527
общее — по виду. Во всех областях сущего единое, по Ари-
стотелю, служит первой мерой для каждого рода, а главным
образом для количества. «Мера есть то, чем познаётся количе-
ство, а количество... познаётся или через единое, или через
число, а всякое число — через единое... а потому единое есть
начало числа как такового» (там же, X, 1). Единое, таким обра-
зом, по Аристотелю, не есть сущность, но в то же время оно не
может быть и родовым понятием: «ни единое, ни сущее не мо-
гут быть родом для вещей» (там же, III, 3), ибо если бы единое
и сущее были родом, то видовые отличия не были бы ни еди-
ным, ни сущим, а это не так. Не будучи родами, единое и су-
щее — наиболее общие из всех предикатов: они присутствуют
во всех категориях, но ничего не прибавляют к их содержа-
нию. В этом — принципиальное сходство этих высших поня-
тий. «Единое некоторым образом означает то же самое, что и
сущее, это ясно из того, что оно сопутствует категориям в
стольких же значениях, что и сущее, и не подчинено ни одной
из них...» (там же, Х, 2).
Размышляя в духе платоновской генологии, Плотин мыс-
лит единое как верховное начало сущего, трансцендентное
ему, как то ἐκεπέινα τῆς οὐσίας — «то, что по ту сторону бы-
тия». «Выше сущего стоит Первоединый... второе место после
него занимает сущее и ум, а третье — душа» («Эннеады» V, I,
10). Вслед за Платоном Плотин понимает единое как само-
стоятельное начало, субстанцию, а не предикат, как абсолютно
простое, неделимое начало. Оно не имманентно тому, что из
него происходит; его не следует называть ни умом, как это де-
лает Аристотель (имеется в виду «вечный двигатель»), потому
что ум предполагает множественность, ни даже благом, если
под благом разуметь то, что входит в состав сущего, — разве
что понимать благо как трансцендентное бытию. Единое, по
Плотину, ни в чём не нуждается и ни к чему не стремится, оно
выше ума и знания, а потому неизреченно и непостижимо. Ум
есть первый акт или первая энергия Единого и происходит из
