13
«Тайны природы», говорит иерофант Фракии, «те же, что и
тайны религии, и может существовать лишь единая доктрина,
ибо существует лишь один принцип существ. Мы чувствуем
импульсом нашего гения, что человек рожден для познания, но
мы также должны читать природу и качества существ по их
оболочкам. Уметь читать эти знаки есть первая степень науки. Но
эта природа и эти качества имеют сходство между собой, что
надо также уметь понимать, и эти знаки более трудны для
чтения, что составляет вторую степень науки; но обнажить
существа от их оболочек, видеть их такими, каковы они есть, —
это последняя степень науки и мало, кто этого достигает. Тогда
только человек делается могущественным и в словах, и в
трудах»
1
...
Раскол между религией и наукой, основание которому было
положено гуманистами, достиг высшего расцвета своего в конце
XIX века; именно в это время позитивизм и мистицизм стали
противоположными полюсами человеческого мышления, не
только объявившими войну друг другу, но и начавшими вовсе
друг друга игнорировать, что и является, конечно, высочайшей
степенью непримиримости.
Единство конечной истины не может не выливаться в
общую однообразность путей к ней приближения; при всей
многоразличности отдельных форм, вся их совокупность не
может не быть проникнута внутренним единством,
сказывающимся в стройности и гармоничности совокупной
системы всех отдельных путей. Позитивизм и мистицизм в
своих конечных степенях развития приводят нас к познанию
двух сторон человеческого духа, двух методов его
самоутверждения. Как тот, так и другой в своей истинной
природе представляют собой осуществление основного
стремления духа человеческого познать себя как в сущности, так
и в закономерности своей дифференцированной природы.
1
La Tréïcie, seul voie des sciences divines et humaines. Стр. 246.
