город и сакральное название местности. Отсюда можно понять, местное данное изделие, или привозное. Короче говоря, письменная информация теперь может быть снята с любой древней вещи, а не с крайне редких изделий, как полагает классическая эпиграфика.

 

Естественно, что теперь очень многие археологический культуры раскроют нам имена своих этносов; в других же случаях окажется, что новая культура означает просто новую моду или приоритет новых ценностей у старого этноса. И доселе «немая» археологическая культура вдруг заговорит с людьми весьма понятными нам русскими словами.

 

Признает ли результаты научной революции Запад? – Разумеется, признает. Когда-то США в космической гонке с СССР старались превзойти нашу страну по любому показателю. Однако теперь мы сочли, что режим сотрудничества намного более выгоден обеим странам. То же самое и с историографией. Если США истребляли в свое время индейцев и завозили рабов из Африки, так ведь это приходится признать, хотя это и не очень приятно. Однако без этих неприятных фактов история данной страны оказывается непонятной. Точно так же, если Европа начнет обнаруживать у себя следы русской цивилизации и научится читать русские тексты на археологических памятниках, то узнает многие подробности собственной истории – с русским происхождением ее культуры тоже ничего не поделаешь, что было, то было. При современных методах коммуникации ни опорочить, ни замолчать факт русского приоритета при всем желании нельзя.

 

В свое время США признали факт своего поражения во вьетнамской войне, некоторое время их руководство привыкало к данному неприятному факту, и, осознав его, двинулось дальше. Европа, поняв абсурдность неприятия всех следов пребывания русской культуры на своей теперешней территории, поймет, что она тоже на определенный процент – русская, и, пережив этот факт, сможет развивать свою историографию до новых высот. Горькая правда лучше многовековой лжи – особенно теперь, когда результаты археологических раскопок и надписей на них утаить никак нельзя. Период фальсификаций исторических документов и запрятывания подлинников по монастырским спецхранам кончился. Уже найденный и опубликованный археологический материал в своей совокупности содержит столько исторической информации, что перекрывает лакуны, вызванные изъятием из общественного употребления подлинных памятников. И эту открытую информацию может в наши дни получить любой пользователь Интернета, умеющий читать русскую руницу и протокириллицу. Тем самым необходимость в засекречивании оригиналов отпадает.

 

По предсказаниям многих прорицателей, Россия в конце XXI века должна выйти на первое место в мире по основным показателям. Можно надеяться, что и по переходу к новой парадигме мирового исторического процесса. Если речь идет о движении в сторону глобализации, то Россия как раз и представляет собой живой и здравствующий остаток всемирной культуры, когда по крайне мере в Северной Евразии от Британии до Аляски люди говорили по-русски, писали рунами Макоши и Рода и поклонялись русским богам. И на этом признании научная революция в области историографии, археологии и эпиграфике завершится, дав начало совершенно иному пониманию процесса развития мировой цивилизации.

 

В.А. Чудинов

Антон Первушин

Тайные общества

Поиски психотронного оружия

Часть 13

Битва за Гималаи

В Тибете сошлись интересы трёх империй, России, Великобритании и Китая. Первые связи с Тибетом устанавливала ещё Екатерина II. Через калмыков она посылала дары Далай-ламе, когда они шли в Тибет на поклонение к Живому Богу.

Начиная с конца XIX-го века к Тибету проявляет колоссальный интерес Англия, которая стремилась таким образом обезопасить свои позиции в Индии – «жемчужине британской короны». Здесь в Тибете английским интересам реально противостоял лишь Китай. Англичанам удалось оттеснить своего восточного конкурента, закрепиться в Тибете и переориентировать его экономику на Индию.

В тот момент, когда Россия переживала революцию, Великобритания продолжала свою экспансионистскую политику в Тибете и любое проникновение на его территорию воспринимала неодобрительно. Англичане преграждали путь сюда и японцам. Крайне неохотно пустили они и немецкую экспедицию, которая имела определенно оккультные цели.

Придя к власти, большевики демонстративно аннулировали все «грабительские договоры», заключённые царской Россией с Англией и другими державами в эпоху «империалистического раздела мира». В число этих договоров попала и конвенция по делам Персии, Афганистана и Тибета 1907-го года. Впервые же Тибет привлёк внимание новых правителей России осенью 1918-го года. 27 сентября газета "Известия" опубликовала небольшую заметку, озаглавленную "В Индии и Тибете". В заметке шла речь о борьбе, якобы начатой тибетцами, по примеру индийцев, против «иностранных поработителей».

"К северу от Индии, в сердце Азии, в священном Тибете идёт такая же борьба. Пользуясь ослаблением китайской власти, эта забытая всеми страна подняла знамя восстания за самоопределение" (2).

Рассуждения неизвестного большевистского публициста о зреющем среди тибетцев стихийном протесте против своих угнетателей-англичан были чистым вымыслом, поскольку в тот момент никаких признаков национально-освободительного движения в Тибете не наблюдалось.

Появление же этой заметки объясняется тем, что в сентябре 1918-го ЧК освободила из Бутырской тюрьмы уже известного нам представителя Далай-ламы в России, Агвана Доржиева. Последний вместе с двумя спутниками был арестован на железнодорожной станции Урбах (недалеко от Саратова) по подозрению в попытке вывоза ценностей за пределы Советской России. На самом деле это были средства, собранные Доржиевым среди калмыков на строительство общежития при буддийском храме в Петрограде. От расстрела, почти неминуемого, Доржиева спасло лишь вмешательство НКИДа.

Условием освобождения тибетского дипломата, очевидно, стало его согласие сотрудничать с советским дипломатическим ведомством - привлечь же Доржиева к такому сотрудничеству было не очень трудно, зная о его давнишней англофобии и активной посреднической деятельности с целью привести Тибет под покровительство России. Таким образом, перед руководителем НКИДа Чичериным открылась заманчивая перспектива - завязать через Доржиева дружеские связи с Далай-ламой и другими тибетскими теократами, благодаря чему можно было бы продвинуть революцию в страны буддийского Востока и в то же время приступить к осаде главной цитадели британского империализма в Азии - Индии.

Вскоре после освобождения Доржиева, 19 октября 1918-го года состоялось заседание Русского комитета для исследования Средней и Восточной Азии, находившегося в ведении НКИДа, на котором его председатель академик Сергей Ольденбург выступил с проектом двух экспедиций - в Восточный Туркестан и Кашмир, под его собственным руководством, и в Тибет - под началом профессора Щербатского.

Обе экспедиции, хотя перед ними формально ставились чисто научные задачи, в то же время должны были служить политическим целям большевиков. Так, в проекте Тибетской экспедиции говорилось, что она «между прочим» должна собрать сведения о взаимоотношении, взаимном проникновении и влиянии монгольских племён вдоль северной границы Тибета, Однако из-за начавшейся гражданской войны, отрезавшей «красную» Москву от Восточной Сибири и Монголии, этим экспедициям не суждено было осуществиться.

Более удачливой оказалась экспедиция, организованная при поддержке НКИДа уполномоченным Коминтерна на Дальнем Востоке Шумятским. Вот что Шумятский сообщал Чичерину по поводу подготовки экспедиции в письме от 25 июля 1921-го года.

"Тиб. экспедиция мною спешно снаряжается, я вызвал в Иркутск начальника экспедиции Ямпилова проинструктировать его согласно вашим указаниям. Жду присылки радиоаппарата и тех вещей, на которые я оставил вам выписку. Мы выработали маршрут для экспедиции с расч„том обойти все опасные пункты. Весь путь рассчитан на 45-60 дней, считая остановки и возможные задержки. Начальника конвоя ищу из числа калмыков-коммунистов. На днях один из кандидатов приедет ко мне для ознакомления, 22-го июля, в крайнем случае, 4 августа экспедиция выступает в путь. Ранее приобретённые прежними организаторами верблюды экспедиция не возьмёт, ибо гораздо конспиративнее следовать на наёмных верблюдах, как пилигримы. Сампилон мною уже вызван в Иркутск. Он сейчас с головою увяз в работу в Монголии. Пришлось его оттаскивать от работы. При приезде немного его обработаю и пошлю к Вам для полировки и для того, чтобы Вы познакомились с ним лично, окончательно решим, стоит ли его посылать или нет" (2).

Проблема подбора кандидата на роль «начальника конвоя» разрешилась быстро. Им стал калмык-коммунист Хомутников (настоящее имя - Василий Кикеев), командир Калмыцкого кавалерийского полка Юго-Западного и Кавказского фронтов.

После долгого и трудного путешествия, 9 апреля 1922-го года экспедиция Щербатского-Хомутникова достигла Лхасы. Далай-лама встретил посланцев довольно настороженно. Аудиенция состоялась на следующий же день в зимнем дворце правителя в Потале. В первую очередь Далай-лама поинтересовался судьбой Доржиева.

- Не расстреляли ли Советы Атвана Доржиева? Здоров ли он, чем занят? Говорят, что Советы расстреляли наших единоверцев-калмыков.

Хомутников, конечно же, постарался рассеять подозрения тибетского первосвященника, для чего в ход было пущено заранее заготовленное письмо Доржиева.

Но началась аудиенция с ритуала приветствия Наместника Будды и поднесения ему подарков от лица Советского правительства - сто аршин парчи, золотые часы с монограммой "РСФСР", серебряный чайный сервиз и, наконец, «чудесная машина» - небольшой радиотелеграфный аппарат. Вместе с подарками Далай-ламе было вручено официальное послание Советского правительства за подписью Карахана, заместителя Чичерина. Каких-то особенных результатов, кроме разведывательных данных, эта экспедиция не принесла. Далай-лама не спешил разрывать договоры с Великобританией, тем более, что британцы поставляли Тибету оружие и военных советников для войны с Китаем. Свой отчёт о путешествии Хомутников подал в НКИД 28 октября. О том, какого рода сведения были добыты им в поездке, говорят хотя бы заголовки основных разделов этого документа: "Далай-лама и его настроение", "Министры "Далай-ламы", "Тибет и Англия", "Тибет и Китай", "Тибетская армия" и так далее.

Почти сразу речь зашла об организации следующей экспедиции, цель которой была, так сказать, закрепление успеха первой. Такая экспедиция под видом каравана паломников состоялась в 1924-ом году, и вошла в Лхасу 1 августа. Возглавлял е„ сотрудник Восточного отдела НКИДа Борисов.

Однако для нас прежде всего представляет интерес другая экспедиция - экспедиция, цели и обстоятельства которой, несмотря на её давность, до сих пор держатся в глубочайшей тайне. Это знаменитая Трансгималайская экспедиция Николая Константиновича Рериха.
(Опущен дискурс в биографию Рериха).

Большевистскую революцию Николай Константинович Рерих воспринял неоднозначно. С одной стороны, он резко осуждал революционное насилие и вандализм (ещё бы не осуждал, ведь его коллекции и картины большевики реквизировали в первые же дни после прихода к власти), с другой стороны - принимал всё случившее с Россией как знамение исторических судеб, неизбежную мировую катастрофу, а потому стремился наладить сотрудничество с большевиками. Именно этим неоднозначным взглядом на происходящее в его родной стране можно объяснить и многие последующие противоречивые поступки Николая Константиновича.

В день большевистского переворота Рерих находился на лечении в Финляндии. Именно независимость Финляндии спасла семью Рерихов от «красного террора». Художник всегда любил подчёркивать, что он никуда не эмигрировал - эмигрировала страна, в которой он проживал.

В 1918-ом году Рерих получил письмо из Стокгольма. Там с предвоенной Балтийской выставки оставались картины русских художников, а среди них и работы Рериха. Автор письма, профессор Оскар Биорк, приглашал художника устроить в Стокгольме персональную выставку из старых и новых работ, сделанных в Финляндии. Рерих дал своё согласие. Выставка открылась 8 ноября 1918-го года.

В тот же день во время презентации к художнику обратился один весьма странный человек с предложением о турне по Германии на очень выгодных условиях. Вот как Рерих описывает этот эпизод в своём эссе "Призраки", "В Швеции на выставку явился таинственный господин с невнятной фамилией, спрашивает:
- Вы собираетесь в Англию?
- Откуда вы это знаете?

- Многое знаем и пристально следим. Не советуем ехать в Англию. Там искусство не любят и ваше искусство не поймут. Другое дело в Германии. Там ваше искусство будет оценено и приветствовано. Предлагаем устроить ваши выставки по всей Германии и гарантируем большую продажу. А чтобы не сомневались, можно сейчас же подписать договор и выдать задаток. Призрак с задатком" (59).

По всей видимости, это первый случай контакта Николая Рериха с представителем внешней разведки Советской России. В том, что «призрак с задатком» был именно советским разведчиком можно не сомневаться. Дело в том, что как раз в это время в Германии шла подготовка к вооружённому коммунистическому восстанию. Правительство Германии предпринимало отчаянные усилия по предотвращению его и подавлению вспыхивающих то тут, то там очагов немецкой революции. В частности, был выявлен центр агитации, которым, как, наверное, того следовало ожидать, оказалось советское посольство в Берлине. Министр иностранных дел Зольф санкционировал вскрытие многочисленных деревянных ящиков, приходивших на адрес посольства в Берлине. Вскрытие показало, что все они были туго набиты подрывными листовками, напечатанными в России, и брошюрами Ленина "Государство и революция". Советская миссия была выдворена из Берлина.

Спецслужбам большевиков пришлось искать новый каналы для поставки агитационных материалов. Им показалось, что Рерих - самая подходящая кандидатура на роль «контейнера», кто будет «потрошить» багаж всемирно известного художника и учёного. Рерих отказался тогда от этой роли. Он пока ещё считал таких людей, как «призрак» из советской разведки «наглыми монстрами, которые врут человечеству». Более того, в те же дни Николай Константинович начал писать обличительные статьи для колчаковской прессы.

"Вульгарность и лицемерие. Предательство и продажность. Извращение святых идей человечества. Вот что такое большевизм," - так характеризовал Рерих новых хозяев России в воззвании Русского Освободительного Комитета, которое вошло в конце 1919-го гола в изданный в Берлине сборник "Мир и работа" ("Friede und Arbeit"). Художник уже переехал к тому времени в Лондон и работал над новой декорацией для дягилевского "Половецкого стана".

Однако и в «белом» движении Рерих скоро разочаровался. Особенно после того, как была разгромлена армия Колчака, в которой служил его брат. Конечно, Рерих пока ещё не проявляет желания впрямую сотрудничать с большевиками, но мысль такая у него появляется. Об этом косвенно свидетельствует письмо художнику Тенишевой от 25 января 1920-го года:
"Деятельность большевиков и их агентов усилилась. Мне предлагали крупную сумму, чтобы войти в интернациональный журнал. Всё на почве искусства и знания. С этими козырями они не расстаются".

Ниже он добавляет:
"И есть надежда, что что-нибудь, совершенно неожиданное, может повернуть наши события. Думаю, что будет что-то совсем новое" (59).

28 июня 1920-го года семья Рерихов получает долгожданные визы в Британскую Индию. Но вместо того, чтобы отправиться в страну своей мечты, покупает билеты в Соединённые Штаты.

Существует несколько версий, почему Рерихи изменили свои планы. Одна из них исходит от самого Николая Константиновича. В том же письме, где он упоминает предложение большевиков войти в коминтерновсхий журнал сообщает и о приглашении, поступившем от института Карнеги в Питсбурге. Однако версия эта представляется несколько легковесной, ведь мы помним сколько лет и усилий затратил Рерих, чтобы добиться разрешения на посещение Индии, и вдруг такой финт!

Беликов и Князева в биографии художника, изданной в серии "Жизнь замечательных людей" утверждают, что Рериха пригласил в США некий Чикагский институт с предложением провести турне по городам Америки. Тот же ответ.

Писатель Гребенщиков, сообщает нам ещё одну причину: художник приехал в Америку «на случайно полученные за одну из лучших картин деньги». Почему же тогда не в Индию? Там бы ему эти деньги особенно пригодились.

Новую версию выдвигает историк Олег Шишкин (59-61). Звучит она очень убедительно, поскольку сразу объясняет все «странности» этого переезда и даёт ответ на вопрос, что это за «призраки» (или может быть Учителя?) покровительствовали Николаю и Елене Рерихам на протяжении второй половины их жизни. Для пояснения своей мысли Олег Шишкин приводит несколько цитат.

Обратимся и мы к ним.
Владимир Ильич Ленин в интервью, данном 5 октября 1919 года корреспонденту американской газеты "The Chicago Daily News", заявил: "Мы решительно за экономическую договоренность с Америкой, - со всеми странами, но особенно с Америкой".

Его слова дополнил начальник Англо-американского отдела ИНО ОГПУ Мельцер:
"Основная наша задача в Америке - это подготовка общественного мнения к признанию СССР. Это задача огромной важности, так как в случае удачного исхода мы бы наплевали на всех. Если бы Америка была с нами, то во внешней политике мы меньше считались бы с Англией и, главное, с Японией на Дальнем Востоке. А в экономическом отношении это было бы спасением, ибо в конце концов все капиталы сконцентрированы в Америке".

И третья цитата на закуску. Свидетельствует Зинаида Фосдик:
"В 1922 году я присутствовала на встрече Рериха с одним из возможных кандидатов на пост президента от республиканской партии. Это был человек выдающегося ума, лишённый обычного для того времени предубеждения против советского строя. Помню, с каким сочувствием он отнёсся к программе, которая, по мнению Рериха, могла бы иметь самые благие последствия для мира. А пункты этой программы были: признание Советской страны, сотрудничество с нею, тесный экономический союз. Осуществись такая программа - и многое в нашей жизни пошло бы по-другому".

Таким образом, Рерих поехал в Америку за тем, чтобы лоббировать признание Советской России, к которой всего три года назад относился с плохо скрываемой ненавистью. Олег Шишкин объясняет это тем, что Рерих в 20-ом году всё-таки поддался на уговоры «призраков» из Иностранного отдела ОГПУ и стал следовать их указаниям, Я склонен поддержать эту версию с одной принципиальной оговоркой. Вполне в духе Рериха было бы пойти на такое сотрудничество при сохранении, во-первых, его статус-кво - художника, учёного, мистика, а во-вторых, при поддержке его начинаний, то есть задуманных на ближайшее будущее экспедиций в Азию. Поскольку это не расходилось с планами советской разведки, Рериху был выдан карт-бланш. Позволив чекистам себя использовать, Николай Константинович рассчитывал сам использовать их для реализации своих замыслов - и на оккультном «фронте» в том числе. Думаю, Рерих сумел даже выторговать себе «особое отношение», при котором его фамилия не должна была фигурировать в списках секретных сотрудников. Это косвенно подтверждается тем, что пока не обнаружено документов, которые бы однозначно свидетельствовали в пользу версии Шишкина (56). Впрочем, не все ещё архивы рассекречены.

Итак, приехав в Америку, семья Рерихов занимается агитацией местных финансовых и политических тузов за признание Советской России. Заодно идёт активная подготовка к экспедиции в Тибет, которая наконец состоялась в 1925-27-ом годах. Любопытно, что проходила она под американским флагом. Но об этом в следующем разделе.

Тайные общества

Поиски психотронного оружия

Часть 14

Развенчанный Тибет

Принято считать, что Центрально-Азиатская экспедиция Рериха имела научно-художественный и религиозный характер. Сам Николай Константинович утверждал (и, возможно, верил в это), что главная задача экспедиции состоит в «воссоединении восточных и западных буддистов под высокой рукой Далай-ламы». В ходе торжественной аудиенции Рерих намеревался вручить Далай-ламе грамоту, содержащую его предложения, и вместе с ней орден Будды Всепобеждающего. Однако дальнейшее развитие событий показывает, что эта задача была лишь прикрытием. И не самым убедительным.

Осенью 1925-го году к экспедиции Рериха, продвигавшейся в то время по Индии, присоединяется наш старый знакомец Яков Блюмкин. Под видом паломника-исмалиита он проник на территорию Афганистана, а оттуда – в Индию. Там он сменил имидж, прикинувшись монгольским ламой. 17 сентября Блюмкин прибыл в столицу княжества Ладакх - Лех, расположенный на территории Британской Индии, и встретился с экспедицией Рериха. Вот как художник описывает эту встречу в своём дневнике:
"Приходит монгольский лама и с ним новая волна вестей. В Лхасе ждут наш приезд. В монастырях толкуют о пророчествах. Отличный лама, уже побывал от Урги до Цейлона. Как глубоко проникающа эта организация лам!" (45).

Рерих восхищался новым спутником:
"Нет в ламе ни чуточки ханжества и для защиты основ он готов и оружие взять. Шепнёт: "Не говорите этому человеку - всё разболтает", или: "А теперь я лучше уйду". И ничего лишнего не чувствуется за его побуждениями. И как лёгок он на передвижение!" (45).

Таким образом, несостоявшийся комиссар экспедиции Барченко становится комиссаром экспедиции Рериха.

На рассвете 19-го сентября караван вышел из Леха. Но лама Блюмкин покинул караван ещё ночью. О своем уходе Блюмкин предупредил лишь отца и сына Рерих, сообщив, что вновь присоединится к экспедиции через три дня, дождавшись их в приграничном монастыре Сандолинг. Яков отправлялся на изучение района.

В таком же духе Блюмкин продолжает действовать и дальше. Он появляется внезапно, сообщает, где и когда его можно снова увидеть и исчезает в ночи, проводя, как и полагается военному разведчику, подробнейшую рекогносцировку местности.

24 сентября, лама Блюмкин объявляется на стоянке в костюме уроженца мусульманина-купца из Яркенда. И здесь Рерих впервые занёс в дневник ошеломляющую подробность: "Оказывается наш лама говорит по-русски. Он даже знает многих наших друзей".

Среди общих знакомых - Агван Доржиев. С ним Рерих познакомился ещё до революции во время отделки и росписи буддийского храма в Санкт-Петербурге. Второй - это народный комиссар иностранных дел Чичерин, известный Рериху ещё со времен учёбы в университете.

Пораженный всезнанием Блюмкина, Рерих снова записывает в дневнике:
"Лама сообщает разные многозначительные вещи. Многие из этих вестей нам уже знакомы, но поучительно слышать как в разных странах преломляется одно и то же обстоятельство. Разные страны как бы под стеклами разных цветов. Еще раз поражаешься мощности и неуловимости организации лам. Вся Азия, как корнями, пронизана этой странствующей организацией" (45).

Вот так, удивляясь и восхищаясь своим "ламой", члены экспедиции дошли до китайской границы и 3 октября уже держали курс на Хотан. Пройдя с экспедицией Западный Китай, Блюмкин прибыл в Москву в июне 1926-го года. Вместе с ним приезжает в Москву и Рерих. Впереди – последний бросок к Тибету, и Николай Константинович хочет окончательно расставить точки над i в своих отношениях с новыми покровителями. Именно Яков по воспоминаниям Розонель Луначарской привёл Николая Константиновича в гости к наркому просвещения. Она рассказывала потом как "с Рерихом было интересно и одновременно жутко", как сидел у них в гостиной «этот недобрый колдун с длинной седой бородой, слегка раскосый, похожий на неподвижного китайского мандарина» (62,63).

Когда 13 июня 1926-го года Рерих приехал в Москву, он в первый же день встретился с начальником Спецотдела при ОГПУ Глебом Бокием. Разговор шёл о Шамбале, под которой подразумевался Западный Тибет. Бокий познакомил художника с результатами опытов Барченко и, возможно, с планами ЕТБ.

Кроме Луначарского и Бокия, Рерих посещал во время своего пребывания в Москве Ягоду, Трилиссера и Чичерина. Видимо, в это время была наконец сформулирована конкретная и тайная цель экспедиции. О ней Николай Константинович проговорился в дружеской беседе с Генеральным консулом СССР в Китае Александром Быстровым-Запольским. Тот запишет в дневнике следующее.

"Сегодня приходил ко мне Рерих с женой и сыном. Рассказывал много интересного из своих путешествий. По их рассказам, они изучают буддизм, связаны с махатмами, очень часто получают от махатм директивы, что нужно делать. Между прочим они заявили, что везут письма махатм на имя т. Чичерина и Сталина. Задачей махатм будто бы является объединение буддизма с коммунизмом и создание великого восточного союза республик. Среди тибетцев и индусов, буддистов, ходит поверье (пророчество) о том, что освобождение их от иностранного ига прид„т именно из России от красных (Северная красная Шамбала). Рерихи везут в Москву несколько пророчеств такого рода.

Из слов Рерихов можно понять, что их поездки по Индии, Тибету и Зап. Китаю - выполнение задач махатм, и для выполнения задания махатм они должны направиться в СССР, а потом якобы в Монголию, где они должны связаться с бежавшим из Тибета в Китай "Таши-ламой" (помощником Далай-ламы по духовной части) и вытащить его в Монголию, а уже оттуда двинуться духовным шествием для освобождения Тибета от ига англичан" (2, 60).

Замысел НКИДа и ИНО ОГПУ становится понятным. Рерих должен способствовать смещению несговорчивого Далай-ламы и замене его фигурой, которая более устроит большевиков. Рерих и сам верит в то, что смещение Далай-ламы необходимо. В книге "Алтай-Гималаи" он выскажется по этому поводу однозначно:
"Духовный водитель Тибета вовсе не Далай-лама, а Таши-лама, о котором известно всё хорошее, Они (тибетцы) осуждают теперешнее положение Тибета сильнее нас. Они ждут исполнения пророчества о возвращении Таши-ламы, когда он будет единым главою Тибета и Драгоценное Учение при нём процветёт снова. .... По всему Тибету передаётся пророчество, вышедшее из монастыря Данджилинг, о том, что нынешний XIII Далай-лама будет последним ... . Слышно, что Таши-лама, находясь сейчас в Монголии, занят утверждением мандалы буддийского учения. От этого нужно ждать благодетельных последствий, ибо Тибет так нуждается в духовном очищении" (45).

Более того, Николай Константинович видел в Таши-ламе 25-го Владыку Шамбалы Ригден-Джапо, который являлся для него безусловным авторитетом. Вот какой панегирик он посвятил Ригдену-Джапо в своём рассказе "Шамбала сияющая". "Как алмаз, сверкает свет на Башне Шамбалы. Он там - Ригден-Джапо, неутомимый, вечно бодрствующий на благо человечества. Его глаза никогда не закрываются. В своем магическом зеркале он видит все земные события. И могущество его мысли проникает в далекие земли. Для него не существует расстояния; он может в мгновение ока оказать помощь достойным. Его яркий свет может уничтожить любую тьму. Его неисчислимые богатства готовы для помощи всем нуждающимся, тем, кто отдал себя на служение во благо справедливости. Он может даже изменять карму людей" (46).

Совершенно ясно, что возвращение Таши-ламы в Лхасу при содействии Рерихов или без него, вызвало бы социальный взрыв в Тибете и, возможно, религиозную войну, Но, по-видимому, именно на это и рассчитывали «призраки» из НКИДа и ОГПУ, поддерживая и направляя Николая Рериха в его исканиях.

Экспедиция, заручившись поддержкой советского руководства, и, как следствие, быстро получив все необходимые документы, отправляется в путь. Первоначально, в марте 1927-го года, экспедиция остановилась в Урге (Улан-Батор), где к ней присоединились отставшие участники (среди них был лечащий врач Елены Рерих и мартинист Константин Рябинин, написавший впоследствии книгу "Разоблачённый Тибет") и были совершены последние закупки.

Елена Ивановна вела общее руководство по хозяйственному снабжению - закупалась провизия, дорожные вещи и одежда для проводников. Сам Николай Константинович отдавал распоряжения прибывшему в Ургу представителю нью-йоркского Музея Рериха Лихтману. Зная о том, что Рерих собирается нанести визит самому Далай-ламе, Лихтман привёз подарки для «живого Бога», ковёр из бизоновой шкуры стоимостью пятьсот долларов, мексиканское седло с лукой, серебряные старинные кубки и старинную парчу.

О том, что советское правительство было чрезвычайно заинтересовано в успехе Трансгималайской экспедиции, говорит хотя бы тот факт, что Рериху были предоставлены пять больших дорожных автомобилей, хотя их доставка в Ургу была связана с невероятными трудностями, Константин Рябинин в своих записках отметит:
"Когда мы выехали из Урги и потом, в дороге, у меня было представление, что на профессора возложено Москвой какое-то важное поручение в Тибет".

Другого объяснения энтузиазму советских властей он не находит.

Тем не менее, сама экспедиция проходила под американским флагом, и между её участниками существовала договорённость, «по буддийским странам придётся идти как буддистам, в Тибете - под знаком Шамбалы, в других же под американским, советского паспорта нельзя показывать» (52).

От пограничного монастыря Юм-бейсе в Северной Монголии (далее идёт так называемая Внутренняя Монголия, китайская) экспедиция караванов на 41 верблюде отправилась в путь. Первую остановку (на целый месяц) она сделала в посёлке Шибочен. Это было связано с тем, что у верблюдов началась линька, они ослабли и могли двигаться дальше. Затем стоянка экспедиции была перенесена на одно из монгольских пастбищ, где её навестили китайские таможенники, затребовавшие пошлину за купленных животных каравана, и посольство местного князя Курлык-бейсе.

19 августа 1927-го года экспедиция снова снимается с места. Перейдя хребет Гумбольдта и Риттера, в Цайдаме Рерихи встречают тяжко больного чиновника из Лхасы Чимпу, которого берут на своё попечение, обещая довезти до тибетских властей и рассчитывая при контактах с ними на его авторитет и помощь. По совету Чимпы было сделано желтое Далай-ламское знамя с надписью по-тибетски "Великий Держатель Молнии" (один из титулов Далай-ламы).

Первый тибетский пост встретился им у озер Олун-нор. Состоял он из местных жителей (своеобразной милиции), которые поинтересовались, куда экспедиция направляется и без долгих разговоров пропустили её. А вот дальше начались проблемы.

Достигнув посёлка Шингди, что в горах Танг-ля, Рерихи были вынуждены дожидаться представителей Верховного комиссара народа хор (хор-па) - генерала Хорчичаба и князя Кап-шо-па (Командующего Востоком, Вращающего Колесо Правления). Узнав, что экспедиция идёт в Лхасу, генерал запросил власти Тибета и началась, по словам Рябинина, «обычная в Тибете волокита». Рерихам было категорически заявлено, что от Далай-ламы имеется указ никого из европейцев далее не пропускать и что если экспедиция будет продолжена самовольно, то всех арестуют, а руководителям отрубят головы. Кап-шо-па, молодой человек 24 лет, бывший Далай-ламский гвардеец, сказал, что напишет Далай-ламе письмо, а также уведомит гражданского губернатора в Нагчу (ближайший город) о нуждах экспедиции. Разговор с ним вёл Юрий Николаевич Рерих. При этом он обращался к своим товарищам по-английски, соблюдая конспирацию.

Дважды навестил стоянку и сам генерал. В первый раз - торжественно, с большой помпой и свитой, другой - проще. При этом он с подозрением осматривал палатки и дорожные вещи экспедиции. Ему было сказано, что экспедиция - это западные буддисты, везущие дары Далай-ламе и послание, которое может быть передано только лично его Святейшеству.

Скорого ответа из Лхасы генерал не получил и со всем лагерем снялся, оставив экспедицию под надзором своего майора и десятка солдат. В результате более пяти месяцев экспедиция простояла на подходах к Лхасе, страдая от холода и испытывая острейшую нужду в продовольствии, Рерихи постоянно слали письма и Далай-ламе, и нагчуским губернаторам, и резиденту в Сиккиме, но в ответ получали только отговорки и отписки. Не помог даже переезд в Нагчу, поближе к бюрократам, и в конце концов Николай Рерих отказался от мысли попасть в Лхасу. 4 марта 1928-го года путешественники отправляются назад.

Так хорошо задуманную и подготовленную экспедицию Рериха не пустили в Лхасу, хотя, вроде бы, никаких оснований для этого не было. Что же произошло. Оказывается, с самого начала экспедиции, ещё с Индии, за Николаем Рерихом и его семьей вели наблюдение агенты британской разведки. Среди них был знаменитый подполковник Бейли - политический резидент в гималайском княжестве Сикким. В своё время он пытался организовать контрреволюционный мятеж в Ташкенте, затем, уже будучи тибетологом с мировым именем, был направлен в сердце Гималаев, чтобы охранять интересы Британской империи в этом регионе.

Бейли высоко ценил художественные и научные достижения семьи Рерихов, хорошо знал об их миротворческой деятельности. И тем не менее это не помешало ему отдать приказ тибетскому правительству остановить экспедицию Рериха, следовавшую через пустыню Гоби в Тибет, мотивировав это тем, что Рерих является агентом «красных русских» (2). И приказ этот, как мы видели, был исполнен.

Тайные общества

Поиски психотронного оружия

Часть 15

Чижевский, Васильев, Турыгин

В связи с Кажинским следует вспомнить фамилию ещё одного учёного, занимавшегося разработками психотронного оружия в середине 20-х годов - Александра Леонидовича Чижевского. Именно с подачи Бернарда Бернардовича в конце 1923-го Чижевский стал сотрудником Лаборатории зоопсихологии.

Александр Леонидович вслед за Кажинским отстаивал идею о наличии в клетках и органах «образований, тождественных элементам радиосхемы». Вообще же, спектр интересов Чижевского в этой области был необычайно широк. Например, в архиве АН СССР до сих пор хранятся две работы Александра Леонидовича, названия которых говорят сами за себя, "От астрологии к космической биологии (к истории вопроса о внешних влияниях на организм)" и "О передаче мысли на расстояние". Обе написаны во второй половине 20-х годов.

Но более всего интересовали Чижевского вопросы индивидуального и массового внушения. По этому поводу он написал целую книгу "Физические факторы исторического процесса", вышедшую в 1924-ом году в Калуге. В этой книге, принесшей ему впоследствии так много неприятностей, Александр Чижевский склоняется к мысли, что «явления внушения - единичного и массового – могут быть объяснены путём электромагнитного возбуждения центров одного индивида соответствующими центрами другого» (18). Вслед за этим он затрагивает очень по тем временам «щекотливый» вопрос:
"История изобилует красноречивыми фактами массового внушения. В сущности, не совершилось ни одного исторического события с участием масс, где нельзя было бы отметить внушения, подавляющего волю единиц. Это внушение в некоторых случаях не ограничивалось только какой-либо группой людей, но охватывало города и целые страны, и следы его на протяжении долгого времени сохранялись в политических или военных партиях, передаваясь из рода в род и отражаясь в различных произведениях искусства. Так внушение в ходе исторического процесса я психической эволюции человечества приобретает огромное значение первостепенной важности".

Александр Леонидович предположил, что «сила внушения-влияние единичных лиц на массы - возрастёт с усилением пятнообразовательной деятельности Солнца». Анализ многочисленных исторических событий, пишет учёный, показал, что "...влияние на массы ораторов, народных вождей, полководцев не всегда имеет одинаковую силу и колеблется не только периодически по этапам солнечного цикла, но даже и по временам года ... . Поэтому возникает предположение, что увеличение пятнообразовательной деятельности Солнца, связанное с увеличением его электрической энергии, оказывает сильнейшее влияние на состояние электромагнитного поля земли, так или иначе возбуждая массы и способствуя внушению" (18).

Обосновываемая Чижевским «теория зависимости поведения масс от космического влияния, рассматривалась им не как некая теоретическая отвлечённость, а как руководство к действию».

"Государственная власть должна знать о состоянии Солнца в любой данный момент. Перед тем, как вынести то или иное решение, правительству необходимо справиться о состоянии светила: светел, чист ли его лик или омрачён пятнами? Солнце - великий военно-политический показатель: его показания безошибочны и универсальны. Поэтому государственная власть должна равняться по его стрелкам: дипломатия - по месячной, стратегия – по суточной. Военачальники перед каждым боем должны знать о том, что делается на Солнце".

Вот так, ни больше, ни меньше. Чем не оккультизм? Всё-таки, когда учёным приходится работать в новой для них области, в их головах могут возникать совершенно неожиданные и удивительные гипотезы.

В то же время Наркомат обороны проводил свою серию исследований. Их принято связывать с именем Леонида Леонидовича Васильева, с 1932 года возглавившему группу в ленинградском Институте мозга, которой до того руководил академик Бехтерев (он умер в 27-ом году). Теперь уже вполне открытым текстом группе было приказано «начать экспериментальное исследование телепатии с целью, по возможности, выяснить её физическую природу». Исследования велись в течении почти пяти с половиной лет – с 1932-го по 1937-й год включительно, Васильев располагал большим материалам по работам Бехтерева в этой области. Однако опты академика были прикидочными. Васильеву же хотелось большей научной точности и убедительности. В журнале "Вестник знания" он напечатал программную статью "Биологические лучи", в которой заявил категорически, "Отвергать возможность телепатии, значит, идти против физического понимания жизни".

Группа Васильева состояла всего из пяти научных сотрудников-физиологов, врача-гипнолога и инженера-физика. За рабочую гипотезу решили принять электромагнитную теорию «мозгового радио». Были изготовлены металлические камеры. Испытуемых сначала помещали в эти камеры, потом опыты проводились вне камер. Выяснилось, что разницы нет никакой. Явление телепатии фиксировалось одинаково и в камере, и вне её. Значит, железные стенки камер не являются препятствием для телепатического излучения. Получается, что опыты Кацамалли были ошибочными. В роли индуктора, то есть человека, посылавшего мысленные задания, нередко выступал сам Леонид Леонидович. Он был отличным индуктором. Прошли даже два успешных опыта из Севастополя на расстояние 1700 километров!

В 1938-ом году опыты по телепатии были запрещены. Новый директор института, руководствуясь, видимо, указаниями вышестоящих организаций, «не допускал возможности существования телепатии» (20).

Параллельно с группой Васильева, но ничего не зная о ней, в Москве работали специалисты Лаборатории биофизики АН СССР, возглавляемой академиком Лазаревым. Научное руководство темой было поручено ученику и последователю академика профессору Сергею Яковлевичу Турлыгину.

В отличие от Леонида Васильева, результаты, полученные профессором Турлыгиным, в основном не противоречили электромагнитной гипотезе. Физик и радиоинженер, специализирующийся в области биофизики, он как никто другой был способен решить чисто физический аспект стоявшей перед ним задачи.

К сожалению, Турлыгину не удалось опубликовать результаты своей работы в полном объеме: его рукопись, озаглавленная "Излучение электромагнитных волн человеком", объемом около 70 машинописных страниц так и осталась в столе. Однако её сокращенный вариант всё-таки был напечатан в 1942-ом году. Ниже я постараюсь максимально кратко изложить основное содержание этих двух работ Сергея Яковлевича.

"Приходится признать, - подводил Турлыгин своих исследований в области психотроники, - что действительно существует некий физический агент, устанавливающий взаимодействие двух организмов между собой... Чисто оптическая картина действия экранов, отражения этого агента от зеркал и дифракционные явления заставляют думать, что этим агентом является электромагнитное излучение, одна из волн которого лежит в области 1,8-2,1 мм" (18).

При подготовке и проведении экспериментов Турлыгин проявил немало изобретательности. В экспериментах участвовало три человека; испытуемый, гипнотизер (индуктор), экспериментатор. Измерительный прибор - секундомер. Задача испытуемого - уловить мысленный приказ индуктора «падать назад». Предоставленный сам себе, испытуемый падал через одну-две минуты после команды, "Начинаем!" В случае же, когда к этой команде присоединялся мысленный приказ "падать назад", время начала падения сокращалось до 2-10 секунд. Измеренное секундомером время, прошедшее от начала мысленного воздействия до начала падения испытуемого, было основным критерием результативности воздействия.

Эксперименты проводились в звукоизолированной комнате. В одном её месте стояла сплошь обитая свинцом будка. В ней размещался индуктор. На уровне его лица находился патрубок (труба), выходящий из будки наружу. Испытуемые ставились затылком к патрубку на расстоянии до двух метров от него. Предполагаемое излучение индуктора должно было, считал Турлыгин, проходить через отверстие патрубка и падать на свинцовый экран, должный, предположительно, задерживать излучение. Последнее могло также падать либо на эбонитовое или медное зеркало, способное, как предполагалось, отражать его поток, либо на дифракционную решётку, давая картину дифракции - максимумы и минимумы плотности энергии. В ряде случаев поток мог проходить между пластин конденсатора. Пройдя через экран, дифракционную решетку, пластины конденсатора, либо отразившись от зеркала, излучение падало на испытуемого. Таким образом, исследовалась чисто физическая картина явления.

В ходе экспериментов выяснилось, что свинцовый экран задерживает излучение. Это проявлялось в увеличении времени начала падения испытуемого в сравнении со временем падения в опытах без экрана. Опыты с зеркалом подтвердили наличие излучения и «оптический» закон его отражения. Опыты с дифракционной решеткой позволили определить длину волны излучения – она оказалась в диапазоне 1,8-2,1 мм. Однако излучение не отклонялось в электрическом поле конденсатора.

Интересны заключительные замечания Турлыгина:
"...с точки зрения физики самым существенным является тот факт, что поведение объекта (испытуемого) - продолжительность экспозиции - даёт чёткую оптическую картину, которую можно объяснить только наличием лучистой энергии - луча".
Он не сомневался в реальности зарегистрированного им излучения: "указанные опыты не оставляют у нас сомнения в наличии излучения, исходящего из организма человека" (18).

Результаты, полученные Турлыгиным, в основном не противоречили электромагнитной гипотезе, хотя Сергей Яковлевич считал, что по некоторым параметрам зарегистрированное им излучение отличается от электромагнитного. Однако дальнейшие работы Лаборатории биофизики были заморожены с началом 1939-го года.

***
Как и в любом большом деле, не обходилось без откровенных спекуляций. Так, 15 марта 1934-го года "Ленинградская правда" сообщила, что «за научные заслуги учёные ленинградского филиала Всесоюзного института экспериментальной медицины академик И.П.Павлов, профессор А.Д.Сперанский и молодой научный сотрудник Г.С.Календаров награждены персональными автомобилями». Чем же заслужил столь высокую оценку никому доселе неизвестный научный сотрудник. Оказалось, что Календаров обещал представителям ОГПУ разработать способ непосредственного и целеноправленного воздействия на психику человека посредством радиоволн.

Многообещающее заявление Календарова вполне соответствовало его характеру. Этот бойкий молодой человек любил председательствовать на различных собраниях, ездил с продотрядом по деревням и из рядового продармейца быстро дорос до комиссара. В 1922-ом году он по личной рекомендации Фрунзе перешёл в Военно-медицинскую академию в Ленинграде. Пролетарское происхождение и «боевые» заслуги открыли ему дорогу в аспирантуру Всесоюзного института экспериментальной медицины. Как и следовало ожидать, выполнить своих громких обещаний Календаров не сумел (22).

Тайные общества

Поиски психотронного оружия

Часть 16

Гипноз на службе у НКВД

В то время, когда специалисты Института Мозга и Лаборатории биофизики бились над экспериментальным обоснованием электромагнитной гипотезы телепатии и внушения, Наркомат внутренних дел уже разыскивал и отбирал людей, природные способности которых позволяли реализовать эти явления в деле.

Одним из таких людей должен был стать Вольф Григорьевич Мессинг. Этот человек, выходец из нищей еврейской семьи, прославился своими публичными выступлениями с демонстрацией телепатических опытов. Однако мало кто знает, что Гитлером за его голову была назначена награда в 200 тысяч немецких марок, а советские компетентные органы пытались привлечь его к работе по распутыванию сложных уголовных дел. Сам Иосиф Сталин проявлял живой интерес к способностям Мессинга и даже пригласил на «собеседование» в Кремль. Произошло это так.

Мессинг гастролировал в Белоруссии. Во время выступления на одной из клубных сцен Гомеля, к нему подошли два человека в форменных фуражках. Прервав опыт, они извинились перед залом и увели Мессинга. Посадили в автомобиль. Мессинг чувствовал, что ничего плохого они не замышляют, поэтому сказал:

- В гостинице за номер заплатить надо...

Чекисты рассмеялись:

- Не волнуйтесь, заплатят.

- Чемоданчик мой прихватить бы, - намекнул Мессинг.

- И чемоданчик никуда не денется.

И действительно чемоданом ему вернули в ту же ночь. Мессинга привезли в Москву и представили Сталину. Тот его узнал сразу. И по наивности ляпнул:

- А я вас на руках носил.

- Как это на руках? - удивился Сталин.

- Первого мая... На демонстрации.

Разговор был долгим и «пёстрым». Сталина интересовало положение в Польше, встречи Мессинга с Пилсудским и другими руководителями Речи Посполитой.

Отпуская Вольфа Григорьевича, Сталин сказал:

- Ох! И хитрец вы, Мессинг.

- Это не я хитрец, - ответил Мессинг непринуждённо. - Вот вы так действительно хитрец! (33).

Со Сталиным Мессинг встречался и позже. Вероятно, именно по поручению вождя были всесторонне проверены способности Мессинга. Было, например, такое задание: получить 100 тысяч рублей в Госбанке по чистой бумажке. Опыт этот чуть не закончился трагически.

- Я подошёл к кассиру, - вспоминает Мессинг, - сунул ему вырванный из школьной тетради листок. Раскрыл чемодан, поставил у окошечка на барьер. Пожилой кассир посмотрел на бумажку. Раскрыл кассу. Отсчитал 100 000. Закрыв чемодан, я отошёл к середине зала. Подошли свидетели, которые должны были подписать акт о проведенном опыте. Когда эта формальность была закончена, с тем же чемоданчиком я вернулся к кассиру. Он взглянул на меня, перевёл взгляд на чистый тетрадный листок, насаженный им на гвоздик с погашенными чеками, на чемодан, из которого я начал вынимать тугие нераспечатанные пачки денег. Затем неожиданно откинулся на спинку стула и захрипел. Инфаркт! К счастью, он потом выздоровел (33).

Кстати, современные исследователи объясняют феномен Мессинга комбинацией из уникальнейших гипнотических способностей и высокой чувствительности к идеомоторике окружающих людей.

Как бы там ни было, но Вольф Григорьевич, будучи гуманистом и человеком, далёким от политики, отказался от сотрудничества с органами. Но ведь он был не единственным гипнотизёром...

* * *

Существуют свидетельства того, как Наркомат внутренних дел использовал гипноз в качестве средства для давления на подследственных в ходе знаменитых процессов 30-х годов. В связи с этим интересен следующий отрывок из воспоминаний Варлама Шаламова. В своём рассказе "Букинист" он пытается отыскать мучившую его загадку необъяснимого поведения подсудимых на московских процессах. По его мнению, они находились под воздействием гипноза. Он пишет:

"- Ты знаешь, какая самая большая тайна нашего времени?

- Какая?

- Процессы тридцатых годов. Как их готовили. Я ведь был в Ленинграде тогда. У Заковского. Подготовка процессов - это химия, медицина, фармакология. Подавление воли химическими средствами. Таких средств - сколько хочешь. И неужели ты думаешь, если средства подавления воли есть - их не будут применять. Женевская конвенция, что ли?

Обладать химическими средствами подавления воли и не применять их на следствии, на "внутреннем фронте" - это уж чересчур человечно. Поверить в сей гуманизм в двадцатом веке невозможно. Здесь и только здесь тайна процессов тридцатых годов, открытых процессов, открытых и иностранным корреспондентам и любому Фейхтвангеру. На этих процессах не было никаких "двойников". Тайна процессов была тайной фармакологии.

Я лежал на коротких неудобных нарах двухспальной системы в опустевшем курсантском бараке, простреливавшемся лучами солнца насквозь, и слушал эти признания.

Опыты были и раньше - во вредительских процессах, например. Рамзинская же комедия только краем касается фармакологии.

Капля по капле сочился рассказ Флеминга.

- Были, конечно, случаи, когда медицина бессильна. Или в приготовлении растворов неверный расчет. Или вредительство. Тогда - двойной страховкой. По правилам.

- Где же теперь эти врачи?

- Кто знает? На луне, вероятно...

Следственный арсенал - это последнее слово науки, последнее слово фармакологии.

Это был не шкаф "A" - Venena - яды, и не шкаф "B" - Heroica – «сильно действующие»... Оказывается, латинское слово "герой" на русский язык переводится как «сильно действующий». А где хранились медикаменты капитана Флеминга? В шкафу "П" - в шкафу преступлений - или в шкафу "Ч" - чудес.

Человек, который распоряжался шкафом "П" и шкафом "Ч" высших достижений науки, только на фельдшерских лагерных курсах узнал, что у человека печень - одна, что печень - не парный орган. Узнал про кровообращение – через триста лет после Гарвея.

Тайна пряталась в лабораториях, подземных кабинетах, вонючих вивариях, где звери пахли точно так же, как арестанты грязной магаданской транзитки в тридцать восьмом году. Бутырская тюрьма по сравнению с этой транзиткой блистала чистотой хирургической, пахла операционной, а не виварием.

Все открытия науки и техники проверяются в первую очередь в их военном значении - военном - даже в будущем, в возможности догадки. И только то, что отсеяно генералами, что не нужно войне, отдается на общее пользование.

Медицина и химия, фармакология давно на военном учете. В институтах мозга во всем мире всегда копился опыт эксперимента, наблюдения. Яды Борджиа всегда были оружием практической политики. Двадцатый век принес необычайный расцвет фармакологических, химических средств, управляющих психикой.

Но если можно уничтожить лекарством страх, то тысячу раз возможно сделать обратное - подавить человеческую волю уколами, чистой фармакологией, химией без всякой "физики" вроде сокрушения ребер и топтания каблуками, зубодробительства и тушения папирос о тело подследственного.

Химики и физики - так назывались эти две школы следствия. Физики - это те, что во главу угла полагали чисто физическое действие - видя в побоях средство обнажения нравственного начала мира. Обнаженная глубина человеческой сути - и какой же подлой и ничтожной оказывалась эта человеческая суть. Битьем можно было не только добиться любых показаний. Под палкой изобретали открывали новое в науке, писали стихи, романы. Страх побоев, желудочная шкала пайки творили большие дела.

Битье достаточно веское психологическое орудие, достаточно эффектное.

Много пользы давал и знаменитый повсеместный «конвейер», когда следователи менялись, а арестанту не давали спать. Семнадцать суток без сна – и человек сходит с ума - не из следственных ли кабинетов почерпнуто это научное наблюдение.

Но и химическая школа не сдавалась.

Физики могли обеспечить материалом «особые совещания», всяческие «тройки», но для открытых процессов школа физического действия не годилась. Школа физического действия (так, кажется, у Станиславского) не смогла бы поставить открытый кровавый театральный спектакль, не могла бы подготовить "открытые процессы", которые привели в трепет все человечество. Химикам подготовка таких зрелищ была по силам.

Через двадцать лет после того разговора я вписываю в рассказ строки газетной статьи:

«Применяя некоторые психофармакологические агенты, можно на определенное время полностью устранить, например, чувство страха у человека. При этом, что особенно важно, нисколько не нарушается ясность его сознания...

Затем вскрылись ещё более неожиданные факты. У людей, у которых «Б-фазы» сна подавлялись длительно, в данном случае на протяжении до семнадцати ночей подряд, начинали возникать различные расстройства психического состояния и поведения».

Что это? Обрывки показаний какого-нибудь бывшего начальника управления НКВД на процессе суда над судьями?.. Предсмертное письмо Вышинского или Рюмина? Нет, это абзацы научной статьи действительного члена Академии наук СССР. Но ведь все это - и в сто раз больше! - известно, испытано и применено в тридцатых годах при подготовке «открытых процессов».

Фармакология была не единственным оружием следственного арсенала этих лет. Флеминг назвал фамилию, которая была мне хорошо известна.
Орнальдо!

Ещё бы: Орнальдо был известный гипнотизёр, много выступавший в двадцатые годы в московских цирках, да и не только московских. Массовый гипноз - специальность Орнальдо. Есть фотографии его знаменитых гастролей. Иллюстрации в книжках по гипнозу. Орнальдо - это псевдоним, конечно. Настоящее имя его Смирнов Н.А. Это - московский врач. Афиши вокруг всей вертушки - тогда афиши расклеивались на круглых тумбах, фотографии. У Свищева-Паоло фотография была тогда в Столешниковом переулке. В витрине висела огромная фотография человеческих глаз и подпись "Глаза Орнальдо". Я помню эти глаза до сих пор, помню то душевное смятение, в которое приходил я, когда слышал или видел цирковые выступления Орнальдо. Гипнотизёр выступал до конца двадцатых годов. Есть бакинские фотографии выступлений Орнальдо 1929 года. Потом он перестал выступать.

- С начала тридцатых годов Орнальдо - на секретной работе в НКВД.
Холодок разгаданной тайны пробежал у меня по спине"(55).

А вот что рассказывает об Орнальдо в книге "Петербургские мистики" Михаил Шахнович:

"А.В.Дубровскому удалось получить адреса бывших петербургских гадалок у известного гипнотизёра Орнальдо (Н.А.Смирнова), часто гастролировавшего по стране с публичными сеансами гипноза. В Ленинграде он на эстраде Таврического сада сразу погружал в сон 30-50 зрителей.

Мне очень хотелось познакомиться с Орнальдо, но Дубровский отклонял мою просьбу об этом, а однажды резко сказал, что искать встречи с Орнальдо не следует, а если он сам пожелает её, то это сулит большие неприятности" (58).

Кстати, уже не является секретом, что дочь знаменитого гипнотизёра была женой Виктора Абакумова, в течении десяти лет возглавлявшего Министерство государственной безопасности СССР (50), Существует ли тут какая-нибудь связь - вопрос чисто риторический.

Тайные общества

Поиски психотронного оружия

Часть 17

Расстрелянный оккультизм, или Новая версия новейшей истории

Итак, в 1938-ом году Иосиф Сталин, вождь страны Советов, поставил точку в истории советского довоенного оккультизма.

Никакой информации, что кто-то всерьёз занимался оккультными науками (в том числе – разработкой психотронного оружия) в военные и послевоенные годы, в моём распоряжении не имеется. Скорее всего, такой информации не имеется вообще. Те или иные сообщения, появляющиеся иногда под громкими заголовками на страницах сегодняшних газет, оказываются на поверку либо откровенной мистификацией с целью увеличения тиража, либо перепевом старых мифов на новый лад.

Тем не менее, именно сегодня заговорили о том, что, возможно, за кулисами государства с демонстративной и где-то даже вызывающей политикой атеизма, агрессивной секуляризации и нетерпимости ко всем без исключения существующим вероучениям, скрывается собственно советская эзотерическая доктрина (ай да Первушин, ай да молодец. И сам-то ведь декларирует своё якобы материалистическое мировоззрение. Корреспондент rustimes) .

Впервые этот вопрос был поднят в начале 90-х годов. Опубликован ряд работ, среди которых выделяются книга Джорджо Галли "Политика и маги", диссертация Николы Фумагалли "Политическая и эзотерическая культура русских левых (1880-1917)", статьи Брачева, Шишкина, Андрея Никитина. Популяризацией этой темы занялся журнал "Элементы", на страницах которого было прямо заявлено, что «советская цивилизация и на практике и в своих теоретических предпосылках была чем-то совершенно иным, нежели воплощением в реальности сухого материалистического марксистского догматизма и механицистского прагматизма» (30).

В художественной литературе эта идея была отражена в творчестве москвича Виктора Пелевина (всем, кто интересуется тематикой подобного рода, очень рекомендую прочесть его роман "Чапаев и Пустота", повесть "Омон Ра" и рассказы "Хрустальный мир" и "Откровение Крегера"), красноярского тандема Михаил Успенский - Андрей Лазарчук (роман "Посмотри в глаза чудовищ") и харьковчанина Андрея Валентинова (цикл "Око силы").

В рамках гипотезы, сформулированной вышеперечисленными авторами, высказывается также мысль, что изучение оккультных наук и эксперименты по внедрению «достижений» оккультизма в будничную практику проводились все семьдесят с гаком лет советской власти (что называется, без перерывов на обед) и проводятся поныне - уже под трёхцветным российским флагом. Незатейливая мысль эта получила столь широкое распространение, что дело доходит уже до откровенных спекуляций. Так, вдумчивый и местами остроумный исследователь альтернативных исторических планов Александр Новиков в одной из своих статей, озаглавленных "Русские корни арийского мистицизма", вообще склонен видеть за любым телодвижением советских и постсоветских руководителей признаки соблюдения определённого рода оккультных ритуалов.

Вот что он, к примеру, пишет по поводу убийства Льва Троцкого.

"Парадокс заключается в том, что ни для Сталина, ни для Советской России Троцкий, как политическая фигура, угрозы к 1940 году - год его убийства - не представлял, но был опасен именно для крупной буржуазии Запада как некий подвижный фермент всё той же русской идеи перманентной революции, созвучной в своих глубинах с бывшим и грядущим Армагеддоном... Все нити, связанные с убийством Троцкого и имеющие отношение к НКВД, сходились к рукам Лавретия Берии. И тут опять мы встречаемся с мрачной «Т» (тау)-символикой: именно при Берии на Лубянке в его кабинете был установлен огромный стол в виде буквы «Т», а хозяин кабинета восседал в перекрестии его, словно Медный змей Моисея... Сходство усугублялось знаменитыми очками Берии, которые и вовсе делали его похожим на кобру, пожиравшую всё, что попадало в е„ поле зрения, в том числе и Троцкого ... .

... очень странно выглядит сам инструмент убийства. Кроме своего явного намека на букву «Т», он напоминает также и те африканские обряды, о которых писал этнограф СА. Токарев. Напомним: «...их убивали ударами мотыг и заступов, и тела их зарывали на только что вскопанном поле... Ледоруб - по своей форме - это точная копия древнейшего земледельческого орудия кетменя («кат мэн» - «змей человека»), которое на русском называется словом «мотыга» («матери иго»), а на французском – «сапа». Слово «сапа» в древности означало змею, отсюда сапрофиты и сапрофаги - мелкие существа, пожирающие трупы и дерьмо. В Индии словом "ваг" называют только кобр, но всех остальных змей называют словом "сапа" и доныне ... .

Применительно к убийству Троцкого даже само слово «ледоруб» несёт определённую смысловую нагрузку. Белая кроманьонская раса возмужала в условиях ледников. Лед, Север - закаляют белого человека, а поэтому лёд враждебен южной культуре... В альпинизме же ледорубы появились довольно поздно, сменив древнейший альпеншток, копию арийской ваджры, копья, гарпуна" (37).

Надуманность подобной интерпретации очевидна. Примерно таким же образом современные «палеофантасты» пытаются увязать высоту пирамиды Хеопса с расстоянием от Земли до Солнца. Такой подход к серьёзнейшей теме не выдерживает никакой критики! То, что хорошо, как литературный приём, недопустимо в работе, претендующей на некую наукообразность.

Впрочем, современных исследователей «советского» оккультизма понять можно, уж очень гладко советская идеологическая система укладывается в представления о том, какие черты должна иметь неорелигия мессианского толка, культ личности вождя, характерный разлад между «словом» и «делом», нетерпимость по отношению к конкурентам. И опять же - высочайшая мера наказания для тех, кто отступится, не захочет участвовать в коллективном безумии.

Вроде бы, всё правильно, однако исследователи почему-то совершенно упускают из виду тот факт, что в послевоенный период за громкими заклинаниями лозунгов, за мистериями парадов и съездов КПСС, за романтизмом пионерских костров и байкало-амурских строек, нормальный советский человек не усматривал ничего, кроме лжи и нудного пустозвонства. А подобное невозможно в государстве с продуманной и сильной эзотерической доктриной. В этом мы убедились на примере Третьего Рейха. Тот дух, наполненность любого действия, совершаемого во имя партии и советского государства, который преобладал в двадцатые и тридцатые годы, умер, и ни сам Сталин, ни те, кто пришёл ему на замену, даже не попытались его реанимировать.

Объяснение этому я вижу только одно: дитя европейского оккультизма - советская неорелигия - поначалу очень неплохо прижившаяся на российской почве, в одночасье было задавлено прагматиком Сталиным, когда он наконец понял, что его, Сталина, власть безгранична и не существует более в Советском Союзе силы, способной встать у него на пути. Сталин создавал империю, проведение политики империи ко многому обязывает, и уж никак оккультисты не могли помочь вождю всех времён и народов в его многотрудном деле. Даже их единственный козырь - потенциальная возможность разработки нового оружия - был покрыт картой позитивистской науки и техники, оказавшейся способной строить дешёвые мощные танки и самолёты. Не нужны были Сталины оккультисты - скорее, они ему даже мешали, проповедуя систему представлений о мире, в которой ему, Сталину, отводилась весьма скромная роль.

Теперь сформулирует обсуждаемый вопрос иначе: а был ли прав вождь всех народов, расправившись с официальными и подпольными оккультистами? Безотносительно к тому, что каждый оккультист - это ещё и живой человек, и вряд ли он заслуживает за одни только свои убеждения пули в затылок. Но сформулируем безотносительно.

Я ввожу это ограничение неслучайно. Работая с литературой, я заметил, что подавляющее большинство авторов, освещая в своих работах новейшую историю оккультизма, вольно или невольно становятся на позиции исторических персонажей, доверяют им. Но ведь доверие - это частичное признание правоты, чего упомянутые персонажи совершенно не заслуживают.

Судите сами.

Выше я рассказал лишь о нескольких (далеко не всех, но наиболее ярких) фигурах, стоявших за проявлениями оккультной деятельности в Российской империи и СССР начала XX-го века, Елена Блаватская, Георгий Гурджиев, Николай и Елена Рерихи, Борис Астромов, Александр Гошерон-Делафос, Всеволод Белюстин, Алексей Солонович, Георгий Тюфяев, Александр Барченко, Глеб Бокий, Яков Блюмкин. Что прежде всего объединяет этих людей? Тяга к неизведанному? В какой-то мере – да. Желание прикоснуться к сокровенным тайнам мира сего? Ещё раз да. Но в то же время - стремление к ничем неограниченной власти над людьми и желание единолично решать судьбы мира.

Признавать (хотя бы и частично) правоту этих людей мне тяжело. И не буду. Тем более, что замешана эта «правота» на мистификациях, апелляциях к маловразумительным и часто выдуманным «первоисточникам», теориям, отрицающим саму мысль о возможности участия человечества в том, что называется прогрессом.

Мне могут возразить в том смысле, что о правоте или неправоте этих людей можно говорить только в том случае, если у нас имеется пример резко отрицательного вмешательства оккультистов в исторический процесс. То есть от меня потребуется привести свидетельство того, что, получи оккультисты начала XX-го века по-настоящему Большую власть над людьми (которой, как мы убедились, почти все они добивались), и они построили бы такое общество, что мир содрогнулся бы от ужаса. Что ж, отвечу я, но ведь именно это и произошло в Германии.

После публикации "Утра магов", программной работы Луи Повеля и Жака Бержье, никто не сомневается, что крах нацистской Германии является не просто крахом очередной державы - нет, это нечто большее, это крах системы взглядов на мир, настолько непохожей на всё, нам известное, что захватывает дух. Это был крах магов.

"...не коммунизм восторжествовал над фашизмом, вернее - произошло не только это. Если взглянуть на историю с более отдалённой позиции, то есть с точки зрения, откуда можно оценить смысл таких грандиозных событий, то это наша гуманистическая цивилизация нанесла удар люциферовской, магической, созданной не для человека, но для «чего-то большего, чем человек». Нет существенных различий между мотивами цивилизаторских действий СССР и США. Европа XVIII и XIX создала двигатель, который всё ещё продолжает служить. Он не одинаково шумит в Нью-Йорке и в Москве – но служит всем. В войне против Германии был только один-единственный мир, а не краткосрочная коалиция извечных врагов. Один-единственный мир, веривший в прогресс, справедливость, равенство и науку. Мир, одинаково представлявший себе Космос, с одинаковым пониманием всемирных законов, отводящий человеку во Вселенной одно и то же, не слишком большое и не слишком маленькое место. Один-единственный мир, верящий в разум и в реальность вещей. Один-единственный мир, который должен был целиком погибнуть, чтобы уступить место другому, чьим провозвестником чувствовал себя Гитлер.

Этот маленький человек «свободного мира», житель Москвы, Бостона, Лиможа или Льежа, маленький человек, положительный, реалистический, сильный скорее своей моралью, чем набожностью, лишённый метафизического чувства и аппетита к фантастическому, тот, кого Заратустра считал человекоподобным, карикатурой, - этот маленький человек уничтожил великую армию, предназначенную для того, чтобы открыть дорогу сверхчеловеку, человеку-богу, властелину стихий, климата, звёзд. И любопытно, что - справедливо или нет - но этот маленький человек с огромной душой несколько лет спустя запустил в небо спутник и открыл межпланетную эру" (42).

Так писали Повель и Бержье.

Полагаю, что лучше не скажешь.

Но вернёмся к тому, с чего мы начали.

Пример нацистской Германии, к сожалению, более, чем показателен.

Медленно, но верно проникал оккультизм в сознание сначала - лидеров национал-социализма, затем - всех тех, кто становился под его знамёна, как шаг за шагом искоренялся серьёзный и вдумчивый взгляд на мир, как очевидность выворачивалась наизнанку, а от положения звёзд стала зависеть жизнь миллионов. Всё то же самое могло произойти и у нас. Я далёк от мысли облагораживать Иосифа Сталина и его клику. Однако я вижу, что прояви Сталин хотя бы каплю жалости к большевистским адептам оккультных наук, история могла бы коренным образом перемениться, и Россия могла бы пойти по такому же страшному и гибельному для всего мира пути.

Вы скажете, история не терпит сослагательных наклонений. Да, не терпит, но у нас и нет нужды прибегать к конъюнктиву.

Чем отличается Спецотдел под руководством Бокия от "Аненербе" под руководством Сиверса? Чем отличается деятельность Александр Барченко от деятельности Карла Хаусхофера? Чем отличается Яков Блюмкин от Рудольфа Гесса? Чем отличается Николай Рерих от Свена Гедина или Эрнста Шеффера? Только тем, что у них не оказалось под рукой человека, которого можно было бы поднять на вершину власти и поиметь с этого все причитающиеся дивиденды - вот и всё.

Мы тоже живём на излёте века, в период очередного Апокалипсиса, нам снова неуютно и тяжело под ветром перемен, дующим из будущего, мы снова готовы цепляться за прошлое, ибо в нём, как нам кажется, есть рецепты от всех бед, мы снова штудируем Блаватскую, пересказываем друг другу мифы о Шамбале, обращаемся к магам за помощью и рядимся в чёрную униформу. Зачем? Ведь история уже преподнесла нам жестокий и такой наглядный урок.

Об этом уроке истории нам следует помнить. Если мы не хотим, чтобы завтра очередной «мессия» под красным или чёрным знаменем с символом звезды или свастики повёл нас на войну со всем миром ради торжества идей - холодных и бесчеловечных, как глыба льда в пустоте, за пределами Вселенной.

Антон Первушин.

1. Het Monster. Тринадцать врат, История эзотерических учений "от Адама до наших дней" - Электронная публикация, 1996.
2. Андреев А.И. От Байкала до священной Лхасы (Новые материалы о русских экспедициях в Центральную Азию в первой половине XX века) - изд. "Агни", Самара, 1997.
3. Андреев И.М. Очерки по истории русской литературы XIX века. Вып.1. - Джорданвилль, 1968, с.301.
4. Барченко А.С. Кем же он был, Судьба Александра Барченко - журн. "Наука и религия", № 7, 1997, с.14-16.
5. Бебутов Д.И. Русское масонство XX века. В кн.: Николаевский Б.И. Русские масоны и революция. - М.: "Терра", 1990, с.131-134.
6. Безант А. Лекции по теософии - Электронная публикация, 1996.
7. Белый А. Записки чудака - "Геликон", Москва-Берлин, 1922, с.153-155, 171
8. Бирнат К., Краусхаар Л. Организация Шульце-Бойзена-Харнака в антифашистской борьбе - М., "Прогресс", 1974.
9. Бланк А.С. В сердце Третьего рейха (Из истории антифашистского Народного фронта в подполье) - М., "Мысль", 1974.
10. Брачев В.С. Ленинградские масоны и ОГПУ - журнал "Русское прошлое", 1991, кн.1, с.275-276.
11. Брачев В.С. Петербургские мартинисты 1910-1925 гг. – журнал "Отечественная история", 1993, ј 3, с.180-182.
12. Бреннан Д.Х. Оккультный рейх - "Тайны тысячелетий" (Сборник), Издательский дом "Всемирный следопыт", 1997, с.226-262.
13. Бреннан Д.Х. Ч„рная магия Адольфа Гитлера - Библиотека газеты "Развитие", 1992, с.3-80.
14. Бритиков А.Ф. Русский советский научно-фантастический роман - Л., "Наука", 1970, с.153.
15. Быков В.П. Спиритизм перед судом науки, общества и религии. - М.,
16. Велидов А.С. Похождения террориста, Одиссея Якова Блюмкина - М, Современник, 1998.
17. Величко Ф.К. Астрологическая дуэль Гитлер-Черчилль - журн. "Гермес (Альманах по истории тайных наук)", № 1, 1992, с. 32-33.
18. Винокуров И.В., Гуртовой Г.К. Психотронная война, от мифов - к реалиям - М, "Мистерия", 1993.
19. Воробьевский Ю.Ю. Путь к Апокалипсису, стук в золотые врата – М., 1998.
20. Геннадьев Т. Охота за летящими мыслями - газета "НЛО", № 42, август 1997, с.9.
21. Гитлер А. Моя борьба - М, "Т-Око", 1992.
22. Грекова Т. У истоков психотронного оружия - газета "НЛО", № 46, ноябрь-декабрь 1997, с.20.
23. Гудрик-Кларк Н. Оккультные корни нацизма (Тайные арийские культы и их влияние на нацистскую идеологию) - АО "Евразия", 1993.
24. Демин В.Н. Здравствуй, Гиперборея! - журнал "Наука и религия", № 8, 1997, с.14-15.
25. Демин В.Н. Космист, чекист, хранитель тайны... - журнал "Наука и религия", № 4, 1997, с.38-39.
26. Дугин А. Конспирология (Наука о заговорах, тайных обществах и оккультной войне) - М, Историко-религиозное общество "Арктогея", 1992.
27. Иванов В.Ф. Православный мир и масонство - Харбин, 1935.
28. Короткина Л.В. Рерих в Петербурге-Петрограде – Л., "Лениздат", 1985.
29. Кульский А.Л. Призраки истории - Д., "Сталкер", 1998.
30. Мелентьева Н. Оккультные корни коммунизма - журнал "Элементы" (Евразийское обозрение), № 8, 1996, с.96-99.
31. Мифология, Иллюстрированный энциклопедический словарь - СПб, Фонд "Ленинградская галерея", АО "Норинт", 1996.
32. Немировский А.И., Уколова В.И. Свет звезд, или Последний русский розенкрейцер. - М., 1995.
33. Непомнящий Н. Вольф Мессинг - М., "Олимп", ООО "Фирма (Издательство АСТ)", 1998.
34. Никитин А.Л. Мистики, розенкрейцеры и тамплиеры в Советской России, Исследования и материалы - М, "Интерграф Сервис", 1998.
35. Никитин А.Л. Тамплиеры в Москве - журнал "Наука и религия", 1993, № 1, с.45.
36. Николаевский Б.И. Русские масоны и революция - М.: "Терра", 1990.
37. Новиков А. Русские корни арийского мистицизма - "Книга тайн-12", М, "Мистерия", 1993, с.233-381.
38. Нэф М. Личные мемуары Е.П.Блаватской - Электронная публикация, 1995.
39. Оппоков В. Кащеева игла масонства - журнал "Молодая гвардия", 1995, № 2, с.112.
40. Парнов Е.И. Трон Люцифера, Критические очерки магии и оккультизма - М, Политиздат, 1985.
41. Писарева Е.Ф. Елена Петровна Блаватская (Биографический очерк) - Электронная публикация, 1996.
42. Повель Л., Бержье Ж. Утро магов - К, "София", 1994.
43. Пруссаков В. Оккультный мессия и его рейх - М, "Молодая Гвардия", "Шакур-2", 1992.
44. Равенскрофт Т. Копьё судьбы - М, "КРОН-ПРЕСС", 1998.
45. Рерих Н.К. Алтай-Гималаи - Рига, "Виеде", 1992.
46. Рерих Н.К. Шамбала сияющая - Электронная публикация, 1994.
47. Риордан К. Гурджиев - Электронная публикация, 1992.
48. Рябинин К.Н. Развенчанный Тибет (Дневники) - журнал "Ариаварта (Запад и Восток. История исследований Центральной Азии)", ј 1, 1997, с.77-165.
49. Соболева Т.А. Тайнопись в истории России (История криптографической службы России XVII - начала XX в.) - М, "Международные отношения", 1994.
50. Столяров К.А. Палачи и жертвы - М., "ОЛМА-ПРЕСС", 1997.
51. Тайные общества и секты, культовые убийцы, масоны, религиозные союзы и ордена, сатанисты и фанатики - Мн., "Литература", 1996.
52. Топчиев А.Г., Росов В.А. Доктор К.Н.Рябинин – участник Центральноазиатской экспедиции Н.К.Рериха - журн. "Ариаварта (Запад и Восток. История исследований Центральной Азии)", № 1, 1997, с.165-179.
53. Холл М.П. Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии - Новосибирск, ВО "Наука", Сибирская издательская фирма, 1993.
54. Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым - М., "Терра", 1991, с.267.
55. Шаламов В.Т. Левый берег: Рассказы - М.: "Современник", 1989, с.420-423.
56. Шальнев А. Николай Рерих не был агентом ОГПУ - газета "Известия", № 202, 22 октября 1993, с.7.
57. Шапошникова Л.В. Учителя - Электронная публикация, 1994.
58. Шахнович М.И. Петербургские мистики - СПб: "Невский глашатай", 1996.
59. Шишкин О. Н.К.Рерих в объятиях "наглого монстра", Расследование с продолжением - газета "Сегодня", № 208, 29 октября 1994, с.13.
60. Шишкин О. Н.К.Рерих. Мощь пещер - газета "Сегодня", № 237, 10 декабря 1994, с.13.
61. Шишкин О. Н.К.Рерих. Не счесть алмазов в каменных пещерах – газета "Сегодня", № 222, 19 ноября 1994, с.13.
62. Шишкин О. Оккультные тайны НКВД - журнал "Секретное досье", № 1, май 1998, с. 3-13.
63. Шишкин О. Пламенный человек - в кн. "Велидов А.С. Похождения террориста, Одиссея Якова Блюмкина", М, Современник, 1998, с.241-268.
64. Шишкин О. ЦК, ЧК и Шамбала - газета "Совершенно секретно", № 3, 1996, с.8-9.
65. Эйзенштейн С.М. Мемуары. Т.1. - М., 1997, с.62-63.
66. Энциклопедия Третьего Рейха - М, "Локид", "Миф", 1996.

Примечание.
Уважаемые читатели. Мы познакомили вас с исследованиями А.И.Первушина. Полную новую (с дополнениями) версию его книги вы можете прочитать, зайдя по ссылке: http://www.x-libri.ru/elib/prvsh000/index.htm. Мы и дальше, по мере возможности, будем размещать на нашем сайте материалы, касающиеся психотронного оружия. Следите за публикациями.