194
самый приём на этом же конкретном месте был и при мне. Пе-
редаётся из поколения в поколение.
Так, может, им тогда и не надо договариваться?
Абсолютно стандартных ситуаций ведь не бывает. Меня
всегда это интересовало: способны звери к мышлению или нет.
Я ставил эксперименты на применение старого опыта в новых
условиях. В разных экспериментах всё выглядит по-разному,
но животное способно поймать логику самой задачи. На охоте
без способности думать зверь ничего сделать не сможет. Толь-
ко экстраполировать направление движения жертвы надо де-
сятки раз за охоту. Это довольно простой уровень, но этому
надо учиться, волк из зоопарка не сможет. А они способны и
на более высокий уровень: прогнозировать результат своих
действий, действовать целенаправленно. У меня были экспе-
рименты, которые это доказывают. Потом я ещё выяснил, что
волки умеют считать — до семи и кратно семи. Ну, то есть
найти третью миску в пятом ряду он может легко. Но если
число больше семи, сбивается… Короче, они всё время дума-
ют. И если что-то на охоте получилось, достаточно одного
раза, чтобы они стали применять этот приём. Как-то косуля
залезла в кустарник и уже двинуться там не смогла. В сле-
дующую охоту они целенаправленно пытаются в кустарник её
загнать.
А как они учат волчат?
Сначала приносят куски мяса, потом куски мяса со шку-
рой — приучают щенков к запаху добычи. В четыре месяца
взрослые начинают подзывать волчат к добыче. Добудут оленя
и воем подзывают, показывают, как он выглядит. Потом учат
брать след и тропить. Но если молодые догонят оленя, они
убегают: до девяти месяцев они перед ним испытывают непре-
одолимый страх. Потом начинают ходить на охоту со взрос-
лыми. Сначала просто рядом бегают, дальше начинают заго-
нять, потом прикусывать — к полутора годам осваивают ос-
новные приемы. Они у каждого свои и зависят от силы, харак-
