481
Персонажи перебивают друг друга, орут одновременно, дерут-
ся и поливают друг друга водой или словесной грязью. Шо-
умены особо ценят такие спектакли. Каждый слышит только
себя. Хор амбициозных «Ксюш» . Плох театр, в котором ак-
тёры не играют, а пиарятся.
И, наконец, по законам жанра наступает апогей спектак-
ля, когда тебе тянет туда за экран в драку и свару. Ты — зри-
тель — обалдел и стал соучастником. Причиной резонанса
явилась банальная истерика с экрана. Она заразна и привлека-
тельна, как перчёное блюдо. Этим дешёвым приёмом владеют
драматурги и актёры. Вот так в средневековой Европе целые
города впадали в массовую истерию виттовой пляски (chorea
St. Viti). Так «общаются» цивилизованные болельщики на ста-
дионах и погромные толпы в городах. Истерия паники обра-
щает армию в бегство. У животных то же самое. Опытный
фюрер с трибуны может вызвать массовую истерию и пере-
вернуть мир. Но и сам текст важен. Плохую пьесу хорошо не
сыграешь. Даже с высоты пирамиды. А тексты делают тихие
игроки — кукловоды.
Если ты, играя, завладел вниманием людей, помни, ты в
ответе за тех, кого приручил. Невинных актёров не бывает,
вождей и гуру — тоже.
Призрак
ò
ы встретил человека и на дежурный вопрос «как дела»
разговорился. Он тебя заинтересованно расспрашивает, и ты с
самозабвением всё говоришь и говоришь, пересыпая слова ме-
стоимением «я». Аж вспотел. Наконец, с облегчением выгово-
рился, вылил все помои своей души. Он вежливо удалился, а
ты опешил. С кем ты говорил? Кто это был? Ты говорил сам с
собой, с зеркалом. А собеседника как бы и не было вовсе. Мо-
жет, ты, как Мидас, в дупло выговаривался?
Потом ты встретил другого и начал с возмущением чего-
то доказывать. А он всё поддакивает и соглашается, не перечит
