ê
íèÃD
ð
óíìDñòÅðD
182
― Художник, его картины и его слава ― смертны.
Бессмертны образы художника, навсегда запечатлённые в
тайном зеркале планеты.
― Ваше искусство трагично. И мне кажется, часто темой
Ваших картин является смерть. Как Вы относитесь к смерти?
― Каждый атом окружён оболочкой гибели. Смерть
присутствует постоянно. Я люблю её чёрную горечь, сни-
мающую с истины одежду формы. Изображая сущность,
художник отделяет смертное от бессмертного, ветер смерти
дует ему в лицо. Искусство трагично от правдивости.
― Что в трансавангарде Вы считаете жизнеспособным?
― Пожалуй, понимание художественных задач нового
сечения сознания можно назвать авангардом. Но реализовать
эти задачи под силу только большому дарованию. Всё
остальное ― игры в чемпионы. Мы видим живопись авангарда
в музеях, которые авангард призывал сжечь. Агрессивное
доктринёрство превращается в диктатуру.
― Считаете ли Вы продуктивным конкретное искусство?
― Да. В аспекте полемики.
― И Фонтана?
― Задолго до Малевича и Фонтана, ещё в семнадцатом
веке, неизвестный художник изобразил «Чистое сознание»,
понимая квадрат не только как тантрический символ пустоты,
но и как художественный объект. Картина полностью отвечает
принципам конкретного искусства, претендующего на
универсальность. Но искусство без образа не достигает духов-
ной силы, потому что оно безлично. Я могу обосновать это
утверждение.
― Как Вы относитесь к термину «красивое»?
― Без иронии. Красота ― реальная сила. Но значение
красоты раздвоено: существует художественное понятие
красоты и иное, отдельно эстетическое. Как известно, в
искусстве встречаются неэстетичные объекты, однако они
художественно красивы. Вспомните, например, полотно Ван
