378
сам писал картины. Но степень отождествления себя с вы-
дающимся художником как с личностью была, тем не менее,
впечатляющей. Когда одной испытуемой, которой внушили
образ Репина (пол в этих экспериментах значения не имел),
предложили ответить на вопросы психологического опросни-
ка, она откладывала в сторону как непонятные вопросы, со-
державшие реалии современного быта, отсутствовавшие во
времена Репина, такие как телевизор. Когда студенту внуши-
ли, что он англичанин, и Макс Тот бегло заговорил с ним по-
английски (разумеется, мальчик немного знал язык), то на не-
ожиданный вопрос: «Do you like пиво?» («Любишь ли ты пи-
во?») последовал ещё более неожиданный ответ; «What’s mean
пиво?» («Что такое пиво?»), т.е. степень отождествления себя
с внушённым образом была так велика, что парень «забыл»
значение русских слов. Когда одному испытуемому внушили,
что он Поль Морфи — гениальный американский шахматист,
— и предложили сыграть в шахматы, первой его реакцией бы-
ло требование огромного гонорара — миллиона долларов. Ему
вручили пачку чистой бумаги, объявив, что это и есть вожде-
ленный миллион, и в этот момент на энцефалографе был заре-
гистрирован мощный всплеск электрической активности кожи,
свидетельствующий о выраженной эмоциональной реакции.
Кстати, играл с этим испытуемым сам Михаил Таль, и он же
сыграл с ним партию в его обычном состоянии вне гипноза. На
фотографиях было видно, как уверенно держался во время иг-
ры испытуемый, пока считал себя Полем Морфи, для которого
имя Таля ничего не значит, — и как робко вжался в стул тот
же испытуемый вне гипноза, хорошо представляя себе, с кем
он играет. Между прочим, Таль признал, что хотя «в образе»
испытуемый играл, конечно же, не на уровне Морфи, но всё
же примерно на два разряда выше, чем без гипноза. Спустя не-
сколько месяцев на вопрос журналиста, какая партия за по-
следнее время запомнилась ему больше других, Таль ответил;
