Михаил Афанасьевич был очень непрост. И своего главного персонажа он назвал Воланд. Так же как и марк-твеновский «таинственный незнакомец», Воланд довольно симпатичен. Он никого не наказал зря. А наоборот. Воплощение какой-то неземной силы и высшей справедливости. А ведь имя Воланд (Роланд) пишется двумя рунами Wunjo и Laguz (Род) и воспринимается как «солнечный мир» [Ръ-ландъ. Лан – поле, нива, пашня, т.е. – земля, мир, страна. Отсюда английское ланд (ленд) – страна. Ра-мир, мир света.] Просвещённый человек не боится Сатаны, ибо понимает, что Дьявол – это наше внешнее левополушарное Я, это мы сами, это то, что внутри нашей психики. «Страх божий» и прочие страхи придуманы для толпы обывателей, чтоб держать её в узде. Познавая Истину, ты делаешься свободнее.

Присев на заветной скамеечке на Патриарших прудах, ты задумался. Может это Воланд нашёптывает тебе, а может ты сам разговариваешь с собой.

Кто знает, может быть капля дождя на твоей ладони — это вернувшаяся через много лет к тебе твоя детская слеза.

Вокруг тебя Мир. Солнечный и промозглый, улыбающийся и враждебный, интересный и скучный — он многообразен и противоречив. Банальная истина.

Природа создаёт сложнейшие уникальные формы. Ничего одинакового. Всё сущее предельно лаконично, целесообразно и имеет завершённый вид. Совершенство. Ничего лишнего. Ни убавить, ни прибавить. И всё это разрушается, умирает и уничтожается. Скупость в средствах для творения и расточительность при разрушении. С восторгом и печалью ты смотришь на круговорот созидания, отмирания и возрождения.

«Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем». Но ничего не повторяется. И то, что в жизни проиграно, назад не отыграть.

Прозревший человек ищет счастье в познании, но «кто умножает познания, умножает скорбь».

«Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много» (Л.Толстой).

Счастье мгновенно. Миг, ... и оно уже в ностальгической памяти. Вечное мгновение покойного счастья ощущает либо блаженный дебил, либо совершенный мудрец.

«Как вы можете быть счастливы, если у вас благородное сердце?» (Гийерага).

Ты видишь сочетание величественной гармонии и полнейшего абсурда, ищешь смысл гениального и бессмысленного сизифового вселенского деяния... и не находишь.

Орешек-то банальный, но поди-ка раскуси.

«Что есть Истина?» Христос воздержался от метания бисера, потому что Пилат не искал ответа в себе.

Истина — то, что есть. Истина — то, чего нет. Для тебя нет того, чего ты не видишь и не разумеешь, что присутствует за пределами твоего понимания. Но Истина объективна. И когда-нибудь ты соприкоснёшься с неведомым и объяснишь непонятное.

Материальное. Форма имеет начало и конец. Умирает то, что было рождено. Возрождается то, что было прахом. Вечная игра Энергии.

Духовное. Бесконечность. Вечность. Чему не было начала, тому и не будет конца. Информация. Истина непостижима и неизъяснима, расплывчата и неуловима, бесконечно сложна и проста одновременно. Ум видит сложность в кажущейся наивной внешней простоте. Мудрость в запутанной сложности находит ясную простоту основы. И невозможно понять простоту, не преодолев сложности.

«Подобное понимает подобное». Изучая и творя в Мире, ты познаёшь себя в нём. Понимая себя, ты постигаешь Истину — Бога. Чтобы увидеть Бога, надо стать им. Непознанное остаётся Богом. Познанное становится тобой. Совершенствуясь, ты строишь себя.

Опрометчивый говорит: «То, чего я не знаю, для меня не существует». Два подхода: что есть, то и доказано; что доказано, то и есть.

Истина, понятая и трактуемая односторонне, вырождается в ложь. Истина рождается в одной голове как ересь и умирает как предрассудок общества. Истина, раздутая до бесконечности, превращается в свою противоположность — в абсурд. Сколько запутанных фраз придумали люди об Истине.

Истина по природе своей не может быть никем монополизирована. Кто в этом сомневается, пусть попробует приватизировать радугу или посадить в клетку Солнце.

«Кто говорит, тот не знает; кто знает, тот не говорит». Молча послушай людей. Те, кто способны думать и высказать оригинальную умную мысль, обычно немногословны. Громче всех говорят как раз те, кому нечего сказать. С румянцем красноречия они убеждённо повторяют навязанные мнения и подсказки пропагандистской машины. Все говорят одно и то же разными словами.

Говорят: «Сколько людей, столько мнений». Это устоявшееся заблуждение так же ложно, как и утверждение о правоте большинства. «Из миллиона кошек не составишь одного льва» (М.Шолохов).

Спектр «мнений» обывателей невелик, т.к. состоит из различных комбинаций одних и тех же идеологических штампов — «аксиом», не требующих доказательств и не подвергающихся сомнению. Эмпирическое и аксиоматическое мышление большинства в нетипичных ситуациях пасует. Далеко не все владеют диалектическим мышлением, позволяющим вырваться из круга привычных представлений.

Не заражен идеологическим вирусом тот, кто самодостаточен, независим и свободен духом. Свобода — это душевное состояние. Свободу нельзя дать, завоевать, купить или подарить. Истина делает тебя свободным. Свобода достигается. Аристократ духа свободен, когда тело его в тюрьме, и никто не может лишить его духовной свободы.

«Свобода слова недостижима без свободы духа» (Герцен). Нельзя дарить свободу слова тому, кто несвободен духом, ибо это то же, что вручить острый меч бесноватому и пустить его в толпу.

При свободе слова у каждого появилось право выкрикивать всё, что слюна на язык принесёт: те же пережёванные штампы, только громче и яростнее. И вот, ты лишён свободы и права на тишину. Истерический визг и скрежет зубов окружающего мира влияет на тебя, становится тобой, твоей сутью.

Нашёл ли ты себя в этой информационной давильне? О чём ты думаешь по ночам? Думаешь ли?

Если однажды хорошенько призадуматься, то довольно быстро убеждаешься, что в голове нет ни единой мысли. Представь себе, какая была бы тишина, если бы люди говорили только то, до чего додумались сами.

Ты сегодня много говорил. А теперь из изречённого тобой честно отдели своё от заимствованного и убедись в отсутствии или никчемности мысли. И не обижайся. В этом мы все схожи до смертной тоски.

Не хотелось ли тебе взвыть волком?

Нельзя касаться идолов: на руках остаётся позолота.

Флобер

На переломе времён приходили Пророки для спасения людей от тьмы невежества и злобы. Никто из них не называл себя богом. Современники обращались к ним словами: учитель, рави, гуру. Своё учение они начинали с обличения и крушения религиозно-идеологических кумиров. Ибо кроме Бога нет богов.

Но каждый раз идеологи власти лепили из авторитета самих же Пророков новые кумиры для поклонения толпы. Для этого реальные биографические события украшались чудесами, небылицами и превращались в мистическую легенду. Сочинители писаний шли на поводу желаний толпы, жаждавшей чуда. Большего богохульства и кощунства над памятью Пророков не придумать. Когда философия овладевает умами, её перелицовывают в идеологию, чтобы раб, вдруг прозревши, не перестал быть рабом.

Мысль Христа ошеломляюще проста и логична. Если книжники и фарисеи запугали тебя страшным богом, который топит своих детей как котят и насылает проклятия и беды, тогда ты — раб бога, который в тебе, раб своего забитого, суеверного, перепуганного Я и земных властей. Но ты велик и внутренне свободен, когда понимаешь, что Бог — наш Отец, Создатель. Я — сын Божий. И ты, и он, и она — все мы братья и сёстры, все мы равны перед Богом. Но если ты — сын Божий, тогда почему ты раб какого-то царя или богатея?

Христа распяли. А его учение распинают до сих пор. Будду превратили в идола, а Мухаммеда — в знамя воинствующей нетерпимости свободы человеческого духа.

Люди ждут нового пришествия Спасителя. Опять ведь распнут.

Великие не страдают гордостью. Обыватель подвержен странной болезни: он гордится не своими заслугами, а тем, к чему не имеет никакого отношения, — достижениями своих соотечественников. Всякому националисту прежде, чем шуметь о величии своего народа, хорошо бы призадуматься о собственной значимости.

«Есть люди мира, тяжёлые, без крыл. Они внизу возятся. Есть среди них сильные — Наполеоны пробивают страшные следы между людьми, делают сумятицы в людях, но всё по земле. Есть люди, равномерно отращивающие себе крылья и медленно поднимающиеся и взлетающие. Монахи. Есть лёгкие люди, воскрылённые, поднимающиеся слегка от тесноты и опять спускающиеся — хорошие идеалисты. Есть с большими, сильными крыльями, для похоти спускающиеся в толпу и ломающие крылья. Таков я. Потом бьётся с сломанным крылом, вспорхнёт сильно и упадёт. Заживут крылья, воспарит высоко» (Л.Толстой).

В этом нет высокомерия. Истинное достоинство выпендрежа не знает. [VIPендрёж]. Граф на людей смотрел, как на равных, а не снизу вверх и не сверху вниз. Так ведь удобнее для шеи: не надо ни задирать голову, ни сгибаться. «Дворянское чувство равенства со всем живущим» (Б.Пастернак). Это не парадокс. От расфуфырившего перья купца аристократ духа отличается неподчёркнутой простотой.

Odi profanum vulgus (ненавижу профанную толпу). И если орать в пустоте, надорвёшься.

Ты сорвал цветок, и он увял. Ты поймал бабочку, и она погибла. Ты дотронулся до зеркала воды, и оно покрылось рябью. Ты брезгливо посмотрел на ребёнка, и он сник. Ты громко крикнул в лесу, и волна живого, испуганного трепета разошлась вокруг. И ты понял, что к гармонии (красоте) можно прикоснуться только сердцем.

Красота — степень целесообразности. Всё, что существует, для чего-то нужно, значит — целесообразно, ибо является звеном в космической гармонии. Для Создателя грациозный лебедь и мерзкая глиста одинаково красивы.

Даже самый плохонький цветок, наклонись к нему, хорошо пахнет. Так же и человек, приблизься, пойми, обязательно найдёшь что-то в нём хорошее. Всё вокруг — живое, хрупкое и ранимое. Скажут о человеке: у него глупая улыбка, и он на всю жизнь перестанет улыбаться. А что может быть дороже и прекрасней человеческой улыбки.

Quo vadis. Камо грядеши.

Прекрасна умытая свежесть предрассветной тишины. Детская чистота, прозрачность, покой и гармония. Но наступает день, и проснувшаяся цивилизация наполняет всё грохотом, смрадом, мусором и истерической многоголосицей.

И начинается твой бег в никуда по заколдованному кругу в бессмысленной суете змеиного кольца. Ты в первых рядах. Зорко следишь, чтоб не обошли и не затёрли. Некогда дух перевести. И что тебе слабый писк раздавленных? Если успеешь состариться, тоже ведь станешь плевком. По инерции ты живёшь как все, подчиняясь не тобой установленным правилам. И твоё трепетное Я вибрирует между волчьей голодной независимостью и собачьей сытой покорностью (Аркан XVIII).

Остановись. Отдышись. Вслушайся в ритм своего сердца. Пока оно не надорвалось, подумай, куда тебя несёт.

Ты столько лет прожил среди людей волчьей породы и всё-таки не научился выть. И пока ещё не вымер. Но не жалуйся на то, что ты весь искусан. Ты ведь тоже не один зуб сломал об кого-то.

А жизнь смеётся над людьми. И ты попробуй пошутить... над собой. Из некоторых жизненных ситуаций хочется выйти самым простым способом — послать всё к чертям собачим. Это никогда не поздно, поэтому разумнее — неторопливо посмотреть, чем закончится очередная комедия. Торопливость глупа. В конце концов, если посмотреть на всё отрешённым космическим зрением, всякая, даже затянувшаяся история, — всего лишь эпизод и, не зависимо от исхода, полезный урок. Хорошему плохое на пользу. И от пинка в зад иногда взлетают. Но многие сразу же круто падают и долго чешутся.

Вспомни, что в тебе три Я. Твоё внутреннее Я — двойное, информационно-творческое. Информацию-то ты глотаешь, но творишь ли сам? Не столько потребляя, сколько создавая, можно пройти порог посвящения. Но сначала найди и откопай свой талант.

Каждый, познавая, формирует в себе информацию. Кто больше, кто меньше. Но это пассивное познание. Потребитель неотличим в толпе. Твоя индивидуальность растёт только в творчестве. А это — активное познание, проявление твоего логоса — творящей мысли. Потребителю надо объяснять, а ты сам начнёшь постигать и генерировать.

В хоре можно петь, но скопом не сочинить ничего. Мир полон комментаторов, оценщиков, искусствоведов, критиков и т.д. — людей, не вырастивших себе крылья, но судящих о красоте полёта. Твоё размахивание руками ещё не означает, что ты уже летишь. Посмотри под ноги.

Бог проявляется через откровения гениев. Без них мы ничего не поняли бы в этой жизни. Они всегда были творцами.

Бог — Творец. Насколько ты богоподобен, суди сам.

Любую боль, коварство,

напасть, гнев

Осилим мы, вооружась

любовью.

Микеланджело

Любовь — это слепая преданность, беззаветная покорность, самоунижение; это когда веришь, не задавая вопросов, наперекор себе и всему свету, когда всю душу отдаёшь своему мучителю.

Ч.Диккенс

«Возлюби Бога и ближних». Старо и банально, но... Каждый хорошо умеет любить себя. Многие полагают, что любят родных и близких. Полюбить человечество не удавалось никому. Мы «любим» всё живое, чтобы зарезать и съесть. А как возлюбить Бога? Как научиться любить непредставимую абстракцию, которую невозможно сформулировать? И совместим ли страх божий с любовью?

Сначала реши для себя, что такое любовь. Потребитель бессилен преодолеть свой эгоизм. Для него любить — значит владеть. Поэтому безответная любовь причиняет ему страдания, с обидой и гневом отвергается, угасает или превращается в ненависть. Но ведь человек страдает вовсе не от любви, а от ущемления своего Я, от неосуществлённого ожидания награды за своё чувство, от своей неспособности и неумения просто дарить свою любовь. Каждому приятнее брать, чем давать.

Не огорчайся, если тебя не любят. Может быть это оттого, что не хотят соперничать с твоей любовью к себе. Ты не любишь — вот проблема.

«Не быть любимым — это всего лишь неудача, не любить — вот несчастье. Сегодня все мы умираем от этого несчастья» (А.Камю).

Невозможно по заказу насильно влюбиться и запланировать счастье. Не потому, что «любовь зла», а оттого, что она — неуправляемое душевное таинство. Практичный человек обычно спрашивает себя: «Осчастливит ли меня эта любовь? Достойна ли меня партия? И что Я с этого буду иметь?» Но ведь это вопрос обычного самолюбия. Потом, расчётливо продав себя замуж (женившись), она (он) разочарованно учит своих детей тому, что любовь — выдумка поэтов и лишнее беспокойство.

Так что же имеет в виду главная заповедь «Возлюби»? Любовь — это отречение от себя. Любить — значит безвозмездно отдавать себя, делать счастье другому. Раньше на Руси влюблённые говорили друг другу: «Я жалею тебя». Попробуй смешать воедино синонимы: «любить», «жалеть» и «сострадать». Так любит только Бог. Даже мать любит дитя с подспудной надеждой на будущую опору в старости.

Вообрази себя одиноко летящим в бездне Космоса. Вокруг пусто. Никого. Жутко? А теперь представь себе абсолютное одиночество Космического Разума (Бога). Он любит тебя (и каждого), да так крепко, что всю свою душу отдаёт тебе без остатка в самом прямом смысле. Любит безответно, даром. Нет никого, кто мог бы Его понять и проявить ответное чувство.

Мы ― неблагодарные Его дети, чёрствые эгоисты. Своей неспособностью любить мы портим жизнь себе и ближним. Мы всуе вспоминаем Отца, когда нам плохо, для того, чтобы упрекать Его, плакать, клянчить, проклинать и отрицать. Тысячелетиями всё просим и просим, зачем-то суём Ему деньги и жертвоприношения, пытаемся задобрить Его, распеваем льстивые песнопения и бормочем дежурное спасибо. В самом слове «спасибо» (спаси-бог) звучит всё та же просьба (проси бога). Обращаясь к Богу, правильнее говорить «благодарю» (дарю-благо).

[В слове «благо» (б-лаго) тоже слышится «с богом ладить». Украинское «дякую» и польское «дзенькую» со звоном отскакивают от подсознания. Чуждые твоему подсознанию слова «мерси», «сэнкью» Бог не слышит. Лагодить — ладить, приноровлять, пригонять; лагода — лад, мир, порядок; благо (б-лаго) — божий лад (порядок). Дяка — благодарность; дякать — угощать (В.Даль). В русском языке это слово осталось только в Калужской и Тверской областях. Английское сэнкью (произносится тэнкью) созвучно с дзенькую и дякую. Очень похоже по звучанию и немецкое данкишен.]

Подумай, понравилось бы тебе, если бы ты любимому человеку отдал всего себя, всю свою душу, а он считал бы это просто твоей обязанностью? Нет. Поэтому о своей богоподобности нам рассуждать ещё рано. «Подобное понимает подобное». Читающий да разумеет.

Не нужны Богу ни жертвы, ни пустые слова. Он, как и твои родители, хочет видеть дитя счастливым. Но хоть бы кто-то из нас посочувствовал Ему и пожалел Его. Ведь даже кошка умеет тебя жалеть, тебя — такого умного и сильного царя природы.

Медитация. Попробуй молча, без слов, одними чувствами объясниться в любви и благодарности Богу, который внутри тебя, и ближе которого никого нет. Сумей предаться Ему всей своей сутью так, чтобы защемило в груди. Не проси ничего, кроме прощения за свою чёрствость и глупость. Если у тебя получится, ты мгновенно ощутишь блаженную лёгкость, и свет засияет в душе. Все внутренние замки и цепи спадут.

Так снимается боль. Так ты можешь исцеляться. Пусть это будет тебе простым уроком магии высшего посвящения. Если сразу не получится, не отчаивайся: простое не всегда оказывается таким уже простым. И прочитанный тобой сейчас «опус» о любви — всего лишь упрощённая схема. В жизни всё сложнее. «Не поощряйте, ради бога, у нас на Руси мысли, что можно чего-нибудь добиться без учения!» (И.Тургенев).

Хлебнуло безлюбья сердце. Не горюй. И когда встретишь человека с болью в глазах, помолчи и отдай ему всю свою теплоту.

Мир замешан на любви. Мир сотворён Любовью. Мир держится на Любви. Без Лауры и Беатриче не было бы гения Петрарки и Данте. Ни рыцарского благородства, ни поэзии не было бы без любви. Она вдохновляет и возвышает одних и повергает во тьму других. Всё в человеке. Птичий самец гордо выплясывает, потрясая яркими перьями. И человеческие страсти к богатству, славе и власти в конечном счёте сводятся к одной и той же цели. В стремлении к ней человек бывает хуже зверя.

Всё бренно. Свежесть младости блекнет и сморщивается, а от телесной оболочки души остаётся скорлупа. «Подымись на холмы разрушенных городов. Пройдись по развалинам древности и посмотри на черепа людей, живших раньше и после. Кто из них был владыкой зла, а кто из них был владыкой добра?» Сие сказано тебе 5000 лет назад шумерским мудрецом. Ещё не была написана Библия, а в эдемском междуречье человек клинописью слагал тебе послание:

«Скажи мне, друг мой, скажи мне, друг мой,

Скажи мне закон земли, который ты знаешь.

Не скажу я, друг мой, не скажу я.

Если бы закон земли сказал я,

Сел бы ты тогда и заплакал».

Человек приземлён оковами своего Я. Земная любовь разочаровывает. Человека возвышенного неземная любовь окрыляет. Каков человек, такова и любовь.

Собой, только собой, в своём вечном единстве.

Платон

Достижение состояния самадхи (da'ath) — медитативного созерцательного покоя, блаженства, прекращения деятельности сознания, или, другими словами, удержание мысли от облечения в различные образы — невозможно насилием над собой, упражнениями волевого сосредоточения. Не пытайся. Ты можешь сесть в позу лотоса, вперить взгляд в свой пуп и мучить себя этой дурью часами, но ничего не выйдет, если по натуре своей ты болтлив и мыслеблуд, или живёшь среди ежедневных «доставаний» тебя разговорами словоохотливых ближних твоих.

В лучших интеллектуальных семьях супруги умеют молчать, понимая друг друга. И их молчание не является признаком гнетущей атмосферы. Если близкий тебе человек не понимает этого, тебе придётся всё время что-то говорить (чтоб не быть скучным). И это утомляет тебя.

Если тебя тянет идти по духовному пути посвящения, живи один. Ибо тебя выдержит только равный, или терпеливый. Храни молчание. Молчи днями, неделями, месяцами. Для этого нужно уединение. Общаясь с друзьями, будь естественен, говори с ними, выговаривайся и не строй из себя эдакого йога-аскета. Никто не должен знать, что ты молчун, что трепотня тебе в тягость. Притворись, что ты такой, как все. Иначе на тебя начнут странно смотреть. Зачем тебе это? Собираясь на время в горы, или в путь, возьми с собой друга молчаливого, понятливого и доброго.

Ничто так не утомляет и не опустошает, как вынужденное общение с глупой самоуверенностью. Плоская пошлятина, претендующая не некое подобие юмора, заумная многозначительность и напыщенные манеры такого собеседника вызывают безысходную волчью тоску и унижение. Правила этикета требуют всё это терпеть. От этой духоты бежишь в одиночество.

Для того, чтобы на всё плюнуть, надо набраться достаточно слюней. Уходя, уходи. Но помни, «человек вне общества или бог, или зверь» (Аристотель). И не гляди на людей свысока, ведь так вообще можно потерять их из виду.

Если ты в жизни встретил человека возвышенного, понятно твоё желание подружится с ним. Но не пытайся, в стремлении понравиться ему, много и умно говорить. Ибо ты станешь непереносимым для него в больших дозах. Неотразим, как насморк. Доверься его мудрости и жди. Не волнуйся, он сумеет разглядеть всё хорошее в тебе. Не пытайся объяснить себя. Тебе хочется иметь истинного учителя? Будь естественен и надейся, но не пытайся сам прыгнуть в его объятия. Умей жить молча.

Всё искусственное противно природе. Состояние самадхи приходит само. Оно увенчает долгий и тернистый путь твоего восхождения, когда ты достигнешь зрелости. Форсировать события — всё равно, что тянуть из вазона цветок, чтобы быстрее рос. А от зелёных яблок бывает понос.

И помни, твоим достижениям не будут наградой аплодисменты и гром салютов. И звёзды не отклонятся от своего пути. И умилённая толпа не падёт ниц перед тобой. Никто ничего не заметит.

И ты помалкивай

«Я мыслю, следовательно, существую» (Р.Декарт). Любопытно, а что по этому поводу сказал бы дуб?

«Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привёл к человеку, чтобы видеть, как он назовёт их, и чтобы, как наречёт человек всякую душу живую, так и было имя ей. И нарёк человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым; но для человека не нашлось помощника, подобного ему» (Быт. 2:19,20).

В Библии, как видишь, всякое животное называется «душою живою». И в Быт. 1:30 подтверждается, что любой зверь имеет душу, причём, живую. Ибо понятие «мёртвая душа» по сути абсурдно. Таким образом, всё живое своим подсознанием (душой, бессознательным) не отличается от человека. Мудрость природы ещё не постигнута нами, возомнившими себя её царями и ставшими её палачами.

Рассудочная, сознательная деятельность основана на принципе понятийного мышления. Т.е. каждому предмету или явлению мы нарекаем имя, даём название (определение, понятие), а потом оперируем понятиями, выстраивая логические цепочки. Именно этой способность homo sapiens — существо мыслящее — качественно отличается от остального мира. Других признаков нет.

Поведение животных вполне логично и целесообразно. И чётко очерченной границы между «всякой душой живой» и человеком нет. Общаясь, звери обмениваются понятиями (сигналами). Они изъясняются языком жестов, меток (запахов), звуков (интонацией), чирикают, рычат, лают, танцуют (например, пчёлы) и т.д. Шимпанзе легко обучается языку глухонемых (речевой аппарат у обезьян не развит) и способны сами выстраивать предложения с помощью жестов и символических знаков. Эти исследования описаны Ю.Линденом. А о дельфинах мы вообще знаем ничтожно мало.

Для наблюдательного взгляда в природе не так всё примитивно просто и однозначно, как кажется.

Конечно, можно и человека, как подопытную собаку, посадить в клетку и кормить по сигналу лампочки или под угрозой удара электрическим током, а потом сочинить теорию о сигнальных системах, объясняя природу человека одними рефлексами и инстинктами.

Мыслит ли животное? Если тебе не лень понять его, ты сможешь ответить на этот вопрос. Но пока, видимо, твоя собака понимает тебя тоньше, чем ты её. И любит тебя искренней.

Да, homo sapiens сильно отличается от животного мира. Но больше ли, чем собака от комара? И между людьми огромная разница. Между высочайшим гением и человекоподобным зверем дистанция пугающе велика. Мы удивляемся артистически художественной жестокости человека и его свинской низости, потому что в каждом двуногом хотим видеть человека свободного и равного от рождения. Но не все люди есть человеки.

Не зря в русском языке, равного которому по пронзающей мудрости нет, слово «люди» не имеет единственного числа, т.е. индивидуальности. Толпа состоит из людей. Единственное число имеет слово «нелюдь». А вот понятие «человек» (чело и век) не имеет множественного числа. Слово «человеки» употребляется редко.

Кто ты, человек или представитель местной флоры или фауны? Ответь себе сам. Главная цель жизни каждого из людей — стать человеком. Но не всякий понимает и хочет этого. Перед глазами большинства маячит животный идеал сытости. А обладающее высокоразвитым интеллектом недочеловеческое существо является самым опасным хищником в природе. Ничто не может сравниться с людской лютостью. Организованно и хладнокровно воюют с себе подобными разве только муравьи.

Но не пытайся насильно переделать мир по твоему образцу. И если ты предпринял отчаянную попытку своим лбом в одиночку остановить паровоз, имей мужество молча, без нытья приложить холодный пятак к шишке на твоей глупой голове.

Люди неодинаковы. Но ни нация, ни раса здесь не может быть мерилом. Всё индивидуально. И каждый сам себе творец самого себя.

Тибетская «Книга мёртвых» намекает, что людей среди нас не так много и в человеческом обличии бродит много зверья. Мораль сильного хищника, животные инстинкты нелюди, тупой скотский страх раба, звериные повадки стаи с кровавым вожаком — всё это есть вокруг и в каждом из нас.

Среди «цивилизованных» рас ходит много нелюди. Осмеиваемый глупцами оленевод-чукча может обладать космическим мировоззрением и быть мудрее лощёного столичного шалопая. А то, что обычаи и моральные правила жизни северян человечнее европейских, и доказывать не надо. Землепашец, одинокий таёжный охотник или лесник чувствуют и знают о природе столько, что и не снилось великолепному голливудскому тусовочному манекену. Горный пастух двумя словами может поставить на место велеречивого лукавого политика. Ищи мудрость среди самых простых и тихих людей.

Люди разные. Большинство — с довольно посредственными способностями, поленившиеся отыскать в себе талант, ведь бездарей в природе нет. Но было бы ужасно, если бы каждый от рождения ходил с комплексом ощущения своей умственной несостоятельности. Наоборот. В том и есть великая гуманная справедливость Божьего устройства жизни, что каждый дурак мнит себя гением. И это в природе вещей.

Почему так? А это объясняется всё той же теоремой о неполноте Гёделя, которую можно перефразировать так: «Система не может познать (понять) степень своей ограниченности, если не поднимется на следующий уровень».

Каждый способен оценить другого только в пределах своего понимания, но не выше своего потолка. «Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея своё понятие о величии» (Л.Толстой). Не пытайся увещевать сапожника, судящего выше сапога, но и не позволяй каждой макаке тобой командовать и учить тебя жить.

В духовной жизни каждый счастлив тем, что имеет. Всякий насыщен своей полнотой и не считает себя обделённым.

Различие людей не может быть причиной твоего презрения к ним. Не суди. Но если невмоготу, стань перед зеркалом и трезво оцени изображение в нём. Иногда заплёванное зеркало является молчаливым свидетельством первого шага к духовному восхождению.

И знай, умных и непонятных людей не очень-то любят. Тянутся к обаянию душевных. «Перед великим умом я склоняю голову, перед великим сердцем преклоняю колени» (Гёте).

А впрочем, твоё счастье совершенно не зависит от мнения о тебе окружающих. Ибо важно не что ты имеешь и что о тебе думают, а что ты есть на самом деле. А ты таков, каковы твои дела, а не слова.

Лепо есть человеку осужену быти, неже осудити. Егда тя оклеветаютъ, разумей: егда есть чьто въ клевете той; аште ли несть, то мни окы дымъ расходяшту ся клевету.

«И навёл Господь Бог на человека крепкий сон [отключил рассудок и обнажил подсознание]; и, когда он уснул, взял одно из ребр его, и закрыл то место плотию. И создал Господь Бог из ребра [энергии Ти], взятого у человека, жену [двойника, половину Адамо-Евы] и привёл её к человеку» (Быт. 2:21,22).

Как Бог для сотворения раздвоился, так и человек раздвоен. Кто знает, может быть где-то бродит по миру твоя половинка твоей души. И вечно тоскует по тебе, как и ты по ней. Если повезёт, встретясь, узнаете ли друг друга? Или, от радости ринувшись навстречу в объятия, больно стукнетесь лбами и, как одноимённые заряды, с ненавистью отлетите в разные стороны прочь.

Эта цитата из Библии легла в основу существующей гипотезы о родственных душах (двух половинках целого). Понимая под душой бесконечное поле, коллективное подсознание, ты самостоятельно придёшь к выводу о том, что теория родственных душ философски сложнее, чем кажется на первый взгляд.

Из письма простого провинциального человека в «Литературную газету» (ЛГ № 34. 1984 г).

«Как много хорошего уходит из нашей жизни, уходит сердечное благо, уходит тревога души, уходит взаимопонимание, уходит чистая сентиментальность, уходит дар великой русской речи и сама жалость потеряла несравненное по красоте лицо. Уходит великодушие и милосердие... Душа убывает!.. Душа живёт не только памятью, но и болью памяти. Мы народ декабристов, мы народ мыслителей и раздражителей души и сердца человеческого. Почему же бормочем, лепечем, беседуя меж собой, банальности или полуправду? Мы народ великих ораторов, почему же даже на маленьком торжестве, за семейным столом, разучились потрясать человеческие сердца? Мы народ Пушкина и бережно храним пушкинские места, но ведь заповедники быть должны не только на земле, но и в сердце. Траву вытопчешь — вырастет по весне новая. Вытопчешь сердце — в нём ничего уже может не вырасти».

Помнишь ли ты предков? Понимаешь ли ты своих стариков? Замечаешь ли их, нищих и беспомощных?

Страстная бесшабашность, нерасчётливая щедрость и безумная, часто бессмысленная храбрость... Это были поколения, чья удаль привела к победам и обновлению мира, к великим стройкам и свершениям самых фантастических проектов. Но кончилось время подлинного героизма, а для усталости и равнодушия оно ещё не наступило.

И вот пришло поколение людей, лишённых яркой индивидуальности, усреднённых и уравновешенных до безобразия — практичных, благоразумненьких и предусмотрительных, — одним словом, никаких. Выхолощенная унылость, душевная холодность, конъюнктура.

Но жив ещё страх перед духовной смертью, перед ранней исчерпанностью биографии, потерей ощущения значимости собственной жизни.

Оглянись назад, и ты разглядишь некоторую цикличность прихода на Землю поколений разного качества. Одни создают, другие разбазаривают. «Всему своё время, и время всякой вещи под небом».

А жизнь идёт потому, что есть надежда, без которой отчаяние убило бы жизнь.

Человек по жизни бродит среди лживых искушений. Счастье, свобода, слава, богатство, власть и т.д. — все эти пустые понятия завёрнуты в яркие фантики, которые дразнят, манят человека, кружат ему голову, водят за нос и порабощают. Выйди на улицу и спроси прохожих. У каждого своё, довольно туманное, представление о своём предназначении, о счастье, свободе,… но над всеми давлеет некий идеологический стандарт.

Слабый хнычет и прячет глаза от реальности, самообольщая себя иллюзорными надеждами. Им руководит любой придурок, набравшись наглости. Провлачив жизнь в пустых грёзах, человек остаётся слепым и обманутым.

Сильный смотрит правде в лицо, улыбаясь, и следует мудрой ГУЛАГовской заповеди: «Не верь, не бойся, не проси».

Жизнь — хороший повод для зубоскальства.

Смотри, вот в погоне за призраком счастья люди натужно веселятся. Но что-то не весело, даже если залить грустные глаза безумием алкоголя. Пёстрый карнавал жизни — это общение одиночеств, притворно изображающих радость и развлекающих друг друга пошлостями, от которых, утомившись, с грустью несбывшихся ожиданий вновь разбредаются по норам своих одиночеств. Счастье в веселии — это ложь первая.

Среди людей найти себя трудно. Ибо обычный человек бывает самим собой только наедине, когда его никто не видит и не беспокоит. И если бы он был счастлив среди людей, ему бы не хотелось так часто просто побыть одному. Мы замыкаемся в себе, ищем собеседников среди книг не только потому, что вокруг много душевно чёрствых дураков, но и оттого, что все мы чертовски врём друг другу и с трибун, и в глаза наедине. Притворяемся. Призатворяемся от людей стеной слов.

Обычно люди панически боятся запереть себя в худшую, как полагают, из тюрем, какая может быть — в самого себя. Но считать самого себя тёмным чуланом несвободы, а всё внешнее радостной волей — абсурдное заблуждение. Полагать одиночество несчастьем — это ложь вторая.

Доказать это просто. Человек двойственен. Земная, внешняя его ипостась — общественная, стадная. Небесная, внутренняя, истинная его суть — одинокая. Человек полностью обнажается и становится самим собой во сне. Хором спать и видеть коллективные сны не удавалось никому. Каждый уходит в свой мир. Но видел ли ты хоть одного человека, который бы скучал и страдал от одиночества во сне? Только в яви бодрствования человек иллюзорно прикован к стаду, думает стадно и поступает с оглядкой на мнение стада. Несвободное, зависимое мышление (я — как все) — это ложь третья.

Смотри, вот эти «демократично» вещали, что деньги (и власть) делают человека свободным. Где их свобода? Богатые и властвующие заключили себя в золотые клетки, запертые изнутри, и не смеют свободно сделать и шага без конвоя охраны. Крепость и тюрьма ведь отличаются только стороной запирания. И чего они больше боятся: робин-гудства нищих или ревнивой зависти себе подобных? Разглагольствуя о свободе, рабы власти и богатства, увешанные цепями вещей, забот и страха, заковали себя в свой мирок. Отгородились земным забором. Так было, и так будет. И если бы ты нечаянно подглядел «развлечения» этих чванливых или ясновидяще проник сквозь взгляды их, ты увидел бы скотоподобную сущность. Не церемонясь и называя вещи своими именами, скажем: «Быдло, забравшись на вершину, не достигает ничего и остаётся быдлом ибо всё это на Земле, не на Небе». Деньги делают человека независимым — это ложь четвёртая.

Стремление к известности, славе извращает и уродует человека, ибо препятствует ему уйти в себя для обретения себя. Он перестаёт быть самим собой и вынужден публично разыгрывать роль, входя в неё и свыкаясь с притворно-показным, позирующим Я, чуждым своей истинной, внутренней сути. Подняться к вершине славы, быть в зените популярности любимцем толпы — это значит стать рабом своего положения, потерять свободу. Жажда славы — это ложь пятая.

«Божество не терпит, чтобы когда-нибудь, кроме него самого, мнил высоко о себе» (Геродот).

«Возлюби ближнего». Заставляй себя ежедневно по-христиански любить людей, и ты станешь человеконенавистником. Обязанность, долг, клятвы в вечной любви — абсурд. Любовь не терпит понуждения. Ты не обязан кого бы то ни было любить, если тебе не присуща потребность любить. Раб любви, любящий потому, что не может жить иначе, свободен. Это иго лёгкое. Насильная любовь — это ложь шестая.

Пожалуй, хватит. Поразмышляй, чем ещё тебя завлекает и дурачит жизнь и идеология, и остальные сорняки вырви из своего сознания сам. Однако всё взвесь, ибо всему есть мера.

Всё благо и прекрасно на земле,

Когда живёт в своём определеньи;

Добро везде, добро найдёшь и в зле.

Когда ж предмет пойдёт

по направленью,

Противному его предназначению,

По сущности добро, он станет — злом.

Так человек: что добродетель в нём,

То может быть пороком.

В.Шекспир

Когда ты продуешь свои мозги и освободишься от суетных иллюзий и заблуждений массового сознания толпы, ты успокоишься и обретёшь душевное равновесие. И перестанешь среди мельтешни человекоподобных вопить от тоски одиночества и пронзительно молчать внутренним криком. Ибо ты постепенно подойдёшь к порогу посвящения, о существовании которого толпа не подозревает.

Чтобы что-то сказать среди болтовни, надо быть сильным. Но лучше молчи, ибо тебе не простят твоих познаний. Впрочем, большинству людей совершенно неинтересна игра твоего ума и полёт души. Хотя каждый из них кричит о непонимании его гениальности и мнит себя белой вороной. И чтобы высказаться, выплёскивает на ветер слова в пустоту.

А ты не ищи общения в суете. Уйди ввысь и оттуда посмотри. Тогда отыщется собрат. Всё, что ты хочешь сказать, что накипело, он прочтёт без слов твоих.

Есть люди, с которыми ты никогда не встречался в яви, но их присутствие, помощь, духовное водительство и теплоту ты всегда ощущал. Это твои собратья по разуму, единомышленники, посвящённые движители сюжета жизни, обладатели и носители эзотерической, космической, высшей формы сознания. Некоторые эзотерические философы называют их представителями новой, будущей, зарождающейся человеческой расы. Их мало. Каждый идёт сам своим путём. От остального люда они отгорожены духовной границей — невидимой, непознанной частью, недоступной остальным без труда работы над собой.

С лёгкой иронией они молчат о главном, ибо то, что ими постигнуто, слишком индивидуально, интимно и кратко не выражается словами без искажения мысли. Но этих людей ты всегда узнаешь по трудам их, положенным к ногам твоим: картинам, музыке, изобретениям, книгам, шедеврам зодчества и т.д. Они разговаривают с тобой своим творчеством.

Отличай однодневно-шлягерную халтуру профанов-ремесленников от искусства изощрённой требовательности к себе, когда за внешним смыслом кроется внутренний, за ним более глубокий, за ним сокровенный и,... проникая всё глубже, ты чувствуешь бездонность, прикосновение к бесконечности. Истинное поднимает тебя на невероятную высоту, вибрирует в тебе и встряхивает всю твою суть до основания, до состояния расширенных зрачков.

Ты одинок среди пустых смоковниц, смакующих жизнь потреблением, и жаждешь общения с творцами. Сотвори же сам, стань равным собратьям твоим. И они сами найдут тебя.

Идя по духовному пути, помни, герметическая философия — довольно своенравная девица с характером. Она не подпустит к себе того, кто ещё увлечён земными искушениями. Для овладения ею ты заплатишь отрешением от всего суетного.

Это вовсе не означает превратить себя в фанатичного аскета и напрочь отказаться от маленьких радостей жизни. Нет. Но провести переоценку ценностей и взвешенно расставить жизненные приоритеты тебе придётся.

Для большинства приземлённых людей это невозможно. Богатый праведник не решился пойти за Христом. И это не пустые слова. Это понимали давно. В старину монах или художник, прежде чем брать перо или кисть для писания иконы, многодневно постился, размышлял и проводил время в уединённых молитвах и медитации. И только войдя в состояние, он вкушал божественное вдохновение и готовность к творчеству.

Иконы ведь бывают разные. И ты сам небось чувствуешь, какая писана небесной рукой, а какая просто намалёвана. Настоящее произведение (творение!) нельзя оскорблять продажей, его нельзя отнимать и красть, его опасно трогать рукам недобрым. В этом нет никакого фетишизма. Всё это объяснимо.

Также и карты Таро. Они будут безмолвствовать, если ты не будешь уважать их. Их нельзя, как игральные карты, бросать, небрежно тасовать, щёлкать ими по носу, шлёпать ими по столу, брать грязными руками или не настроившись, давать в руки профану.

Уходя ввысь, ещё и ещё раз внемли напутствие: подавляющее большинство мистиков-эзотеристов, как Икар, закончили падением… в грязь мании величия.

© Юрий Ларичев, 2007

(по материалам «Веды славянской»)