367
двух, в конечный этап нумен превращается в триединую само-
довлеющую силу. Этот третий этап, когда дух утверждается в
трёх, по отношению к нему является конечным, ибо с этого ми-
га дальнейшая манифестация следует по Закону феноменально-
го Квадрипольного Кватернера. Эта идея выражается традици-
онным пентаклем . Помощью этого Кватернера дух перелива-
ется вечно в среду, что и осуществляет текучесть природы в ас-
пекте перманентного синтеза и является источником её собст-
венных превращений по законам, лежащим уже в её аспекте.
Эта идея и выражается иероглифом аркана XXII» (В.Шмаков
«Священная книга Тота. Великие арканы Таро. Абсолютные
начала синтетической философии эзотеризма», Москва, 1916).
Сказано довольно мудрёно в стиле Владимира Шмакова.
Выражался он довольно непросто, потому что растолковывать
сложные вещи простым понятным языком очень трудно. Тем
более объяснить четверицу.
О Владимире Шмакове. Выдающийся философ, до сих пор
неоценённый официальной наукой. Шмаков реконструировал
древнее Знание Тота, собственно говоря, вернул человечеству
память. Это тяжкий труд. Он ведь перелопатил кучу каббали-
стического мусора и отобрал из многотомного хлама только
жемчужные зёрна. И всё упорядочил и уместил в одной книге.
Причём, в этой книге он дал высказаться лучшим мыслителям
человечества (прекрасных цитат там много).
Но у Шмакова есть один простительный недостаток, кото-
рый надо вытерпеть: он писал тяжёлым для чтения языком в
модной на то время манере изложения.
Во времена Шмакова (стык XIX-XX веков) внедряться в
сакральную глубину русского языка не было модно. Время не
пришло. Поэтому Шмаков изложил основы герметизма, ис-
пользуя каббалистические буквы иврита, имена иудейских бо-
гов и ангелов. Если бы Шмаков обратил внимание на славян-
скую азбуку, оценил её и глубину русского языка, он поднялся
бы до уровня арийско-славянского герметизма и, может быть,
до уровня рун и полевого генома. Но у Шмакова почти ничего
не сказано о славянизме. А не смог этого сделать по очень про-
стой причине: он излагал мысль заумным наукообразным язы-
ком — дань моде того времени. Если бы он начал говорить про-
стыми человеческими словами, русский язык отплатил бы ему
прозрением. К чему я и призываю учёных: говорите просто и
