Одиночество. Существует ли оно? Первейший принцип двойственности отрицает его. И во сне никто никогда не испытывал одиночества. «Одиночеством к людям гонимый, прихожу к одиночеству снова — ибо, кроме моих размышлений, не встречал я друга иного» (Лопе де Вега). А мои ли это размышления? И кто он — мой собеседник? Мы сами придумываем имя своему внутреннему голосу. Воланд, Мефистофель, Джокер или безымянный Атман (душа) — дело вкуса. Бессмертный. Он всегда рядом. … И тут как тут.

— Привет, Мастер, пошелестим словами?

— Здравствуй, Мессир. А я тут сижу и думаю, чего это одинокая ворона всё каркает и никак не уймётся.

— Ну, должна же она накаркать мой приход. У неё работа такая. Ладно, не будем отвлекаться на ворон, лучше повтори, что ты тут намолчал о словах.

— Ты можешь собачий хвост назвать лапой, но пятой лапой он не станет. Что значит имя? Роза пахнет розой[1], хоть розой назови её, хоть нет. В чём цель ума при жизни? Дать вещам правильные имена. Реформирование государства Конфуций начал бы с «выпрямления» языка. А это значит не называть рабство демократией, обжорство счастьем, секс любовью, отца родителем №1, а болтовню философией. Враньё начинается с подмены понятий. Меняя имя, скрываешь суть. Ничего ниоткуда не берётся. И что есть, то давно названо, тому давно есть имя. Ничего нового.

— Бодренько протараторил. Все эти правильные до банальщины словеса подготовили разговор о тебе, о том, кто и что ты есть.

— Мессир, ну какой толк обсуждать мою персону?

— Не скажи. Древние призывали умных людей познать себя, чтобы познать мир. То есть, понять, как тут всё устроено. Тебе это о чём-то говорит?

— Теорема Гёделя сказала, что я не могу познать себя, не погрузившись в более высокую сложность. Погружаясь в неизведанную сложность, я познаю себя, чтобы изведать то, что сложнее меня. Получается какой-то замкнутый круг беготни за своим хвостом, бегание вокруг столба с целью поцеловать собственный затылок. Какой-то повторяющийся вечный день сурка, в котором я Одиссей, Улисс и Сизиф в одном лице. Или Мюнхгаузен, вытаскивающий себя с конём (печатью ) за косичку. Припахивает полнейшим абсурдом.

— Развеселю тебя ещё одним абсурдом: тебе ведь всё-таки удалось закатить камешек на гору.

— Следовательно, теперь меня боги скатят вниз вместе с камнем. Чтоб сильно не зазнавался и не мнил о себе лишнего.

— Да ты давно уже закланный агнец , не переживай.

— Ага. Меньше взвода не дадут, дальше Кушки не пошлют. Спасибо, успокоил.

— А теперь подумай, как же тебя угораздило расшифровать, а точнее, реконструировать, а ещё точнее, воссоздать (заново создать) полевой геном нечеловеческой сложности? То есть — создать то, что сложнее тебя. Причём, сделать это из ничего. А из «ничего», из «ниоткуда», как ты сам говоришь, ничего не берётся? Ты нарушил нахрен все законы природы.

 — Мессир, ну и как ты этот абсурд объясняешь?

 — Подскажу ещё. Не обратил ли ты внимание, что шутливый рунный Футарк для европейцев «Тот Арк хрений спастырь в земле Гот» и рунные цифры, которыми пользуется весь мир, придуманы примерно в одно и тоже время?

— Да. Такое впечатление, что сделано это одним человеком.

— Вот именно. Потому что такие рождаются крайне редко. Если точнее выразиться — в таком качестве приходят в  этот мир редко. …

И ты знаешь его имя.

— Да. Догадаться не трудно. Оно прописано в геноме . И тремя евангельскими волхвами. Хотя в миру имя могло быть и другим. Чтобы ненароком не распяли.

— А теперь попробую объяснить тебе весь этот абсурд.

Ты просто впомнил. Ты сделал открытие и разгадал тайну предыдущей цивилизации, которую сам же создавал когда-то будучи очень далёким предком самому себе. А теперь ты вернулся сделать дело. С тобой вернулось и имя твоё.

— Ну, искуситель, ещё чуть-чуть и ты слепишь из меня великого.

— А ты можешь предложить другое логическое объяснение этого абсурда? Мол, это интуитивный информационный резонанс с «Твердью», боги нашептали. Дорогой, конечно, «подобное понимает подобное», — говорил Гермес тому, кому чего-то объясняют. А для творения нужно не подобие, а полное совпадение, резонанс. Но у тебя далеко не мозги богов, не та сложность. И я вовсе не леплю из тебя великого. Наоборот.

Элитой, великими себя считают ряженые цари  с королями, иерархи в рясах и порхающие средь публики стрекозы со стрекозлами. Им без свиты никак. Их забота — власть с деньгами и восхищение с преклонением. Тебе это не грозит. Ты просто мастер, муравей. Твоя забота — вкалывать. Изгибать замкнутый круг абсурдного повторяющегося дня сурка в спираль развития

И ещё добавлю. Моцарты из ничего не появляются. Предрасположенность эта родовая, от предков, от прошлых жизней, от Рода. Заметь, лет 30-40 не было ни слуху, ни духу о том, о чём мы с тобой толкуем. А сегодня заговорило пришедшее в этот мир «Мы». Число способных к пониманию и развитию и просто любопытных растёт.

Время потребовало — поколение «Мы» пришло. Все мифы и легенды, сказки и небылицы говорят тебе и каждому, что описываемоё в них происходило с нами, пережито и повторяется. И что ты не отдельный персонаж, а легион, множество «Мы есмы ».

— Да. Что-то в этом есть.

— Хм. Не буду в качестве доказательства напоминать тебе совпадения и параллели твоей личной жизни и Мерлина.

— Ой, Мессир, эти грабли настолько типичные…

— Не скажи. А чего ж ты тогда так таращил глаза?

— Да мало ли совпадений?

— Много. И все как-то вовремя, и все не случайны. «Бог в кости не играет», — говорил Эйнштейн.

— Мессир, не делай из меня какого-то особенного. Каждый человек много раз приходит на эту землю. За каждым тянется история. И каждый в чём-то гениален. И наши души (общая для всех Душа) изначально всеведущи. А здесь почему-то изначально бестолковые. И чем больше мнят себя шибко умными, тем менее способны к развитию.

— Конечно, каждому своё. Кто-то сидит в невидимой Шамбале, монах медитирует в буддийском храме, йогу нравится сидеть голой задницей в гималайском снегу. У каждого свой интерес и Карма. Каждый нужен. Но оценивать себя надо по сделанным делам, а не фантазиям. Есть дела большие и есть так себе. Ты вот 20 лет назад дал В.Путину аванс и сравнил его с Петром I. А дальше за него ответят дела.

— В твоих словах «время потребовало»  я слышу «настали русские времена». Давай поговорим об этом. Тема для многих весьма нервная.

— Тут всё просто. Ты огорошил общественность русской национальной идеей: «Полевой геном читается только по-русски. Мы думаем и говорим на языке богов». Но политическая элита ведь думает шаблонно и разучилась воспринимать текст без пояснений. Что они увидели? Мы живём в многонациональной стране, а тут какой-то эзотерический олух провозглашает русских людей богоизбранными, на еврейский манер, или арийцами, на немецкий манер. А мы сыты этими опасными бреднями и не собираемся меряться черепами, гаплотипами, цветом глаз и волос. Пусть это радует татуированных нациков и черносотенцев. А мы вообще слово «патриотизм» будем считать ругательным и будем продолжать пялить глаза на Запад.

В общем, какая-то всеобщая бестолковость. Читают и не видят, что национальная идея говорит не о народе, а о языке. Таково неправильное толкование древних формул «Язык и народ — одно», «Язык — душа народа». А националисты и нацисты объявили себя язычниками — народниками. То есть, ты считаешь себя язычником, потому что всё знание содержится в языке, а они считают себя язычниками, потому что они, видите ли, народ по крови. И балуются, как Гитлер, рунами, в которых полные профаны, и кровопусканием. И решают, у кого кровь дурная, а у кого голубая.

Эти две эзотерические шовинистические национальные идеи — еврейская и немецкая — ненавидят друг друга и презирают остальных. Обе сплагиачены из славяно-арийского герметизма и примитизированы для цивилизованного плебса.

— Датчанин по крови Владимир Даль[2] сделал для русского языка больше, чем любой рвущий на себе рубаху патриот: «Ни прозвание, ни вероисповедание, ни самая кровь предков не делают человека принадлежностью той или другой народности. Дух, душа человека — вот где надо искать принадлежность его к тому или другому народу. Чем же можно определить принадлежность духа? Кто на каком языке думает, тот к тому народу и принадлежит. Я думаю по-русски».

Точнее не скажешь. И ещё: «Когда я плыл к берегам Дании, меня сильно занимало то, что увижу я отечество моих предков, моё отечество. Ступив на берег Дании, я на первых же порах окончательно убедился, что отечество моё — Россия, что нет у меня ничего общего с отчизною моих предков».

— И не труд превратил обезьяну в человека, как изрёк Энгельс, а язык.

Ну что, Мастер, будем ждать созревания политиков? Дело это небыстрое, ибо умом Россию не понять.

© Юрий Ларичев, 2024

[1] Шекспир.

[2] Отец В.Даля — датчанин Йохан Кристиан Даль, мать — немка Ульяна Христофоровна Фрейтаг, предками которой были французы и швейцарцы.