97
В нижней части изображена сцена: апостолы смотрят на
бесноватого [блаженного] юношу, которого удерживают роди-
тели. Но не это является центром события. Художник всё-таки
поставил в центр нашего внимания коленопреклонённую
женщину. И она обращена к нам спиной. Кто она? Не Мария
ли Магдалина? Как и Леонардо, Рафаэль во главу своего ху-
дожественного повествования ставит весьма прозрачный на-
мёк на некую тайну. Картина композиционно разделена на две
части: верхний (горний) мир с Христом в центре и нижний
(земной) мир в центре с Магдалиной. Христос обращён к нам
лицом, Магдалина — спиной. Здесь мы можем уловить трак-
товку 12-го аркана — преображения. Собственно, так и назы-
вается картина. Верхний и нижний миры разделены спящими
учениками Христа. И ты, читающий эти строки, входишь в
горний мир, когда засыпаешь.
Пушкин призывает ваятеля забыть «еврейку молодую» и
«младенца-бога». Мир — это иллюзия, Майя. Под Майей (по-
русски Марой, см. у В.Даля), Марией Пушкин понимает вовсе
не христианскую деву Марию.
К чему это я вдруг заговорил о Пушкине? Потому что
концептуалисты вовсю ссылаются на него как на пророка рус-
ской цивилизации. Действительно, у Пушкина было удиви-
тельно обострённое архетипическое чутьё. Поэтому он и ге-
ний. Владимир Зазнобин рассказывает, как однажды он, буду-
чи ещё суворовцем, зная наизусть стихотворение «Пророк», не
смог на уроке его продекламировать. Застыл в ступоре. А его
учитель ему признался, что тоже не может вслух произнести
слова стихотворения. Что же в этом стихотворении так дейст-
вует на тонкие натуры? Боги, руны, архетипы. Попробуем
расшифровать стихотворение.
Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился, —
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
