696
ограничения и препятствия. Рано или поздно он неминуемо должен
сознать себя слепым орудием неведомых законов, заставляющих не
только исполнять непонятную работу, но и самого ковать цепи своей
quasi-свободной воли. Если человек не пытается бороться, если он
смиряет гордый дух свой, то, в конце концов, он может найти себе
удовлетворение в самом процессе жизни, найти в нем ее оправдание
и цель. Но как бы ни смирялся человек, в недрах души его живет
пламенная вера в таящуюся где-то в бездонных глубинах его
существа безграничную свободу; он знает, что в нем самом под
образом раба смиренного спит властелин, который жив и может
проснуться; и вот, подчас под влиянием ничтожной причины, до
человека вдруг начинают долетать какие-то смутные образы, грезы и
мечтания. Он еще не верит им, не понимает их, но уже жаждет
безраздельно всей силой своей души. Эти смутные видения
убаюкивают разум человека, они притупляют его волю, парализуют
чувство критики и, навевая сладостные сны, уносят в царство сказки.
Придя в себя, человек сам не понимает, что с ним было, он
смущается, ему становится неловко перед самим собой, а тем паче он
старается скрыть от других прошедший порыв сладкого безумия. Но
вот проходит время, прошедшее возвращается, человеком вновь
овладевает Богиня Мечты, и на ее крыльях могучих он вновь
уносится в край неведомый. Человек все больше прислушивается к
его веяниям, в нем рождается жгучий интерес, рождается доверие и,
мало-помалу, он начинает верить в этот новый мир, где так хорошо,
где столько свободы, где все его заветные желания облекаются
плотью действительности. Но чем больше человек рождается в этом
втором мире, тем тяжелее возврат назад, тем болезненнее реакция,
тем безысходнее тоска. Проходит время, порой многие, бесконечные
годы, пока человек начнет связывать эти два разных мира в один,
убеждаться в тождестве своей личности, как там, так и здесь. И вот
человек начинает переносить веяния одного мира в другой, в нем
рождается дар интуиции, как чувства единства, как знание цельности,
и мощью свободы в одном мире он начинает рушить оковы в другом.
Постепенно в человеке просыпается властелин, дремавший дотоле;
