Богу богово, а кесарю кесарево. Есть науки естественные, а есть противоестественные. Экономика и юриспруденция – не божье дело, а кесарское установление людских правил поведения. Моисеевские заповеди и библейские законы для простого люда постарались облечь в форму божьих. Для крепости и на века.

Есть главные сокровенные вопросы, мучающие человека. Познай себя, познай Вселенную, – призывали мудрецы. Но ни экономика, ни юриспруденция ни на шаг не приблизят тебя к пониманию главного. А посмотрите, кто нами командует – сплошь юристы и экономисты (финансисты).

Если бы экономика была наукой, в ней не было бы столько различных и противоположных мнений и школ? Наши политики привыкли глядеть в рот всяким заокеанским экономическим гуру, не замечая их жуликоватого выражения лица. А что делают эти гуру? Они облекают в приличную наукообразную форму правила игры, выгодные в данный момент земным кесарям – Ротшильдам, Рокфеллерам и прочим. Эти в выигрыше всегда, потому что для них законы не писаны. Они придумывают законы и правила.

А что, если посмотреть на весь этот цирк незамыленным отрешённым взглядом и задать себе простые детские вопросы? Всё больше представителей естественных наук, обладающих действительно аналитическим умом, пробуют вникнуть в казуистические хитросплетения экономики и замечают в ней, мягко выражаясь, «странности». С одним из них я вас познакомлю.

Виталий Геннадьевич Насенник. Физик. Отслужил в армии. Работал в промышленности (горно-шахтная автоматика, машиностроение) и в финансовых организациях (коммерческий банк, биржа).

В.Насенник является членом оргкомитета по подготовке и проведению публичных общественных слушаний в Новосибирске. Это объединение, в состав которого входят представители более 50 общественных организаций и политических партий Новосибирска. Член оргкомитета по созыву политической партии с предполагаемым названием «Национально-консервативная партия России».

По своей профессиональной деятельности Виталий Насенник статей не пишет, зато у него есть много оригинальных работ по экономике. Он связался со мной и предложил свои статьи. Одна из них мне показалась наиболее интересной для читателей нашего сайта, ибо позволяет составить представление об авторе и его взглядах.

Ю.Ларичев

Предисловие

В этой брошюре автор излагает свой взгляд на причины финансового кризиса и предлагает меры по преодолению финансового кризиса в России.

В настоящее время Россия вместе со всем миром переживает финансово-экономический кризис. Этот кризис был предсказан многими известными и не очень экономистами. Он является не случайным стечением обстоятельств, а закономерным, более того, ожидаемым результатом функционирования нынешней мировой финансовой системы. Как я покажу в дальнейшем, никакой надежды на то, что ситуация может выправиться без участия России нет, но и Россия ничем не может помочь мировой экономике, зато Россия вполне может изолироваться от проблем мировой экономики.

Это кризис носит чисто финансовую природу, он не вызван ни природными катаклизмами, ни войной, ни какими-то другими объективными обстоятельствами. Корень проблемы, на мой взгляд, лежит в принципе долгового обеспечения фидуциарных (т.е. не обеспеченных золотом или другими драгоценными металлами) денег.

Россия обладает всеми необходимыми ресурсами для успешного функционирования даже в условиях автаркии – территорией, транспортной инфраструктурой, квалифицированными трудовыми ресурсами, природными ресурсами. Автор не призывает к самоизоляции, но подчёркивает, что если глобальный финансовый кризис будет усугубляться, то внешняя торговля России может деградировать даже без злонамеренных действий со стороны каких-либо государств. Тем не менее, даже в условиях полного коллапса мировой торговли Россия имеет все шансы для успешного развития при условии создания суверенной финансовой системы по принципам, изложенным в настоящей брошюре.

Автор заранее приносит свои извинения читателям, которым покажется непонятной используемая терминология. По-возможности, конечно, я буду пытаться давать толкование используемым экономическим терминам, но если что-то пропущу, то, уважаемый читатель, прошу меня извинить.

В настоящее время в экономике известно более дюжины теорий денег. Нет даже однозначного определения, что же такое «деньги». Возьмите 10 разных учебников – прочитаете 10 разных определений, спросите 1000 экономистов, что такое по их представлениям «деньги» - получите 1000 разных толкований – это характерный признак отсутствия общепринятого смысла у слова «деньги». Это очень затрудняет изложение и восприятие материала в силу неоднозначности интерпретации используемой терминологии и моделей, относящихся к разным теориям денег. Я заранее признаю безуспешность попыток изложить непротиворечивую, научно достоверную теорию денег в короткой брошюре. Как сетовал С.Г.Кара-Мурза, сложность рассматриваемых общественных проблем настолько велика, что даже в формате книги не удаётся толком раскрыть вопрос, не говоря уж о том, чтобы дать развёрнутый ответ; неизбежно приходится что-то упускать, что-то упрощать, скатываясь зачастую до недопустимых упрощений. Тем не менее, нужно пытаться разобраться в этой проблеме, поскольку «каждый в меру своего понимания работает на себя, а в меру своего непонимания – на понимающего больше».

Анализ сложившейся ситуации

На мой взгляд, причина кризиса заложена в заведомо порочном механизме эмиссии (выпуска денег в обращение) долларов. Дело в том, что в США эмиссия долларов осуществляется на самом деле не государством, а частной корпорацией под названием Федеральная Резервная Система (ФРС) по вот какому механизму. Правительство США выпускает долговые обязательства, которые продаёт ФРС, которая встречно выпускает доллары. Доллары считаются обеспеченными обязательствами Правительства США, а обязательства Правительства США считаются обеспеченными налоговыми поступлениями. На первый взгляд всё стройно и логично, не так ли? В чём же подвох?

Подвохов тут как минимум четыре.

Первый подвох в том, что долларов в США на самом деле существует два разных вида, хотя их учёт не разделяется – доллары, созданные ФРС под обеспечение обязательствами Правительства (назову их первичными), и доллары, создаваемые коммерческими банками под обязательства частных лиц и организаций (их буду называть вторичными). Первичные доллары могут существовать в виде напечатанных бумажек, а вот вторичные – либо в сугубо безналичном виде, как например, расчёты по пластиковым карточкам, либо в виде расчётных чеков. Первичные доллары имеют хождение везде, а вот вторичные доллары могут циркулировать только в пределах системы банка-эмитента. Вся конструкция сохраняет стабильность только пока первичных долларов достаточно для покрытия неравномерностей в обращении вторичных долларов.

Второй подвох в том, что долговые обязательства Правительства и частных лиц – процентные. Ежегодно Правительство платит ФРС из бюджета (считай – из налоговых поступлений) определённый процент от общего объёма выпущенных обязательств (это называется «обслуживание долговых обязательств»). Процент небольшой, но тут дело важно в принципе! Данный механизм эмиссии подразумевает экспоненциальный рост величины долга Правительства перед ФРС. На начальном этапе существования этой системы никто ничего не замечает, система показывает завидную эффективность и живучесть. На самом же деле физический предел у этой системы есть – когда собираемых налогов перестанет хватать на финансирование госрасходов и обслуживание долга. В этот момент банкиры перестанут покупать обязательства Правительства, поскольку станет очевидно, что Правительство не может выплатить свои обязательства, и, как следствие, выпускать доллары, более того, начнут требовать с Правительства урегулировать проблему задолженности Правительства перед банкирами. На самом деле кризис случится гораздо раньше, и причина его кроется в третьем подвохе!

Третий подвох состоит в том, что доллар используется в качестве мировой расчётной и резервной валюты! Причём в данном случае речь идёт только о первичных долларах. С одной стороны, выглядит, так, как будто бы США напечатали доллары и купили для себя товары, что позволяет им иметь самый высокий уровень потребления в мире. С другой стороны, циркулирование этих долларов за пределами США ничего не даёт самим США, однако, за то, что ФРС когда-то выпустила этот доллар в обращение, налогоплательщикам США приходится расплачиваться всё время существования этого доллара! Т.е. получив выгоду единовременно, американским налогоплательщикам приходится теперь расплачиваться за неё вечно! Проблема состоит в том, что американским налогоплательщикам приходится тащить на себе бремя оплаты процентов за выпуск не только долларов, циркулирующих внутри США, но и вообще всех долларов в мире! Лично мне очевидно, что это для них совершенно непосильная ноша, но у меня складывается такое ощущение, что самим американцам это совершенно неизвестно.

Четвёртый подвох заключается в том, что капиталистическая экономика в принципе функционирует только за счёт наращивания долга потребителей перед капиталом. Дело в том, что в капиталистической экономике доход всех предприятий обеспечивается только либо эмиссией денег, либо платёжеспособным спросом на рынке. Платёжеспособный спрос в точности равен уровню расходов потребителей. С точки зрения предприятия

Доход = Расход (включая зарплату) + Прибыль.

Прибыль = Потребление + Сбережение.

С точки зрения потребителей их

Доход = Расход (на потребление) + Сбережение.

Получается, что равновесие достижимо, только если у предприятия нет прибыли, а потребители абсолютно весь свой доход тратят на потребление. Однако, если у предприятия есть хоть какая-то прибыль, то на соответствующую величину упадут доходы рабочих, т.е. потребителей, стало быть, и доход предприятий. Есть ещё один способ увеличить потребление – заставить рабочих покупать в долг. Получается, что предприятия свою прибыль помещают в банк, а банки выдают эти деньги в кредит потребителям. Теоретически такая система может работать, только если капиталисты согласятся с тем, что их прибыль выдана рабочим в виде невозвратных кредитов. Дополнительной проблемой является то, что наращивание объёма долгов приводит к пропорциональному наращиванию процентов по долгу.

На этом о причинах финансового кризиса можно закругляться, поскольку есть ещё и другие факторы, но они нисколько не изменят картину качественно, хотя и несколько изменяют её количественно в плане ускорения сроков наступления кризиса.

Общая тенденция американцев жить в долг, подогреваемая финансовой олигархией США – вот в чём причина нынешнего кризиса. «Дай мне это сейчас, а я буду тебе должен!» (… а там либо шах, либо ишак...). Пропаганда (иначе и не назовёшь) понятий «кредит», «кредитоспособность», «положительная кредитная история» как раз и предназначалась для стимулирования потребления за счёт наращивания долга.

Одним существенным условием существования рынка долгов является наличие доверия участников этой системы друг к другу. И такое доверие у них было, поскольку сейчас американцы (частные лица и организации) должны друг другу астрономическую сумму более 50 трлн. долларов. Необходимым условием существования этой системы является хорошая ликвидность (способность быстро реализовать на рынке с минимальными потерями).

А теперь давайте рассмотрим, к чему приводит хотя бы небольшой дефицит долларов в обращении. Допустим, некий частный банк навыдавал кредитов неким частным лицам. Допустим, эти частные лица столкнулись с проблемой выплаты долгов и процентов по ним. Банк начинает выбивать из них возврат долгов путём обращения взыскания на предмет залога, однако банку не нужны подержанные автомобили или дома в каком-нибудь Буллшитвилидже. У банка обязательства перед другими субъектами экономических взаимоотношений выражены в долларах, а не автомобилях! Следовательно, банк должен кому-то продать эти дома и подержанные автомобили. Однако покупателей на это имущество нет! Банк пытается снизить цену, чтобы хоть какую-то часть вернуть, но вместо того, чтобы поправить своё положение, приводит это к лавинообразному распространению кризиса вот по какому механизму. Когда банк снижает цены на дома, автоматически он должен понизить оценку другого аналогичного имущества по имеющимся и вновь выдаваемым кредитам.

Тут надо поподробнее расписать механизм ипотечного кредитования, а то на эту тему возникает недопонимание. Когда человек хочет купить себе дом, но у него не хватает на него денег, он может взять в банке кредит. Банк может дать ему недостающую сумму в кредит, но у банка возникает закономерный вопрос об обеспечении возврата средств заёмщиком. Заёмщик подписывает обязательство, по которому в случае неисполнения заёмщиком своих обязательств по кредиту, к банку переходит право обращать взыскание на объект залога (в данном случае – дом). Это и есть ипотечный кредит – когда жильё, являющееся предметом залога по кредиту, находится в собственности должника. Многие думают, что если заёмщик оказался неплатёжеспособным, то банк просто отберёт у него дом, и на этом всё закончится, но это не так. Заёмщик брал у банка доллары и обязан вернуть доллары, а дом – всего лишь средство обеспечения. Если банк отнял дом, но не смог его продать за сумму, достаточную для погашения обязательств заёмщика, то сумма долга при этом полностью не гасится! Т.е. в случае невыплаты кредита заёмщик не только теряет жильё, но и всё равно остаётся должен банку!

Соответственно, если даже заёмщик полноценно и своевременно платит по кредиту, то это ещё не означает, что в его отношениях с банком всё хорошо и безоблачно. Допустим, заёмщик занял у банка 100 тысяч долларов под 12% годовых (это чтобы считать легче было) и платит тому по 1 тысяче долларов в месяц на выплату процентов и ещё одну тысячу на погашение основной суммы. Заёмщик купил дом за 100 тысяч долларов, который является предметом залога по ипотечному кредиту. Теперь, допустим, что сосед этого заёмщика, владеющий точно таким же домом, потерял работу, оказался неплатёжеспособным, и банк отнял у него дом и выставил его на продажу. За 100 тысяч никто дом не купил, но купили за 80. Тогда банк говорит первому заёмщику: «В результате изменения цен на рынке недвижимости в вашем районе понижена оценка стоимости имущества по вашему ипотечному кредиту. Теперь Ваш дом покрывает только 80 тысяч из тех 100, что Вы должны нам, соответственно, Вам надлежит незамедлительно либо предоставить обеспечение (т.е. заложить какое-то имущество) под недостающие 20 тысяч, либо погасить эту сумму деньгами.» Банку совершенно неохота, чтобы у него в отчётности промелькнуло, что у него только 80% от выданного кредита обеспечено имуществом должников, а 20%, получается, абсолютно ничем не обеспечена! Теперь представьте себе должника. Он весь из себя добропорядочный заёмщик с идеальной кредитной историей, а тут ему «маржин-колл»! (Так называется требование погасить недостающую часть; в законодательстве РФ оно отражено в положениях статьи 813 Гражданского Кодекса.) Где ему быстро взять 20 тысяч, чтобы откупиться от банка? Продать подешёвке хоть что-нибудь, и тем самым понизить оценочную стоимость залога для других заёмщиков?

Тут надо отметить, что если заёмщик не смог вернуть кредит банку, то это не только проблема заёмщика, но и проблема банка. Если банк выдавал несостоятельному должнику деньги, которые он сам в свою очередь занял у кого-то, то невозвращение кредита заёмщиком означает дыру в бюджете банка. Чем больше доля неплательщиков, тем меньше доля тех, кто продолжает платить банку. Если денег, которые платят банку добросовестные заёмщики, не хватит, чтобы рассчитаться по обязательствам банка по привлечённым средствам – банк лопнет.

Надо заметить, что в банковской сфере существует целая система мер, направленных на то, чтобы не допустить разорения банков, однако один из защитных механизмов в нынешней ситуации даёт сбой, и вместо того, чтобы предотвращать проблемы, он их создаёт. Речь идёт о рейтинге рискованности кредитов. Есть много организаций, которые оценивают рискованность разных кредитов – это и внутренние службы банков, и независимые рейтинговые агентства, и подразделение ФРС. Рейтинги выставляются не только отдельным фирмам или банкам, но и целым отраслям и даже государствам. Кредитные рейтинги выставляются из анализа очень многих показателей в надежде предсказать будущее, но тут есть две системные, принципиально неустранимые проблемы. Во-первых, невозможно учесть абсолютно все параметры, чтобы точно вычислить будущее, да и точно вычислить его нельзя. Во-вторых, распространение информации о присвоенном рейтинге само изменяет ситуацию. Возникает положительная обратная связь. Допустим, рейтинговое агентство понизило рейтинг некоторой фирме, поскольку, по её мнению, дела у этой фирмы в будущем пойдут хуже. Соответственно, те, кто мог бы дать кредит этой фирме, получив информацию о снижении оценки кредитного рейтинга данной фирме, либо вовсе откажут ей в кредите, либо дадут его уже на худших условиях. Разумеется, дела у этой фирмы тут же пойдут хуже, а рейтинговое агентство скажет «Ну вот видите! Мы же предупреждали!». Аналогично произойдёт, если агентство повысит оценку кредитного рейтинга. Этой фирме начнут давать кредиты, причём на более привлекательных условиях. А теперь рассмотрим, что происходит с ипотекой. Допустим, в каком-то банке у каких-то заёмщиков возникли проблемы с выплатой процентов по ипотечным кредитам. Агентство проанализировало эту ситуацию и понизило оценку всем ипотечным кредитам, поскольку оно вполне обоснованно решило, что все такие кредиты являются более рискованными. Далее, пересчитав кредитный портфель банка, оно увидело, что у данного банка доля рискованных кредитов (все ипотечные кредиты) повысилась, соответственно, оно понизило рейтинг уже всему банку. Оно может не сразу опубликовать информацию о пересмотре кредитного рейтинга (хотя инвесторы очень негативно относятся к сокрытию такого рода информации), а дать небольшое время на «оздоровление» кредитного портфеля банка, вынуждая его избавиться от проблемных кредитов. Это можно сделать двумя способами. Во-первых, известить заёмщиков о необходимости погасить проблемную задолженность, чем усугубить проблему. Во-вторых, можно попытаться продать проблемные долги кому-то ещё, кто согласен работать с такими кредитами. В США роль таких «сливных бачков» выполняли два крупнейших агентства – Федеральная национальная ипотечная ассоциация и Федеральная корпорация ипотечного кредитования, называемые по созвучию с их аббревиатурами «Фредди Мак» и «Фанни Мэй». Их готовность покупать такие проблемные долги как раз иными словами называется «генерация ликвидности для всего рынка». Объём их операций казался настолько велик – более 6 триллионов долларов в совокупности, что они считалось, что они смогут работать с любыми кредитами и нести любые риски. Теперь вместо них обсуждается создание специального банка для «токсичных» активов, т.е. не обязательств, оказавшихся ничем не обеспеченными. Вспоминается притча о том, как один азиатский правитель повелел своему народу к утру завтра наполнить молоком большой бассейн, для чего каждый подданный должен принести кувшин молока. Поскольку такого количества молока к следующему утру в природе всё равно нет, каждый из подданных подумал, что большой беды не случится, если он вместо молока принесёт кувшин воды, дескать, в большом бассейне молока его маленький кувшинчик воды будет незаметен. Легко догадаться, чем оказался наполнен бассейн на следующее утро…

Теперь смотрим, как сказывается понижение кредитного рейтинга для ипотечных кредитов. Агентство, понизив рейтинг для заёмщиков в определённой местности, не ограничивается заёмщиками только одного банка, и, не объясняя причин своего решения, понижает рейтинги для всех заёмщиков у всех банков, имеющих жильё в данной местности. Банки пытаются избавиться от проблемных кредитов, вследствие чего понижаются оценки для всех ипотечных кредитов в этих банках. Процесс носит лавинообразный характер.

Однако кризис ипотечного кредитования отнюдь не является проблемой только для рынка недвижимости! Из-за того, что у каждого заёмщика один карман, в котором учитываются все доходы и расходы каждого конкретного лица, и у каждого банка тоже один баланс, на котором учитываются все доходы и расходы в совокупности, проблемы с ипотекой отражаются на общем экономическом состоянии.

Дальнейшее развитие кризиса приводит к тому, что должники, столкнувшись с неожиданными требованиями банков по досрочному погашению задолженности, не имея возможности увеличить доходы, начинают сокращать свои расходы. Банки, в свою очередь, сокращают выдачу кредитов и начинают требовать их возврата. Получается отток денег из экономики в банки, денег в обороте начинает не хватать – развивается кризис ликвидности. Банки, столкнувшиеся с проблемой возврата ипотечных кредитов, как следствие, сокращают выдачу не только ипотечных кредитов, но и вообще всех видов кредитов. Это второй шаг в развитии кризиса после ипотечного.

Кризис ликвидности теоретически можно было бы купировать, быстро создав необходимое количество денег и вбросив их в экономику, но это неизбежно приведёт к инфляции в соответствии с уравнением обмена Фишера [1]. (Оно представляет собой просто сумму всех сделок купли-продажи в замкнутом экономическом пространстве за некоторый период времени и выглядит в обобщённом виде PQ=MV, где P – цена товарной корзины, Q – объём товаров, проданных и купленных в исследуемом экономическом пространстве за указанный период времени, M – количество денег в обращении, V – количество циклов обращения денег за тот же самый период времени; она является важным индикатором деловой активности.) Помешали этому также инерционность государственных структур, в чьих силах было бы организовать эту операцию, а также ущербный механизм эмиссии денег в США, как раз такого рода операции затрудняющий. Этого не было сделано, и кризис ликвидности перерос в кризис доверия. Банки перестали доверять не только предприятиям и отдельным заёмщикам, но и друг другу. Частные лица, в свою очередь, перестали доверять банкам и не спешат пускать свои деньги в оборот. Всё вместе приводит к резкому снижению скорости обращения денег (V в уравнении Фишера)! Очевидно, это приводит не только к уменьшению количества сделок, но и к снижению цен – ситуации, характерной для дефляции!

С августа 2008 ФРС США начала активно создавать доллары, скупая обязательства Правительства. Объём денежной базы к марту 2009 вырос уже в три раза, но поскольку инфляции ещё не заметно, это означает, что скорость обращения денег упала более чем в 3 раза, т.е. с купированием кризиса ликвидности ФРС опоздала, он уже перерос в кризис доверия. Выход из кризиса доверия случится тогда, когда доверие к долларам станет ниже, чем к другим активам – тогда доллары будут извлечены из «заначек» и пущены в оборот, что приведёт к резкому увеличению скорости обращения денег и гиперинфляции.

Фирмы, столкнувшиеся с необходимостью совершения текущих платежей по своим обязательствам, стремятся продать свои активы, но проблема заключается в том, что в такой ситуации находятся все! Это неизбежно ведёт к увеличению спроса на доллары и снижению цен на все активы, прежде всего – ценные бумаги, поскольку в США очень высока капитализация экономики. Падение цен на акции и рост индекса доллара (отношение обменного курса доллара к другим валютам, взвешенное пропорционально объёмам внешней торговли США в этих валютах) как раз и отражает процесс удорожания денег – дефляцию. В условиях дефляции и кризиса доверия происходит падение скорости обращения денег вплоть до нуля, притом, что все стремятся заполучить деньги с тех, кто должен им, но сами не спешат расстаться со своими деньгами, оплачивая только самые неотложные расходы. Все держат при себе те деньги, что удалось заполучить, и жалуются, что денег нет, в смысле, что новых не приходит.

Падение скорости обращения долларов, кризис ликвидности приводят к тому, что спрос на доллары в США растёт, при этом США как насос затягивают к себе все доллары со всего мира. Для того чтобы распутать клубок взаимных обязательств в условиях кризиса доверия, необходимо увеличение денежной базы до величины, сопоставимой с общим объёмом взаимных обязательств, в настоящее время в США оценивающимся примерно в 50 триллионов долларов. Очевидно, что даже если все крупнейшие Центробанки (Китая, Японии, России, да и арабских стран до кучи) бросят на помощь фондовому рынку Америки все свои валютные резервы, то речь идёт только о сумме порядка 4-5 триллионов долларов – капля в море по сравнению с общим объёмом задолженностей, которые надо погасить, прежде чем будет восстановлено взаимное доверие.

Учитывая вышеизложенное, легко понять почему, когда индекс Доу-Джонса проседает на 5%, индекс РТС падает на все 15%. Это свидетельствует о том, что основной капитал на российском фондовом рынке – как раз преимущественно американского происхождения. Когда инвесторы пытаются избавиться от своих российских портфелей, российских покупателей на их активы по прежней цене попросту нет. Собственно, Минфин и ЦБ РФ неоднократно критиковались за то, что они не инвестируют в российскую экономику.

По-моему, кризис является неизбежным следствием из базовых принципов, лежащих в основе современной финансовой системы. Резюмирую их:

- деньги являются обязательствами их эмитентов (Центробанков)

- обязательства должны быть обеспечены

- обеспеченность обязательств оценивается при помощи рыночных механизмов через баланс спроса и предложения и измеряется в тех же самых денежных знаках

- наилучшее средство для накопления сбережений - деньги

Каждый из этих принципов по отдельности кажется вполне логичным, но в совокупности они приводят к возникновению положительной обратной связи, которая лишает всю систему стабильности и приводит к возникновению автоколебаний. Дополнительно это всё осложняется тем, что Центробанки имеют возможность влиять на предложение новых денег, а население имеет возможность в неопределённый момент времени приступать к реализации своего отложенного спроса, т.е. предъявлению своих накопленных денег к отовариванию.

Очевидно, что если вместо доллара в качестве резервной мировой валюты будет использована любая другая валюта, будь то SDR («специальные права заимствования», выпускаемые МВФ), амеро (гипотетическая валюта, которая должна заменить собой доллары на территории США, Канады и Мексики) или любая другая – если принципы её эмиссии и обращения будут теми же самыми, то новый кризис неизбежен.

Проблемы российской финансовой системы

В России право на эмиссию денег находится в руках Центробанка, который, согласно Конституции, осуществляет это право независимо от других органов государственной власти (ч.2 статьи 75 Конституции РФ [6]). При этом Центробанк не отвечает по обязательствам государства, а государство – по обязательствам Центробанка (ст. 2 ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)»). (Теперь вас не должно удивлять отсутствие слова «государственный» в названии Банка России.)

В соответствии с ФЗ «О Центральном банке» рубли являются безусловными обязательствами ЦБ РФ. Интересно, что нигде не регламентировано, обязательствами чего же они являются, и в каком количестве.

У Правительства есть свой баланс – активы, пассивы, доходы, расходы. При этом Центробанку Конституцией запрещено финансировать дефицит государственно бюджета.

У Центрального банка тоже есть баланс – активы, пассивы, доходы, расходы… Количество пассивов ЦБ РФ должно строго равняться количеству активов. Активами Центробанка являются его международные резервы (раньше назывались «золотовалютными»), следовательно, ЦБ РФ может выпустить рубли только под скупку активов –золота и иностранной валюты. Этот принцип называется «currency board». Т.е. Россия, как страна, просто так вот взять и выпустить рубли для своего внутреннего обращения не может. Сначала из России нужно вывезти товары (например, нефть и газ), эти товары продать за иностранную валюту, эту валюту ЦБ РФ скупит и сложит в свои резервы, а для скупки валюты создаст необходимое количество рублей. Получается, что для того, чтобы отоварить эту валюту, её нужно выкупить у Центробанка, для чего нужно изъять из обращения все рубли, парализовав тем самым всю экономику. На самом деле, как показывает поведение ЦБ РФ в начале 2009 года, он так сделать не даст, просто девальвировав (обесценив) рубль, изменив обменный курс – т.е. если даже изъять таки все рубли из обращения и предъявить их Центробанку, он всю валюту, которую он держит у себя в резервах, не отдаст. Т.е. те нефть и газ, которые были отданы за эту валюту, можно смело считать подаренными.

Недостаток такого механизма эмиссии рублей заключается в том, что Россия обречена иметь положительное торговое сальдо, при этом количество эмитируемых рублей осуществляется не только не в соответствии с приростом товарной массы, но и вопреки ей! Более того, если положительное сальдо внешней торговли будет слишком велико, то и количество рублей в обороте будет слишком велико, что ничего кроме инфляции не даст.

ЦБ РФ пытается снизить объём денежной массы путём уменьшения скорости обращения денег. Для этого он увеличивает ставку по кредитам, увеличивает долю отчислений в Фонд Обязательных Резервов (ФОР) и т.д. Но эффект от этих мер явно недостаточный.

Дополнительно стерилизацией денежной массы занимается почему-то Правительство (хотя по Конституции обеспечение устойчивости рубля – функция Центробанка) [6]. Судя по опубликованной отчётности, Правительство собирает налогов на 2 триллиона рублей больше, чем тратит на финансирование государственных расходов. Полученный профицит бюджета Правительство складывает в Стабилизационный Фонд (с февраля 2008 – Фонд Развития и Фонд Национального Благосостояния). Т.е. деньги, аккумулированные в этих фондах, никакого товарного наполнения не имеют. По-хорошему, их следовало бы просто списать и забыть про них.

Таким образом, российский рубль фактически является деривативом (производным финансовым инструментом) доллара.

Получается интересная картина! Чем больше нефти добывает Россия, тем выше в ней цены на бензин. Нефтеэкспортёры вывозят из страны российские нефть и газ, а средства для стерилизации изымаются из карманов всех граждан и предприятий в виде налогов – например, в розничной цене бензина 60-70% составляют разные налоги и акцизы. Талантливый вражина эту схему придумал! Получается, что чем больше нефти и газа продаёт за рубеж Россия, тем больше денег достаётся нефтеэкспортёрам и банкам, которые их обслуживают, и тем меньше средств для своего развития остаётся у всех остальных предприятий и организаций!

Такой перекос в доходах и расходах приводит к имущественному расслоению населения, выражаемого децимальным коэффициентом (отношение доходов 10% самой богатой части населения к доходам 10% самой бедной части населения) или близким по сути коэффициентом Джини. В настоящее время децимальный коэффициент в России уже превысил 15 и продолжает нарастать. Мало того, что при децимальном коэффициенте более 10 социальная напряжённость грозит народными волнениями, при этом очень сильно страдает структура потребления, что крайне негативно сказывается на экономике. Дело в том, что 1 рубль, потраченный на потребление самыми богатыми, вызывает цепочку транзакций в экономике на сумму 2-3 рубля, а рубль, потраченный на потребление самыми бедными и «средним классом», вызывает цепочку транзакций на сумму 7-10 рублей. Для роста экономики нужно увеличивать доходы не самой богатой части населения, а именно самой бедной, у которой имеется самый большой неудовлетворённый спрос; нужно сокращать децимальный коэффициент.

В свете финансового кризиса, разразившегося в США, упало потребление, снизились цены на энергоносители, сократился приток валюты в Россию.

Экскурс в теорию денег

Для дальнейшего понимания природы денег я несколько углублюсь в историю денег и рассмотрю несколько моделей. Я заранее извиняюсь перед специалистами за изложение тривиальных, может быть, даже банальных для них утверждений, но, как показывает мой опыт, эти тривиальности вообще неизвестны подавляющему большинству аудитории, которая будет читать данную брошюру. Я начну рассмотрение с самой простой модели, постепенно усложняя её, развивая, приближая тем самым к реальной жизни.

Для начала рассмотрим некое замкнутое экономическое пространство, например, жизнь папуасов на уединённом, но достаточно большом острове. Сначала папуасы обменивались плодами своего труда, выстраивая сами цепочки товарообмена. Среди разных прочих товаров они обменивались красивыми редкими ракушками, которые они собирали на побережье своего острова и собрали их все. Потом папуасы довольно быстро обнаружили, что ракушки пригодны не только для изготовления красивых ожерелий, но и чрезвычайно удобны для обмена как универсальный промежуточный товар, на который можно выменять у любого другого островитянина всё, что угодно. Это удобство являлось важным фактором, усиливавшим привлекательность ракушек для товарообмена. Эти ракушки стали универсальным средством обмена, т.е. фактически явились прообразом современных денег. Важным отличием ракушек от других обменивавшихся товаров являлось то, что эти ракушки нельзя было съесть или потребить каким-нибудь способом, выводящим их из оборота; ещё они могли храниться неограниченно долго. Отсюда можно заметить ещё два важных свойства денег. Во-первых, деньги могут выполнять функцию накопления, сбережения (тезаврации). Во-вторых, деньги ни в коем случае не могут быть потребительскими товарами, т.е. деньги должны не иметь потребительской полезности. Доказывается это утверждение очень просто – если товар не производится, но потребляется, то рано или поздно он будет весь потреблён; а если он производится, то за какие деньги покупать данный потребительский товар у его производителя?

Что было дальше? Довольно быстро папуасы выяснили, какой товар может быть обменян на какой товар в каком соотношении, в том числе, в какой пропорции товары вымениваются на ракушки. Так появились цены. Прошло несколько лет. Папуасы возделывали землю, строили дома, плодились и размножались, создавали потребительские товары и накапливали тем самым национальное богатство (накопленный национальный продукт). В нормальном состоянии общества количество производимого национального продукта за период времени превышает количество потребляемого продукта, поскольку если бы было наоборот, то очевидно, что через некоторый достаточно большой промежуток времени накопленного национального продукта не осталось бы вовсе, и популяция папуасов банально бы вымерла от голода. Итак – в нормальном состоянии общества при его развитии происходит увеличение товарной массы и рост товарооборота. Сравнивая ситуацию сейчас и спустя несколько лет, мы заметим, что товарооборот вырос, а количество ракушек в обращении осталось неизменным (их ещё давным-давно собрали все без исключения), из-за чего на одну ракушку при обмене приходится всё большее и большее количество товаров, т.е. деньги становятся дороже, а товары – дешевле. Это явление называется дефляция. Папуасы, выменивающие свои товары на ракушки, стремились их не тратить на товары, а хранить, потому что с течением времени на них можно выменять всё большее и большее количество товаров. Наоборот, папуасы, производящие товары и пытающиеся их продать, сталкиваются с нежеланием покупателей расставаться со своими ракушками, поскольку им выгоднее потратить их завтра, чем сегодня, а послезавтра – выгоднее, чем завтра. Отсюда можно сделать ещё три вывода. Во-первых, способность денег к хранению вносит принципиальную неопределённость в скорость обращения денег, более того, скорость обращения денег зависит от динамики цены денег, что даёт положительную обратную связь и создаёт принципиальную неустойчивость. Для создания устойчиво функционирующей системы денежного обращения нужно учитывать способность денег к хранению и стараться эту функцию по возможности нейтрализовать. Во-вторых, денежная система, основанная на любом товаре, всегда склонна к дефляции, поскольку любого количества любого товара всегда будет заведомо недостаточно, чтобы обеспечить деньгами постоянно растущий товарооборот. С учётом сказанного выше про потребительские товары получается, что товары вообще не могут быть деньгами. В-третьих, дефляция из-за ограниченной денежной массы не только не стимулирует рост товарного производства и его сбыт, но и всячески его ограничивает. В случае с одним-единственным островом дефляцию можно рассмотреть даже как положительный фактор – она стимулирует снижение потребление каждым на уровне прожиточного минимума, соответственно, обеспечивая минимальную нагрузку на экологию. Однако в реальности существует конкуренция между сообществами, из которой следует необходимость роста экономики, чтобы обеспечить собственную безопасность от соседей. Да, совокупные действия всех государств усиливают нагрузку на экологию Земли, эта проблема известна в экономике под названием «проблема общего пастбища», но у каждого отдельного государства выбора нет.

Следовательно, для обеспечения стабильного роста товарного производства и товарообмена денежная масса должна всегда расти вслед за ним, чтобы избегать дефляции – крайне негативного явления, возможного в рыночной экономике.

Вот мы уже и подбираемся к основному вопросу главы. Мы уже выяснили, что денежная масса должна расти, для чего должны создаваться новые деньги. Процесс создания денег называется эмиссией. Теперь нужно выяснить:

- какими должны быть деньги?

- как они должны создаваться?

- кем?

- и в каком количестве?

Что же наши островитяне? Столкнувшись с проблемой дефицита денежной массы в обороте, они стали искать другие средства обмена. С развитием науки и ремёсел они научились добывать и выплавлять металлы, среди которых их особо привлекло золото – оно не портилось с течением времени, а трудоёмкость его добычи и плавки естественным образом ограничивала его эмиссию. Да и оказалось, что ракушки, даже при аккуратном с ними обращении всё-таки слишком хрупкие, и могут ломаться, а из золота можно делать даже ещё более красивые украшения, чем из ракушек. Эти факторы привели к тому, что благородные металлы вытеснили собою все остальные средства товарообмена. Однако, как я уже упоминал, никакого конкретного товара никогда не хватит для использования в качестве денег. Островитяне вслед за золотом стали использовать серебро, а затем и медные сплавы в качестве денег, но количество денег всё равно не поспевало за ростом товарооборота.

И тогда островитяне перешли к использованию долговых расписок (обязательств) вместо металлических слитков и монет. Но тут сразу же выяснились следующие проблемы. Во-первых, оказалось, что долговые расписки настолько легко выписываются, что их можно понавыписывать гораздо больше, чем исполнить потом. Отсюда возникло естественное недоверие к обязательствам, поскольку их можно исполнить, а можно и не исполнить, причём, подчас даже по независящим от тебя обстоятельствам. Отсюда возникло вполне обоснованное требование обеспечения исполнения обязательств. Если в качестве обеспечения использовать товары, например, всё то же золото, то эти обязательства в плане достаточности для покрытия товарообмена ничем не лучше самого золота. Кроме того, трудоёмкость выписывания обязательства настолько ниже эквивалентной цены этого обязательства, что у эмитента этих обязательств возникает непреодолимый соблазн выписать обязательств больше, за счёт чего приобрести себе разные товары и блага. Этот доход эмитента валюты имеет даже специальное название – сеньораж. Периодически возникающие скандалы с разоблачением эмитентов, которые понавыписывали обязательств больше, чем у них имелось обеспечения, подорвали доверие к такой форме денег.

И тут в дело вступило государство. Оно взяло в свои руки эмиссию денег. Тем не менее, население всё ещё с неохотой отнеслось к такой форме денег, поскольку доверять государству у населения было оснований не больше, чем доверять частным эмитентам, и тогда государство, пользуясь своим правом на насилие, обязало всё население платить налоги только своими деньгами. Вот тут и выяснилось, что раз налоги нужно платить всем, то всем нужно где-то эти деньги доставать, сразу же эти деньги всем стали нужны. Т.е. государство посредством налогов обеспечило ликвидность своим деньгам. Сначала государство ещё чего-то там обещало давать в обмен на свои деньги, но потом перестало это обещать, поскольку оказалось, что необходимость платить этими деньгами налоги обеспечивает деньгам значительно лучшую ликвидность, чем обязательство их обеспечения чем-нибудь со стороны государства (такие деньги, не обеспеченные благородными металлами, называются фидуциарными). Отсюда следует очень важный вывод – деньги не обязаны быть чем бы то ни было обеспечены, если они обязательны к уплате налогов.

Однако государство, точнее – правительство государства, оказалось неустойчивым перед лицом соблазна вместо сбора налогов обеспечить финансирование своих расходов через эмиссию новых денег. Государство стало печатать денег много, денежная масса стала расти быстрее, чем товарооборот, и тут островитяне столкнулись с другим явлением – инфляцией. Деньги стали дешеветь, населению стало невыгодно копить деньги, оно стало стремиться избавиться от них, скорость обращения денег выросла, но, учитывая, что движение денежной массы гораздо мобильнее, чем товарное производство и потребление, случилась гиперинфляция, сопровождающаяся утратой доверия населения к деньгам, соответственно, параличу товарно-денежных отношений, переходу к прямому товарообмену (бартеру), параличу кредитования и т.д. При гиперинфляции продавцу нет смысла увеличивать сбыт своего товара, поскольку завтра он сможет продать его дороже, чем сегодня, а послезавтра – ещё дороже. Продавцы начинают придерживать товар, соответственно, снижаются заказы на производство этих товаров. Отсюда следует другой важный вывод – слишком большая эмиссия денег – это тоже плохо. Создание денег не подменяет собой создание соответствующих товаров. Более того, как показывают примеры из истории, гиперинфляция может произойти даже с золотыми деньгами при условии резкого сокращения товарной массы, например, в результате войны или природного катаклизма [10]. К инфляции я ещё вернусь чуть позже.

Настало время чуточку усложнить модель. Теперь у нас будет несколько государств и специализированные финансовые институты (банки). Проанализируем образующиеся модели «от противного».

В одном из государств банк продавил решение, что для того, чтобы государство не злоупотребляло своим правом на эмиссию, нужно отнять у государства право на эмиссию и передать его центральному банку. А чтобы банк не злоупотреблял правом на эмиссию, банк будет создавать деньги только в обмен на обязательства государства. Соответственно, сами деньги будут являться обязательствами банка, но не конкретно чего-то, а абстрактными обязательствами. Это для того, чтобы если правительству вздумается выкупить свои обязательства у банка, банк не мог отказаться принять свои деньги. Дескать, при такой системе банк будет следить, чтобы правительство не злоупотребляло объёмом эмиссии, т.е. если даже правительство захочет выпустить обязательств больше, банк их просто не купит у правительства, и денег лишних не создаст. Однако тут есть тонкий нюанс – как только право на эмиссию денег оказалось в руках банка, он тут же установил процент, под который он согласен покупать у правительства его обязательства. Этот процент, хоть он и невелик по своей величине, тем не менее, важен принципиально! Он означает, что теперь банк будет ни за что ни про что иметь доход, пропорциональный всему объёму привлечённых обязательств и, соответственно, выпущенных в обращение денег. (Собственно, этот доход и являлся целью банка, когда он проталкивал такую систему [5].) Несмотря на то, что процент невелик, тем не менее, общий объём денежной массы достаточно большой, чтобы годовой доход банка был очень значительным. А поскольку собственно затраты банка на изготовление денег и их учёт весьма незначительны, то доходность данного бизнеса приведёт к тому, что банкиры будут медленно, но верно обогащаться, постепенно прибирая к рукам всё. Т.е. при таком механизме эмиссии весь доход от сеньоража достаётся банку. Отсюда следует важный вывод – обязательства не могут быть обеспечением денег.

В другом государстве банк постановил, что он свои деньги будет создавать не под приобретение обязательств правительства, а выдавать их в кредит под залог имущества частных лиц, поскольку правительство может единолично отказаться от своих обязательств, а множество мелких кредиторов – это более надёжно и менее рискованно для банка. Дескать, банк создаст деньги, заёмщик их использует для своих нужд, обернёт, а когда вернёт, банк эти деньги уничтожит (стерилизует), а заёмщику возвратит его залог. Разумеется, банк и тут установил процент по кредиту. Этот процент столь же принципиально важен, как и в первом случае. Подробно эта ситуация расписана в сказке для взрослых «Хочу весь мир и ещё 5%» [8]. Допустим, банк выдал 100 миллиардов долларов под 5% в год. Это означает, что через год заёмщики должны вернуть 105 миллиардов долларов! Но ведь банк не создавал эти 5 миллиардов долларов! Стало быть, либо на эту сумму заёмщики будут вынуждены расстаться со своим имуществом в пользу банка, либо они должны ещё занять у банка 5 миллиардов, разумеется, под всё те же 5%! Такая система требует постоянного притока обязательств, пропорционально уже выданному объёму денег. Очевидно, что система забуксует, как только количество имущества, которое заёмщики могут заложить банку, станет недостаточным – тут же начнётся волна банкротств, ипотечный кризис и другие «ягодки». В любом случае банк ежегодно становится богаче на величину 5% от суммы выданных кредитов, а в данной модели абсолютно все деньги, находящиеся в обороте, выданы в кредит под процент. Отсюда следует другой, ещё более важный вывод – эмитированные деньги не могут выдаваться в кредит под процент.

При этом собственно в ссудном проценте, как таковом, ничего особо патологического нет. Допустим, у частного лица есть лишние 100 тугриков. Ему они прямо сейчас не нужны, он копит, скажем, 1000 тугриков на корову. Он занял их коммерческому банку на 1 год под 3% годовых (дал в рост). Банк одолжил эти 100 тугриков предпринимателю на год под 5%. Через год предприниматель заработал 110 тугриков, 100 тугриков вернул в качестве основной суммы долга, ещё 5 тугриков отдал банку, из которых банк 3 тугрика отдал вкладчику, а два оставил себе за услуги (маржа), а ещё пятью тугриками прибыли предприниматель распорядился по своему усмотрению. В такой системе ссудный процент носит функцию перераспределения доли от прибыли, объём денежной массы при этой операции не изменяется. Важным свойством здесь является то, что никто из участников не может эмитировать деньги. Т.е. можно сформулировать вывод – только тот, кто не может создавать деньги сам, может ссужать их под процент. При этом, если маржа банка будет не сильно велика, то и чрезмерного обогащения банка за счёт ссудного процента не произойдёт. Также и ростовщик чрезмерно не обогатится – таким образом он не столько обогатится, сколько меньше потеряет, чем если будет просто хранить деньги у себя дома под матрасом. Таким образом, инфляция препятствует тезаврации денег и стимулирует их инвестирование в другие средства сбережения – облигации, акции, банковские депозиты, драгоценности и т.д.

В третьем государстве банк отказался скупать обязательства правительства или частных лиц, поскольку он им всем не доверяет, а установил, что свои деньги он будет выпускать только в обмен на деньги других государств, надёжных, чья валюта не обесценивается, поэтому ликвидна и всегда пользуется устойчивым спросом. Такая система называется «currency board», и вот к чему она приводит. Для того, чтобы банк создал свои деньги, кто-то должен принести ему деньги другого государства, для чего он должен либо занять их у кого-то под процент, либо он должен продать иностранному покупателю свои товары (экспорт). Насчёт процента всё понятно из рассмотрения предыдущих случаев, а вот с экспортом мы сейчас разберёмся. Получается, что обязательным условием для функционирования такой системы является превышение экспорта над импортом (положительное сальдо внешней торговли). При этом получается, что часть производимого товара нужно отдать иностранным покупателям за валюту для того, чтобы банк смог скупить иностранную валюту для того, чтобы иметь возможность выпустить национальную валюту. При этом, отдаваемая часть товара уменьшает товарную массу, торгуемую за национальную валюту, и приводит к увеличению объёма национальной валюты! Получается, что в соответствии с этим механизмом эмиссия денежной массы производится не только не в соответствии с приростом товарной массы, но и строго напротив – за счёт её сокращения в виде превышения экспорта над импортом! Иностранную же валюту банк ещё и стерилизует! При этом национальная валюта автоматически обесценивается быстрее иностранной! Более того, если экспорт слишком сильно превышает импорт, то и темпы прироста объёма национальной валюты и вызываемая этим приростом инфляция (товарная-то масса заведомо не поспевает за денежной) может стать совершенно неприличной. При этом товары, которые были вывезены из страны, можно фактически считать подаренными, поскольку полученную за них валюту отоварить невозможно – для того, чтобы её отоварить, нужно её сначала выкупить у банка, для чего полностью лишить экономику денег и парализовать весь товарообмен. Из этой модели получаем ещё один важный вывод – одни деньги не могут являться обеспечением других денег.

В четвёртом государстве было создано несколько банков, которые сами стали создавать деньги неважно каким образом («частные деньги Хайека»). Это действительно неважно, каким именно способом они насоздавали свои деньги, сейчас я просто покажу, к чему приводит сосуществование нескольких видов денег на одном экономическом пространстве. Допустим, все банки изначально находились в равных условиях, наэмитировали одинаковые объёмы своих денег и, наконец, суммарный объём денежной массы стал достаточным для обеспечения всего товарооборота. И тут начинается самое интересное! Возникает проблема обмена одних денег на другие, точнее, по какому обменному курсу производить обмен. Оказывается, эта ситуация принципиально неустойчива! Допустим, какой-то торговец захотел свои товары продавать не за деньги банка А, а за деньги банка Б. Это приводит к тому, что товарное наполнение денег банка Б стало чуточку больше, а денег банка А чуточку снизилось, к тому же и спрос на деньги банка Б стал чуть больше, чем на деньги банка А. Это немедленно отразилось на динамике обменного курса – деньги банка А тут же стали дешевле, чем деньги банка Б, это удешевление денег А и укрепление денег Б тут же заметили другие продавцы, ещё торговавшие до того за деньги А, и тоже переметнулись в своих пожеланиях с денег А на деньги Б. Спрос на деньги Б ещё больше вырос, а на деньги А – ещё больше упал. Возникает положительная обратная связь. Когда все деньги банка Б будут расхватаны, обменный курс А/Б установится в более-менее стабильное состояние, снова возобновится спрос на деньги банка А и обменный курс А к Б начнёт расти – колебание по точно такому же механизму разовьётся в другом направлении. Никакие усилия банков на этот процесс повлиять не в состоянии – банку, на чьи деньги спрос растёт, невыгодно его ограничивать, а банк, на чьи деньги спрос падает, ничего сделать не может. Получается, что мультивалютная система заведомо неустойчива, вне зависимости от конкретного механизма эмиссии денег. Ни о какой финансовой стабильности, ни о каких долговременных инвестициях тут речи и быть не может. Отсюда следует ещё один важный вывод – деньги в стране должны быть одни, и эмитент этих денег тоже должен быть единственным.

Пятое государство решило своих денег вовсе не выпускать, а пользоваться для своего внутреннего товарооборота деньгами другого, более мощного государства (метрополии). Закончилось это тем, что представители метрополии, манипулируя кредитно-денежной политикой, просто скупили всё в пятом государстве, которое фактически утратило суверенитет и стало играть сугубо декоративную роль, существуя благодаря милости метрополии и действуя в её интересах. Отсюда следует очень простой вывод – деньги в государстве должны быть свои, право на выпуск своих денег является важнейшим элементом государственного суверенитета.

Теперь рассмотрим инфляцию. Очевидно, что дефляция – крайне негативное для рыночной экономики явление, приводящее к стагнации производства. Стало быть, для предотвращения дефляции рост денежной массы должен превышать прирост товарооборота, т.е. должна быть заведомая инфляция. В каком размере? Очевидно, что темп прироста инфляции с учётом возможных колебаний относительных цен на разные товары должен быть достаточен, чтобы заведомо превышать величину этих колебаний, чтобы заведомо предотвратить возможность спонтанного возникновения и развития дефляции на каком-либо сегменте рынка, и дальнейшего распространения дефляционного процесса на всю экономику. В настоящее время этот порог находится примерно на уровне 2-4% в год. Это нижняя граница. А как с верхней границей инфляции? Существует ли она, и на каком уровне? Оказывается – да! Верхняя граница существует, и сейчас я её покажу. Верхняя граница допустимого уровня инфляции выводится из требования расширенного воспроизводства производственной базы. Дело в том, что для строительства новых производственных мощностей или модернизации существующих необходимы инвестиции, т.е. кредиты. Очевидно, что банк даст кредит под процент не ниже, чем уровень инфляции плюс маржа банка. Предел ставки по кредиту определяется минимальной доходностью промышленности, поскольку банк либо не даст кредит, точно зная, что промышленность не сможет выплатить проценты, ибо у неё доходность ниже, либо, что ещё хуже, банк даст кредит, а потом обанкротит предприятие. Так что верхняя граница есть, и она устанавливается по минимальной доходности какой-то отрасли промышленности. Тут как в марш-броске – зачёт всей роте идёт по последнему, самому медленному. Дело в том, что для промышленности в целом важна непрерывность всей технологической цепочки, а если обанкротится какое-то одно звено, какая-то одна отрасль, то вся цепочка прервётся, не сможет продолжать выпуск продукции, каждому оставшемуся предприятию придётся искать другую «экологическую нишу», и не факт, что у него есть для этого достаточные ресурсы. Эта верхняя граница равна примерно 10% в год, что знал ещё Чингисхан, когда устанавливал размер дани для Руси – «десятина». Дело в том, что если брать больше – народ разорится и деградирует, дань станет не с кого и нечем брать, а если брать меньше – народ сможет разбогатеть, развиться, стать сильным и сбросить иго. С тех пор ничего фундаментально не поменялось. Может быть, в результате технического прогресса минимальная доходность промышленности и стала выше, но точный размер этой минимальной доходности не важен в данном случае. Для определённости оставлю его на уровне всё тех же 10%. Соответственно, предел ставки долгосрочного кредитования промышленности не должен превышать 10%. При ставке 10% обеспечивается просто воспроизведение производственной базы. Если ставка будет выше 10% в год – долгосрочные инвестиции в производство становятся невозможны, производство продолжается без модернизации за счёт износа оборудования, но это не может продолжаться долго. Если же хочется иметь не просто воспроизводство, а расширенное воспроизводство производственной базы, то ставка кредита должна быть заведомо ниже 10%, чем ниже – тем большая часть дохода будет оставаться у производителя и инвестироваться в расширение. Т.е. чем дешевле кредиты – тем быстрее растёт производство. Вот отсюда и следует очевидный вывод, что уровень инфляции нужно поддерживать как можно ближе к нижней границе (вот почему точная величина верхней границы не важна), но таким, чтобы обеспечить у населения устойчивые инфляционные ожидания, и не допустить спонтанного возникновения дефляции, т.е. наиболее оптимальным уровнем инфляции следует считать 2-4% в год. При этом нужно учесть, что развитие дефляции нужно не допустить ни в коем случае, прибегая к необходимым вбросам денег в оборот (валютным интервенциям), не боясь на некоторое время даже превысить уровень инфляции в 4% годовых. В конце-концов, такое превышение следует рассматривать как инфляционный налог, как плату за стабильность и недопущение дефляции.

Из всего вышесказанного следует вот какой ВЫВОД:

Деньги в государстве должны быть одни, они должны быть свои, эмитент этих денег должен быть единственным.

Поскольку государство своими налогами обеспечивает ликвидность денег, а вся экономика государства, все предприятия и производства обеспечивают товарное наполнение этих денег, то и выпускать эти деньги должно государство, получая при этом в своё распоряжение весь доход от сеньоража и перераспределяя его в пользу своих граждан-налогоплательщиков.

Государство должно выпускать эти деньги в оборот бесплатно, не взимая никакой платы ни с кого за использование денег, никому не платя никаких процентов, не выпуская никаких встречных обязательств и не гарантируя никакого конкретного товарного обеспечения этих денег. Для этого эмиссию денег следует производить в форме дефицита государственного бюджета – растворяя доход от эмиссии в бюджете, ведь в расходах государства будет совершенно неважно, какая часть денег была собрана в виде налогов, а какая эмитирована.

Объём эмиссии (дефицит бюджета) должен быть таким, чтобы обеспечить поддержание устойчивой и равномерной инфляции на уровне 2-4% в год (таргетирование инфляции).

Соответственно, и стерилизацию избыточной денежной массы (в случае крайней на то необходимости) производить также должно государство в виде профицита государственного бюджета (превышения доходной части бюджета над расходами).

Остаётся ещё один очень важный вопрос, который нужно ещё продумать, – как надёжно обеспечить исполнение государством необходимого объёма эмиссии, не позволяя государству злоупотребить своим правом на эмиссию денег. Я не уверен, что простое регламентирование параметров инфляции и механизма эмиссии в законодательстве будет достаточным. Во всяком случае, очевидно, что недопустимо отдавать эту наиважнейшую функцию в частные руки – это то же самое, что под предлогом защиты капусты от кроликов поручать её охрану козлам.

Предлагаемые антикризисные меры

С целью не просто выбраться из кризиса, а впредь никогда больше в него не попадать, мною были разработаны несколько антикризисных мер. Поскольку они предназначены для исправления различных проблем, а при реализации они не должны мешать друг другу, эти меры должны быть разнообразными как по форме, так и по сути. Цель всех этих мер – создать финансовую систему, которая обеспечивала бы экономику расчётными средствами (деньгами) в необходимом количестве, не допуская как недостатка, так и переизбытка денег в обращении с тем, чтобы не допускать резких изменений, т.е. кризисов.

1. Изменение порядка эмиссии рублей

Необходимое количество денег в обороте должно обеспечивать государство, проводя эмиссию денег через дефицит государственного бюджета (превышения расходов над доходами). Для этого нужно изменить Конституцию РФ и ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации», передав право на эмиссию денег от ЦБ РФ к Правительству и регламентировав объём эмиссии равномерной инфляцией 2-4% в год, оставив ЦБ РФ чисто техническую роль, обосновав это решение тем, что осуществлявшаяся в декабре 2008 – январе 2009 девальвация рубля противоречит основной задаче ЦБ РФ, обозначенной в части 2 статьи 75 Конституции РФ – «Защита и обеспечение устойчивости рубля.»

2. Обеспечение товарного наполнения рубля

Для обеспечения ликвидности рубля на валютных биржах нужно законом установить, что экспорт российских товаров (прежде всего – нефти и газа) за рубеж должен осуществляться только за рубли и только через механизм биржевых торгов (поставочный фьючерсный контракт на условиях DAF-граница России [9]) на российской торговой площадке. Помимо обеспечения ликвидности рубля эта мера позволит автоматически сбалансировать внешнюю торговлю России, а также сделает прозрачным таможенное обложение экспортируемых товаров (в частности, данные по объёмам внешней торговли России по сведениям Федеральной Таможенной Службы и по сведениям ЦБ РФ различаются на несколько десятков миллиардов долларов в год), гарантирует сроки поставок и качество товаров.

3. Обеспечение безналичных расчётов

Для безналичных расчётов между предприятиями идеальным решением являются клиринг. Это такая форма взаимозачётов, которую проводит клиринговая палата – расчётная организация вроде обычного банка, только если обычный банк осуществляет платежи со счёта клиента только в пределах остатка по счёту, то клиринговая палата – в пределах остатка по счёту с учётом входящих платежей. При клиринговых расчётах замечательным является то свойство, что количество расчётных средств автоматически соответствует товарообороту, поскольку средства в обороте клиринговой палаты существуют только во время проведения расчётного сеанса, они не накапливаются, а их количество строго равно количеству проводимых платежей.

Особо следует отметить, что для расчётов по клирингу не требуется брать деньги в кредит для пополнения оборотных средств. Допустим, есть две фирмы А и Б. У фирмы А на счёте 100 рублей, у фирмы Б – ничего. Фирма А должна фирме Б 1000 рублей, а фирма Б должна фирме А 900 рублей. Проблема в том, что даже если счета обоих фирм находятся в одном банке, то банк не может провести эти платежи на суммы 900 рублей и 1000, поскольку банк проводит платежи только в пределах остатка по счёту. Т.е. одна из фирм (или даже обе) должна взять краткосрочный кредит, заложить под него какое-то своё имущество, заплатить проценты по кредиту, тогда фирмы смогут провести платежи и рассчитаться. Как вариант, фирмы могут договорами оформить взаимозачёт встречных требований, но бухгалтерское оформление и налогообложение этой операции будет весьма непростым. Если же цепочка взаимных обязательств оказывается более длинной, то взаимозачётом и переуступкой прав требования урегулировать взаимные обязательства будет совсем сложно, а если одним из участников цепочки является бюджет, то ситуация становится совсем патовой. А вот клиринговая палата такую цепочку платежей, в том числе и с участием бюджета, проведёт.

Очень удачной базой для создания такой клиринговой палаты является Союз России и Белоруссии. России и Белоруссии, опираясь на соглашение о создании единого экономического пространства, нужно подписать международное соглашение о создании некоммерческого партнёрства "Международная Клиринговая Палата". (НП "МКП" должна быть учреждена именно международным договором, это принципиально важно, чтобы вывести её из-под рисков со стороны российского законодательства!).

Основные моменты:

1. Клиринговая палата осуществляет оказание услуг по открытию счетов, осуществление расчётно-кассового обслуживания и проведение клиринговых расчётов на безвозмездной основе (т.е. не берёт никакой платы за эти операции). Финансирование расходов, связанных с хозяйственной деятельностью клиринговой палаты, осуществляется исключительно из бюджета государств-участников НП "МКП" пропорционально доле платежей клиентов из соответствующих стран.

2. Расчёты ведутся исключительно в российских рублях. МКП не ведёт операций в других валютах, а так же с золотом и другими металлами.

3. Клиринговая палата не эмитирует денег, не выпускает собственных обязательств и не даёт банковских гарантий по чужим обязательствам.

4. Клиринговая палата не осуществляет кредитных операций - не выдаёт и не привлекает кредитов, не покупает и не продаёт иностранной валюты и ценных бумаг, золота, серебра и других металлов.

5. Правительства стран-участниц обязуются открыть свои расчётные счета в МКП и осуществлять взаиморасчёты через МКП.

6. Центральные банки стран-участниц обязуются открыть корреспондентские счета в МКП и для МКП (лоро и ностро).

7. Клиринговая палата обязана принимать на обслуживание (на условиях пункта 1) любые юридические лица, включая банки и другие расчётные организации, зарегистрированные в стране-участнице, имеющие действующие контракты с предприятиями в другой стране-участнице (скажем, если у российского предприятия есть контракт с предприятием из Белоруссии, и наоборот), или с предприятием, уже имеющем расчётный счёт в МКП, о чём должна сделать бессрочную публичную оферту.

8. МКП обязуется открыть офисы (представительства) во всех городах стран-участниц с населением не менее 200 тысяч, страны-участницы обязуются обеспечить финансирование этих расходов. Открытие представительств в населённых пунктах с меньшим населением будет рассмотрено впоследствии.

9. Поскольку деятельность самой МКП является бесприбыльной, то никаких налогов с МКП не взимается ни в одной из стран-участниц.

10. Другие страны могут присоединиться к участию в НП "МКП" при согласии всех других участников НП "МКП" на условиях пп. 1-9).
11. Эти условия должны быть зафиксированы в международном договоре и в Уставе НП "МКП", их изменение впоследствии невозможно - можно только распустить НП "МКП", но не изменить этих ключевых положений.

4. Обеспечение наличного денежного обращения

Для решения проблемы наличного денежного обращения, связанного с потенциальной возможностью населения хранить деньги существует парадоксальная идея денег с отрицательной доходностью (демерредж – плата за простой). Дело в том, что функция накопления у денег антагонистична функции обеспечения расчётов, поскольку накопление денег лишает экономику расчётных средств, тормозя её вплоть до паралича – чем меньше денег в обороте, тем сильнее растёт спрос на деньги, тем сильнее у населения стремление делать накопления именно в деньгах. Денежные системы с отрицательной доходностью на практике применялись правительствами британского о.Гернси, а также в ряде стран Европы – в Германии, Австрии, Лихтенштейне, Швейцарии, Франции, Испании, Эстонии [4]. Эти системы показали потрясающую эффективность, но везде эти эксперименты были прекращены по инициативе Центробанков или центральной власти.

Теоретические исследования денег с отрицательной доходностью были проведены аргентинским экономистом немецкого происхождения Иоханном Сильвио Гезеллем [2]. К сожалению, как временные деньги, так и марочные сертификаты по технологическим причинам могут применяться только на достаточно компактных экономических пространствах; для применения на территории такой большой страны, как Россия, а также с учётом распространённости автоматизированных платёжных терминалов, они непригодны. Поэтому я предлагаю адаптированную версию денежной системы с отрицательной доходностью, вполне пригодную для применения в России, которую я назвал «Горячие деньги».

1. Наличные деньги.

Реформа денег заключается в том, что нынешние банкноты, не имеющие срока обращения, в течение года плавно заменяются на банкноты с лимитированным сроком обращения – на каждой купюре будет явным образом обозначено, до какого месяца какого года включительно эта купюра имеет хождение и обязательна к приёму во всех платежах. Начиная с первого числа следующего месяца она уже недействительна, и не обязательна к приёму в платежи, но её можно обменять в банке, доплатив 10% от номинала за каждый полный и неполный год просрочки. Скажем, если купюра провалялась под матрасом два года, её можно обменять на новенькую, доплатив 20%, а вот через 10 лет её уже совсем нельзя обменять. Нынешние купюры можно будет обменять по тому же правилу – доплатив 10% от номинала за каждый год просрочки.

Зарплаты работодатели обязаны выдавать только купюрами со сроком обращения более 3 месяцев, для чего можно обменять купюры, у которых остался срок обращения 3 месяца и менее на новенькие с доплатой 9% (если остался 1 месяц), 8% (если 2 месяца), 7% (если 3 месяца). Аналогично пенсии, пособия и другие социальные выплаты.

Для удобства пользования корешок банкноты имеет двухцветное обозначение года и месяца, до которого действительна данная банкнота, а также рельефное обозначение для слепых.

Металлические монеты не имеют срока обращения, но они сами своим весом ограничивают своё применение в качестве средства обращения – крупную сумму в металлических монетах буквально тяжело хранить, перевозить и ею расплачиваться.

2. Безналичные деньги

С расчётных счетов и вкладов «до востребования» ежедневно взимается налог 0.025% от суммы, а вот с депозитов (сроком более 3 месяцев) налог не взимается – за пользование депозитом банк платит вкладчику, так что депозитные деньги жгут руки банку, банк ищет, куда бы их пристроить в оборот, так что деньги в любом случае не залёживаются.

Разумеется, я полностью осознаю, что предлагаемая система также небезупречна, но это всё-таки лучше, чем те рецепты, которые предлагают нынешние финансисты. Убыток от хранения денег по этой системе составляет всего-то 10% в год, т.е. в 2 раза меньше, чем от инфляции 20% годовых, но он гораздо нагляднее и успешно преодолевает тягу к хранению денег. Для тех, кто предпочитает делать накопления в деньгах, остаётся вариант хранить их на банковском депозите, при этом налог с них не взимается.

"Горячие деньги" поддерживают скорость обращения денег на стабильно высоком уровне, при этом ажиотажный спрос на товары, избыток предложения денег и гиперинфляция просто невозможны. Ажиотаж и гиперинфляция возникают только тогда, когда резко увеличивается количество денег в обороте, что преимущественно вызывается увеличением скорости обращения денег, что возникает только когда население достаёт деньги из заначек и бежит в магазины реализовывать отложенный спрос. Если же скорость обращения денег и без того была на максимуме, то её ещё больше ускорить на сколь-нибудь заметную величину просто невозможно. При этом дефицита денег в обращении нет - дефицит денег в обращении возникает только тогда, когда их скорость обращения падает, а с "горячими деньгами" это практически невозможно.

5. Реформа налоговой системы

Нужно в полной мере использовать преимущества т.н. «стимулирующего налогообложения» – перенести основную тяжесть налогообложения с деятельности на имущество: отменить НДС, зато увеличить налог на имущество, предназначенное для получения прибыли. При такой системе владельцу предприятия невыгодно, чтобы оно простаивало, зато, чем больше оно работает, тем меньшую долю от получаемого дохода будут составлять налоги.

Чтобы компенсировать неравномерность развития регионов, нужно сделать дифференцированное налогообложение «структурного ресурса». Почему бизнесу выгоднее вкладывать капитал в развитых финансово-промышленных центрах? Потому что в них сосредоточены все ресурсы, необходимые для бизнеса – территория, коммуникации, инфраструктура, партнёрские предприятия, клиенты, кредитные организации, органы власти, кадровые ресурсы… При наличии всех этих ресурсов бизнес вести легче и выгоднее, при их недостатке – сложнее и менее доходно вплоть до полной невозможности. Уравновесить привлекательность разных регионов для бизнеса можно путём регулирования налоговой ставки – обложить налогом «структурный ресурс». В населённых пунктах с высокой концентрацией ресурсов бизнес вести удобнее, следовательно, размер ставки можно повысить, а в населённых пунктах с недостатком ресурсов размер ставки нужно понижать, чтобы сделать их более привлекательными для бизнеса. В качестве индикатора концентрации капитала можно использовать объём денежной массы. Методика такая – в течение года подсчитывается население в населённом пункте и среднее количество наличных денег в кассах предприятий и банков, а также безналичных средств на расчетных счетах предприятий в банках и счетах «до востребования». Подсчитываются величины в среднем по России. Если в данном населённом пункте денежная масса в расчёте на одного жителя меньше, чем в среднем по России, то на следующий год ставка налога понижается, если денежная масса выше, чем в среднем по России – ставка налога повышается. Таким образом, всего за несколько лет произойдёт выравнивание привлекательности для бизнеса всех регионов России, а в дальнейшем будет происходить автоматическое выравнивание условий – развитие всей территории России будет происходить равномерно.

© Виталий Насенник, 2010

Ссылки

1. И.Фишер «Покупательная сила денег»

malchish.org/lib/economics/fisher/fishsod.htm

2. И.С.Гезелль «Естественный экономический порядок»

demandandsupply.ru/gesell.html

3. М.Кеннеди «Деньги без процентов и инфляции»

malchish.org/lib/economics/kennedi_bez_procentov.htm

4. Афанасьев А.А. «Мена и временные деньги в экономике США периода Великой депрессии и начала «нового курса», Приложение 1 «Об обращении денег с отрицательной доходностью в странах Европы»

cemi.rssi.ru/ecr/2002/2/afanas/pril202-1.htm

5. С.Егишянц «Тупики глобализации»

globook.narod.ru

6. Конституция Российской Федерации constitution.ru

7. ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)»

cbr.ru/today/status_functions/law_cb.pdf

8. Сказка для взрослых «Хочу весь мир и ещё 5%»

malchish.org/lib/economics/Plus_5.htm

9. Инкотермс-2000 (INCOTERMS 2000)

nge.ru/info/inf_inc.htm

10. В.Насенник «Стабфонд имени Бориса Годунова»

duel.ru/200641/?41_1_4

Читателям нашего сайта представляем новую статью профессора Острецова Игоря Николаевича, которую он сегодня нам прислал. Вдохновителем к написанию этой статьи, по утверждению автора, стал Сванидзе с его телевизионной передачей "Суд времени".

В течение всего августа и начала сентября по пятому каналу идёт передача с ведущим Сванидзе, в которой обсуждаются различные вопросы, связанные с событиями XX века в России. Вся дискуссия в неявном виде, в конце концов, сводится к вопросу: «Благом или катастрофой для России оказалась Октябрьская социалистическая революция?».

Идеологи революции в качестве её теоретической основы принимали классовую теорию К.Маркса. Очень многим, и не только сторонникам революции, теория представлялась исключительно последовательной и безупречной в своей логике. Всеобъемлющее счастье для всего человечества было не за горами и гарантировано. Призрак коммунизма бродил по Европе. Однако, как в своё время с грустью заметил Вольтер: «…человек рождён лишь для счастья… Эта превосходная мораль никогда не была опровергнута ничем, кроме фактов». И факты не заставили себя ждать.

Основные выводы, к которым в своих построениях пришёл К.Маркс, радикально разошлись с реальностью. Это в первую очередь относится к прогнозу К.Маркса о победе революции в наиболее передовых странах, т.е. там, где пролетариат, основная движущая сила революции, наиболее развит. Однако революция победила в России, где возраст капитализма и, следовательно, пролетариата был без году неделя. Кроме того, теория предполагала, что победа пролетариата будет окончательной, поскольку пролетариат уничтожит классовую структуру общества, ибо он могильщик буржуазии – последнего класса кровососов. События конца XX века опрокинули и этот вывод теории. Социализм в России рухнул. А капитализм продемонстрировал удивительную живучесть и мобильность. Правда, за счёт жесточайшей эксплуатации отсталых стран. Ну и что? Важен результат. Прогресс-то был достигнут. В истории уже были подобные примеры. Китай, например, намного опережал Европу перед началом её стремительного развития в средние века. Но белые (вернее жёлтые), пушистые и законопослушные китайцы, направив свои корабли в акваторию Индийского океана, вели цивилизованную торговлю со странами Африки и Азии, никак не подавляя своих партнёров. Их фарфор находил спрос повсюду. Они «чтили уголовный кодекс» Конфуция. А вот когда оголтелые и наглые европейцы дорвались до миролюбивых и трудолюбивых народов, они спуску им не дали. Начался грабёж, убийства, работорговля и прочие прелести. Ну, и каков результат? Где в начале XX века была Европа и где Китай? Европейский беспредел, сосредоточивший огромные ресурсы за счёт ограбления других народов, дал великолепные результаты. На полную катушку работал Моисеев закон, который «положен не для праведника, но для беззаконных и непокорных, нечестивых и грешников, развратных и оскверненных, для оскорбителей отца и матери, для человекоубийц, для блудников, мужеложников, человекохищников, (клеветников, скотоложников) лжецов, клятвопреступников, и для всего, что противно здравому учению» - сказано в Евангелии (1, Тим.1:8). Моисеев закон проповедует рабовладение другими народами (Лев. 25:46), захват чужой земли, чужого имущества (Втор. 6:10-11), истребление народов (Втор. 7:16), истребление инаковерующих, их священных мест, их пророков (Исх. 22:20, 31:14). В законе есть и заповедь «люби ближнего, как самого себя», однако здесь она означает любовь только к сынам Израиля: «Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего, как самого себя. А чтобы раб или рабыня были у тебя, то покупайте себе раба и рабыню у народов, которые вокруг вас; также из детей поселенцев можете покупать и из племени их... и они могут быть вашей собственностью; можете передавать их в наследство, как имение; вечно владейте ими, как рабами, а над братьями вашими, сынами Израилевыми, друг над другом, не господствуйте с жестокостью». (Лев. 19:18; 25:44). Этим и руководствовались и продолжают руководствоваться западные демократии. И всё это, повторяю, было оправдано блестящими результатами в развитии.

Но всегда ли будет так?

Из моего детского чтения в памяти сохранился поразивший в то время меня роман, кажется, всё-таки Жюля Верна. Я точно не помню, а проверить негде, поскольку пишу по памяти в месте, где кроме телевизора ничего нет. Сегодня об этом романе не слышно. И современный молодняк его едва ли знает. Сюжет таков. Кто-то из старого времени попадает в будущее. И сначала восхищается красотой и устроенностью жизни. Воспитанные и образованные люди ведут умные беседы, музицируют, танцуют, веселятся на фоне прекрасной природы и великолепных строений. Нашего героя удивляет только одно. Это прекрасное общество не работает. Как выясняется позже, за них работают люди подземелья. Грязные, грубые, дикие. Элита их поработила и загнала в подземелье, где расположены заводы и фабрики. И изгнанные смирились со своей беспросветной жизнью. Но, чтобы выжить, они постепенно превратили потерявшую способность сопротивляться элиту в свой корм. По ночам они выползают наверх и воруют прекрасных юношей и девушек, чтобы их сожрать. И вот наш герой наутро не может найти своего вчерашнего собеседника. А его товарищи только отводят глаза. Они тоже смирились с тем, что они просто пища для грубых животных, ибо бороться против этого, значит потерять привычный комфорт. Своего рода «социальная идиллия». Как на образцово показательной ферме, где чистенькие и опрятные коровки счастливо жуют свою жвачку. Так не ведут ли нас в подобную идиллию наши «руководящие трудящие», как вопрошал один мой друг.

То, что впереди проблемы, наиболее прозорливые понимали уже давно. Например, тот же Жюль Верн. И не просто обнищание трудящихся, как думал Маркс, а гораздо серьёзнее. В семидесятых годах XX века Римский клуб вполне осознал масштабы надвигающейся катастрофы и, как положено, доложил об этом мировым «руководящим трудящим». Те сделали вид, что ничего не произошло, а сами начали готовить программы по уничтожению большей части человечества. Ну, каких то миллиарда четыре. В прессу программа просочилась под названием «золотой миллиард». Но кроме названия никаких обсуждений. В том числе и на означенном суде. Будто бы мы за забором и это нас никак не касается. А между тем, мы главные по всем статьям в данном вопросе и, следовательно, во всей Истории вообще. И таковыми нас сделала Великая Октябрьская социалистическая революция.

После банкротства теории Маркса революция в России воспринималась многими просто как некое недоразумение, не будь которого, России стояла бы в ряду «цивилизованных» народов. Подобные нотки постоянно звучат и в программе Сванидзе, как само собой разумеющиеся и не требующие доказательств, ибо либеральный рынок всеобъемлющ и навсегда. Ведь свобода! Знать бы ещё, что это такое. Но в зале не сидят даже те, кто знает про действующую «свободу» на собственной шкуре. Они-то и голосуют постоянно поперёк устроителей шоу. Вообще всё это очень похоже на прощупывание общественного мнения накануне весьма серьёзных событий.

Однако вернёмся к Октябрьской революции. Как сказал поэт, раз каждый вечер на небе зажигают звёзды, значит это кому-то нужно. События такого масштаба вершатся людьми только по заказу свыше. Люди далеко не сразу понимают суть происшедшего. Советский Союз был создан действительно вне какой-либо логики, поскольку ликвидация неадекватных социальных структур, т.е. социальных структур, живущих не по учению Христа, начнётся только примерно через сто лет, т.е. в наше время, и по совершенно другим причинам, нежели те, которые изложены в теории Маркса. Марксу было дано написать ошибочную теорию для того, чтобы вдохновить Ленина и дать ему пролетариат в качестве инструмента подавления буржуазии, но только в одной стране. Демократы правы в том, что Октябрьская революция с точки зрения человека абсолютный ничем не мотивированный нонсенс. Но Советский Союз был совершенно необходим для сохранения рода человеческого и потому был создан. Наиболее развитые демократии действительно должны были ещё сыграть свою роль в XX веке, совершив грандиозный технологический рывок по совершенствованию качества жизни отдельного человека. Но представьте себе, что бы произошло, не будь революции в России. После осознания Римским клубом надвигающихся проблем абсолютно доминирующий и не обременённый психологическими изысками по отношению к «недоразвитым» Запад легко пошёл бы на уничтожение четырёх миллиардов человек под лозунгом: «Лучше сохранить что-то, чем погибнуть всем». Даже в современных условиях нет-нет, да появляются подобные мотивчики, то из уст сумасшедших тёток, откованных исключительно из железа, то из уст «респектабельных» политиков и обнаглевших журналистов. Но это не находит продолжений из-за того, что ситуация такова, что как бы самим не попасть под нож. Ведь резать-то им в первую очередь сегодня надо Китай. Американцы говорили мне, что Китаю и Штатам на одной планете места нет. Советский Союз лишил Запад возможности загнать род человеческий в стойло жюльверновского сценария.

Советский Союз, в отличие от Запада, который развивал технологии, направленные в основном на совершенствование качества жизни элиты, не только дал возможность подняться третьему миру, но и создал технологии, которые обеспечат выживание всего человечества в XXI веке. Это военные технологии сдерживания Запада и ядерно-космические технологии. Всё это было достигнуто за счёт грандиозных усилий и жертв всего советского народа и его руководства. Здесь, по-видимому, надо поговорить о так называемых репрессиях тридцатых годов, ибо это одна из самых модных тем и суда и разглагольствований демократов.

История развития человечества в основном представляет собой историю развития и совершенствования тираний и их элит, поскольку тирании – это сообщества, основной задачей которых является обеспечение выживания людей. На протяжении тысяч лет последовательно сменяли друг друга рабовладельческие, феодальные, фашистские и социалистические тирании. Сравнительно малый промежуток времени в масштабах истории занимают общества, всецело основанные на законах либерального рынка. Но именно в этот период времени человечество совершило грандиозный скачок в развитии материальных основ своей жизни. Это обстоятельство связано с тем, что рыночные принципы жизни обеспечивают естественную, постоянную смену элит, которые осуществляют развитие, за счёт конкурентных механизмов. Элиты надо постоянно менять, поскольку это очень «скоропортящийся продукт». В тираниях с этим совсем плохо. Если демократии обновляют элиты с помощью конкурентных механизмов, то в тираниях только с помощью «отстрела». Тирании развиваются медленно, поскольку элиты в них не обновляются до тех пор, пока не появится «великий тиран», который вырежет всю прошлую элиту, создаст новую и сосредоточит все ресурсы общества в целях развития. Тогда тирания совершает грандиозный, кратковременный скачок в своём развитии с тем, чтобы затем опять перейти к режиму медленного загнивания уже новой, но быстро протухшей элиты и вслед за ней всего общества. Именно в этом смысл поножовщины всех великих тиранов и репрессий тридцатых годов в частности. К сожалению, поскольку кроме самого «великого тирана» имеются исполнители, несущие в себе зачатки будущего гниения, под нож репрессий попадают и замечательные люди. Например, Николай Вавилов. Поэтому основная задача «великих тираний» с точки зрения обеспечения развития – уничтожение гниющих элит, а рыночных демократий – подавление и грабёж народов с целью сосредоточения ресурсов для своего развития. Врагом тираний являются элиты, которые будут окончательно уничтожены в Тирании Высшего Разума – Бога Отца, в обществе, к которому человечество неминуемо придёт. Тогда каждый человек будет только «рабом божьим» и больше никого. Самые великие элиты человечества, Демократии, в конце-концов, сгнившие тоже, поставили перед собой задачу уничтожения большей части человечества и потому тоже будут уничтожены. Их идеологическая основа – заповеди Моисея – противны учению Христа. Запад никогда не церемонился с «недоразвитыми», но раньше речь шла «всего лишь о грабеже». Сегодня западу необходимо уничтожить четыре миллиарда человек для сохранения своей сгнившей системы. И это делает современные либеральные демократии самыми преступными социальными организациями в истории человечества.

Так почему же всё-таки рухнул Советский Союз? Да просто потому, что, как и всякая другая элита, советская бюрократическая элита, паразитировавшая на великих лозунгах Социалистической революции, должна была быть уничтожена. Современная российская элита, порождение сгнившей советской элиты, будет тоже уничтожена, но уже без всякого сожаления. Это показывает, в частности и телевизионное голосование.

Великая заслуга Советского Союза перед Всевышним заключается в том, что он весь XX век противостоял Западу и дал возможность третьему миру подняться с колен. В результате в современном мире тупики Киото, Буэнос-Айреса, Рио де Жанейро, Копенгагена не могут быть разрешены желающими только жрать по своему усмотрению. Поэтому мы сегодня наблюдаем не более чем печальный анекдот в действиях современных политиков. На одном саммите обсуждают, как снизить производство в мире с тем, чтобы уменьшить эмиссию углекислоты в атмосферу. Через день переезжают в другое место и обсуждают, как увеличить производство, чтобы не допустить мирового промышленного спада. Только два величайших политика мировой истории, Владимир Ленин и Иосиф Сталин, сыграли выдающуюся роль в Истории XX века, выполнив важнейшее предначертание Божественного Разума по сохранению Человечества в целях его дальнейшего развития. Ну, прямо слышу: «Опять атеисты Ленин и Сталин и вдруг Христос!». Материализм и идеализм это уровень понимания законов мироздания. Не более того. Храм в душе человека и его делах, а не в доме, куда вы ходите. «Верим в Христа», но следуем законам Моисея!

Здесь целесообразно коснуться вопроса о персонах, значимых для истории двадцатого века. Крупнейшим событием двадцатого века было создание ракетно-ядерного оружия, что не позволило тупым политикам развязать крупные войны во второй половине века. Поэтому имена Э.Ферми, И.Курчатова, С.Королёва и великих физиков первой половины века для Истории священны. Но они «не удостоились» упоминания на данном процессе. В то же время остальные людишки, обсуждаемые на суде, типа милюковых, черчиллей, корниловых и прочих, тоже суетившихся, для Истории малоинтересны и малозначимы, поскольку они в принципе в силу слабоумия не могли существенно повлиять на её ход. Возьмём, например, Черчилля, часто цитируемого на процессе. Алкаш. Что он мог надумать после ежедневного бодуна? Пока общался со Сталиным, казался более или менее соображающим. Было, кому поддакивать. Но, как только расстался с ним, свои же его сразу и попёрли. Увидели, что толку от него никакого. Грубо? Да, есть малость. Но, если, по выражению Млечина, Сталин – «мерзавец», то к этим допустимы любые обороты и действия. Вообще в рамках современной борьбы с пьянством надо принять закон, запрещающий «назначать» алкашей «великими политиками». Для молодёжи плохой пример. Вся эта публика мелко гадила, не более того. Какая-нибудь тётя Маша, мывшие туалеты на Питерском вокзале, сыграла гораздо более важную роль в Истории, чем вся эта шелупонь, поскольку спасала людей от всякой заразы. Что говорить о них и их мельтешении? Тем более, сегодня, когда Божий Замысел становится нам понятным. Гитлер, безусловно, сыграл свою роль, подтолкнув Советский Союз к решительным действиям по мобилизации всех его ресурсов для противостояния Западу.

Сегодня мы живём в преддверии событий, которые в Евангелии раскрыты откровениями: «И ты, Капернаум, до неба вознёсшийся, до ада низвергнешься» (от Матфея, 11, 23); «И не думали, пока не пришёл потоп и не истребил всех, – так будет и пришествие Сына Человеческого» (от Матфея, 24, 39).

Время Старого Завета заканчивается. Наступает время Нового Завета Христа. В Евангелии многократно утверждается, что Христос отменил Ветхий завет, упразднил Моисеев закон, а с ним и десять заповедей Моисея. Моисеев закон в Евангелии называется «законом заповеди плотской», «законом греха и смерти». «Закон дан через Моисея; благодать же и истина произошли через Иисуса Христа» (Ин.1:17). «Есть два завета: один от горы Синайской, рождающий в рабство... Итак, стойте в свободе, которую даровал нам Иисус, и не подвергайтесь опять игу рабства» (Гал.4:24, 5:1).

«Конец (Моисеева) закона – Христос», (Рим.9:31-10:4).

© Игорь Острецов, 2010

Национализм – слово ругательное. Всех нас в СССР воспитывали интернационалистами, учили уважать другие народы и беречь их самобытность. И к слову «националист» у нас негативное отношение. У этнических русских, живущих, например, на Украине этот термин вызывает неприятие.

По-русски «националист» означает «народник». Раньше в среде русского народа национализма не было. А теперь он появился в разных формах. И чем больше мы чувствуем притеснение родного языка, унижение своего народа и других проявлений по отношению к нам украинского, казахского или иного национализма, тем больше сами становимся националистами. Это естественная реакция.

Что же такое русский национализм в его нынешнем проявлении? На эту тему существует целый букет мнений. Предлагаем вам наиболее адекватное объяснение писателя и общественного деятеля Константина Крылова (литературный псевдоним Михаил Харитонов).

Хотелось бы, чтобы вы внимательно проанализировали эту статью, а не просто скатились на обывательскую позицию "наш национализм нам роднее иных".

ОТ АВТОРА

Этот текст появился в качестве ответа на публично заданные мне вопросы господина Павла Данилина.

В своём блоге он написал следующее:

Русские националисты умело научились разбираться с полемистами в дискуссиях о нелегальной миграции и в спорах, посвященных международной политике. Но есть темы, фактически табуированные для русских националистов. Больные места. Точки, куда могут бить и бьют, а также те вопросы, отвечать на которые неудобно. Порой даже и не знаешь, как отвечать на них. Такие вот вопросы я и задаю сегодня Константину Крылову, одному из лидеров интеллектуального националистического движения.

1. Что общего между русским национализмом, нацизмом и расизмом, в том числе и с фанатами Гитлера?

2. Почему в среде русских националистов своими считают, в том числе и тех, кто активно и агрессивно выступает против Русской православной церкви?

3. Как намерены русские националисты взаимодействовать со сторонниками генерала Власова?

4. Почему русские националисты полагают возможным выступать рядом с нацистами и национал-социалистами?

5. Являются ли русские националисты антисемитами?

6. Почему русскими националистами называют, в том числе и сепаратистов, сторонников Новгородских республики и подобных им носителей сепаратистской идеологии?

7. Почему русские националисты в штыки встречают любые инициативы системных партий, направленные на поддержку националистического дискурса, в частности, речь идет о русском клубе Единой России и последних инициативах КПРФ?

8. Почему русские националисты постоянно ссорятся, и не могут создать единого националистического движения?

9. Как именно русские националисты намерены решать вопрос исторического примирения поколений, учитывая наличие как красного, так и белого дискурсов в националистическом движении и непримиримые разногласия между ними?

10. Что именно русские националисты думают о собственности в России, в том числе, об итогах приватизации, и намерены ли они в случае прихода к власти предпринимать какие либо действия в отношении пересмотра итогов приватизации?

11. Каким образом русские националисты собираются заниматься сбережением нации?

12. Какая политика, по мнению русских националистов должна проводиться в отношении стран СНГ?

13. Как русский националист относится к понятию империя, ее культурной и цивилизаторской функции?

14. Может ли российское государство оставаться в тех же географических границах, если встанет на путь национализма, в какую сторону должно проходить изменение границ, если должно и каким образом?

15. Какие народы являются агрессивными и враждебными по отношению к русскому народу?

16. Что именно хотят построить в России русские националисты в случае прихода к власти?

17. Как именно русские националисты намерены строить отношения с гражданами России другой национальности, в случае прихода к власти?

Понятно, что автор вопросов просто свёл вместе наиболее распространённые предрассудки и заблуждения по поводу современного русского национализма. С другой стороны, это и в самом деле распространённые предрассудки и влиятельные заблуждения. Поэтому я постарался ответить на каждый вопрос как можно подробнее.

* * *

Сначала — небольшое предупреждение.

Русское движение — в отличие, скажем, от прокремлевских или либеральных, в которых многообразие мнений не поощряется — достаточно разнородно. В нем участвуют люди, придерживающиеся разных точек зрения на многие вопросы.

Поэтому я не могу говорить за всех. То, что здесь сказано — это мои мнения и мои наблюдения, как теоретика и участника русского движения. При этом я пытался учесть не только свои, но и чужие мнения, и где только возможно, указывал, где речь идет о распространенной среди русских националистов позиции, а где — о моей собственной. Я старался не скрывать имеющихся противоречий и не обходить острые углы и спорные моменты.

Я также старался быть максимально честным и объективным в фактических вопросах — и не слишком сильно упрощать сложные вещи. В результате ответы сильно превосходят вопросы по длине. Увы, краткость — сестра таланта, но теща ясности, а на некоторые простые вопросы простых ответов просто не существует.

1. Что общего между русским национализмом, нацизмом и расизмом, в том числе и с фанатами Гитлера?

Здесь уместно для начала поинтересоваться — а почему вы спрашиваете? Точнее, почему именно этот вопрос оказался первым в списке?

Увы, ответ очевиден. Наша власть, не имея сколько-нибудь убедительных аргументов, опровергающих русских националистов, развернула пропагандистскую компанию, обвиняя их в разнообразных грехах. Универсальным и наиболее удобным стало обвинение в «нацизме» и «фашизме» — поскольку эти слова в современном обеспамятевшем мире стало просто обозначением «всего самого страшного».

Впрочем, власть не сама этому научилась: манеру обвинять своих противников в «фашизме» она заимствовала у либералов, российских и зарубежных которые охотно пользуются этим приемом для шельмования противников.

Но попробуем все-таки сказать нечто по существу.

Ответ будет длинным и подробным — пожалуй, длиннее и подробнее, чем ответы на прочие вопросы. Прошу винить за это не меня, а тех, кто устроил путаницу в головах множества людей.

Национализм — общее понятие. Расизм — одна из теорий, обосновывающих определенный вид национализма, а именно империалистический национализм. Далее, «национал-социализм», «нацизм» (он же «фашизм») — экзотическая разновидность расизма. Таким образом, всякий расист — националист, но не всякий националист — расист. Соответственно, всякий нацист — расист, но не всякий расист — нацист.

Разумеется, тот факт, что расизм есть разновидность националистической идеологии, не бросает тени на национализм в целом. Для сравнения: раковая опухоль есть вид живой ткани, и даже очень живучая, но мы ведь не считаем, что рак компрометирует саму идею многоклеточности, и нам всем стоит деградировать до состояния амеб. Мы предпочитаем бороться с раком как таковым.

Вернемся, однако, к теме. Национализм утверждает, что

1) нации имеют интересы (из чего следует, что разные нации могут иметь разные интересы), и

2) нация имеет право и даже обязана отстаивать свои интересы там, где они ущемляются — не только другими народами, но и, скажем, властью, или какими-то социальными группами.

Разумеется, интересы нации можно понимать по-разному. Но, в общем, удовлетворение национальных интересов возможно либо за счет ресурсов самого народа, либо за чужой счет. В первом случае народ нуждается прежде всего в свободе, независимости, справедливой власти и тому подобном. Во втором — в возможности безнаказанно угнетать другие народы.

Поэтому существуют два вида национализма. Первый можно назвать национально-освободительным, второй — империалистическим.

Возможно, конечно, и какое-то их совмещение: некоторые народы стремятся к независимости от других, но при этом готовы угнетать третьи. Но для обоснования права на то и другое разом используется разная идеология и риторика, соединить которые можно только при помощи специальных приемов.

Одним из них, кстати, и является расизм. Расизм — это учение о том, что существуют «высшие» и «низшие» («богоизбранные» и «проклятые», «биологически полноценные» и «биологически неполноценные», «культурные» и «дикие»), расы и народы, причем «высшие» имеют право — данное им Богом, Природой, Культурой и т.п. сущностями — подавлять и угнетать низшие расы, удовлетворять свои материальные интересы за их счет. Это учение очень удобно, поскольку снимает множество вопросов типа «почему нам можно то, что другим нельзя».

Тут прошу внимания. Утверждение, что народы различаются по своим биологическим свойствам и культуре, расизмом не является. Это всего лишь констатация факта: да, люди различны, и нации тоже различны. Нет ничего расистского и в рассуждениях о культурной или даже биологической совместимости или несовместимости разных народов. Верны они или нет — другой вопрос, но это не расизм. Расизм — это именно учение о праве истреблять, угнетать, эксплуатировать или унижать другие народы. Заметим, что для этого даже не обязательно утверждать «биологическое превосходство» над ними. Вполне достаточно назвать угнетаемых и истребляемых «некультурными», «богоотверженными», или, скажем, «насквозь пропитанными тысячелетним рабством» (эту формулировку любят использовать наши либеральные расисты по отношению к русским).

Не будем гадать, кто и когда изобрел расизм: его проявления можно обнаружить даже в глубокой древности. В Европе он стал необычайно популярен в эпоху колониализма, как удобное оправдание колониальной экспансии и эксплуатации неевропейского населения (в том числе в таких отвратительных формах, как рабство).

Наконец, немецкий национал-социализм является разновидностью расизма — с той разницей, что немцы собирались колонизировать в первую очередь славянские земли. Учение о расовом превосходстве немцев (и вообще европейцев) над славянами является неотъемлемой частью национал-социалистического учения.

Из этого сразу следует, что русский националист не может быть нацистом или классическим национал-социалистом. Невозможно, чтобы русский националист добровольно признавал себя биологически или расово неполноценным существом, а свой народ — недочеловеками.

Что касается «русского расизма» (то есть учения о том, что именно русские являются высшей расой и имеют право угнетать другие народы), то подобные учения не получили широкого распространения. Это связано с уже указанными историческими причинами — русские, как народ, не имели колониального прошлого. Предки каждого англичанина или француза имели материальные выгоды от наличия колоний, в их исторической памяти отложилось, насколько это было замечательно — потому-то Европа «больна расизмом». Русские, к добру или к худу, такого опыта не получили. Российская Империя не имела колоний в европейском смысле этого слова. Напротив, русские несли основные расходы и издержки по расширению пределов государства, и не имели с этого никаких выгод.

Сейчас русские, в массе своей, отнюдь не воспринимают себя как «высшую расу господ». Они находятся в подчиненном, униженном, подавленном состоянии, и знают это.

Русские националисты не призывают к захвату земель и колоний, к господству над иными народами, к унижению и угнетению. Они хотят освободиться сами, а не порабощать других. Их основные требования — прекращение угнетения русских людей, создание русского государства на исторических русских землях. Короче говоря, русский национализм — это национализм национально-освободительный.

На это можно возразить, что известная часть русских националистов испытывает явный и нескрываемый интерес и симпатии к «гитлеризму», особенно к его символике и атрибутике. Мы, дескать, знаем людей, называющих себя русскими националистами и вскидывающих руку в нацистском приветствии, малюющих свастики на стенах домов и т.п.

Да, есть русские националисты, которые используют такую символику. В девяностые годы этого было больше (тогда, например, крупнейшая русская организация того времени — РНЕ — имела своим символом «коловрат»), сейчас гораздо меньше. Но это бывает.

Однако следует понимать, почему и отчего фашистские символы пользуются популярностью и в каком качестве они используются.

Ответ до смешного прост. Так называемая «фашистская» атрибутика воспринимается прежде всего как протестная символика. Это вообще характерно для национально-освободительных движений на начальных этапах развития.

В качестве примера: все мы читали в детстве «Тиля Уленшпигеля» и восхищались храбрыми гёзами, отстоявшими независимость Нидерландов от испанцев. Но, между прочим, гёзы — чтобы позлить испанцев и римский престол — использовали символы, приводившие тогдашних европейцев в больший ужас, чем нынешняя фашистская символика. Конкретно — исламские, турецкие. Гёзы носили на шляпах зеленые полумесяцы и надписи «Лучше служить султану турецкому, чем Папе». Разумеется, никаких реальных симпатий к турецкому султану они не питали — им просто хотелось как можно сильнее задеть ненавистного противника.

Ту же роль играют и пресловутые свастики: поскольку считалось, что для людей, находящихся у власти, этот символ крайне неприятен, русские националисты пытались задеть своих врагов хотя бы этим. «Ах, вы называете нас фашистами? Хорошо, для вас мы будем фашистами! Зиг хайль!» Символы — оружие безоружных.

Разумеется, это касается не только «фашистской» символики. Например, НБП использует гротескно «коммунистические» символы, в стилистике западных антикоммунистических комиксов середины прошлого века. Используются они ровно для той же цели — чтобы хоть как-то оскорбить чувства «гайдарочубайсов», ну и встряхнуть обывателей. Заметим, что реальная идеология нынешней НБП очень далека и от большевизма, и от национализма, и от фашизма, а Лимонов выступает вместе с Каспаровым.

Сейчас мы видим, как по мере развития русского движения «протестный фашизм» теряет популярность. То же можно сказать и о нескольких организациях, которые настаивали на том, что они являются и «русскими», и «национал-социалистическими». Так, единственная сколько-нибудь заметная организация, которая официально заявила о себе как о «национал-социалистической» и «белорасистской» — НСО — сейчас практически распалась. Другие организации и их лидеры, в том числе и те, кто в девяностые годы пытался создать некое подобие «фашистской идеологии для русских», считая это удачной идеей (по причинам, указанным выше), теперь осознанно переходят на иные позиции. На массовых мероприятиях, устраиваемых крупными русскими организациями, уже трудно увидеть знамена и плакаты с «коловратами». Разве что «зиги-заги» и прочие кричалки, наверное, популярные скорее среди футбольных фанатов и т.п., еще будут какое-то время радовать глаз и ухо либеральных журналистов и правительственных чиновников. Впрочем, последние все меньше полагаются на случай и все больше — на проплаченных специалистов по постановке спектаклей с «фашизмом».

Сейчас большая часть карикатурных «нацистиков» — это обыкновенные провокаторы, а подавляющее большинство свастик на стенах появляются ровно в тот момент, когда нужно найди повод для дискредитации какого-нибудь перспективного политического движения. Во время предвыборной компании партии «Родина» я видел на стенах домов корявые надписи «СКЕНЫ ЗА РОДИНУ» (те, кто их малевали, не знали, как пишется слово «скин») и кривые свастики, закрученные куда Бог пошлет. Такие же кривые свастики, только вокруг аббревиатуры «ДПНИ», украсили в 2008 году переходы на Большом Арбате — аккурат к Русскому Маршу.

Впрочем, если уж быть совсем въедливым и дотошным, можно вспомнить еще одну причину неких «как бы нацистских» симпатий в русском движении.

Я имею в виду свойственную образованным русским людям еще с петровских времен тягу ко всему немецкому, германофилию. Связана она с образом Германии как «образцовой культурной страны». Этот образ — часть классической русской культуры XVIII-XIX веков. Сентиментальное германофильство — настроение, свойственное, например, ранним славянофилам. Либералы же обычно ориентировались на англосаксонские страны, видя в них образец цивилизации, англофильство свойственно русским либералам изначально. Сейчас оно обычно выражается в неумеренном американолюбии. Но низкопоклонство перед «Сияющим Городом На Холме» до недавнего времени считалось совершенно естественным, а вот германофильство кажется подозрительным — так как оно связано с интересам к творчеству «правых» литераторов, экономистов и философов, многие из которых сейчас считаются (обычно — облыжно) «предтечами нацизма». Тут поработала и советская пропаганда, которая записала в «нацисты» даже Ницше. Одно время в «нацизме» подозревали любого публичного интеллектуала, цитирующего, скажем, Юнгера или Шмидта. Сейчас, конечно, это звучит смешно — но свою роль это обстоятельство тоже сыграло.

Подведем же, наконец, итоги. У русского движения нет сколько-нибудь значимого фашистского прошлого, оно ни в коей мере не является фашистским сейчас, и его развитие идет в сторону, противоположную фашизму. «Русский фашизм» сегодня — это жупел, которым враги русского движения пытаются махать, оправдывая угнетение русского народа и репрессии против русских активистов.

2. Почему в среде русских националистов своими считают, в том числе и тех, кто активно и агрессивно выступает против Русской православной церкви?

Для начала отметим: русский национализм не является фундаменталистским религиозным учением. Это светская, мирская политическая теория и практика. Русским националистом может быть человек, исповедующий любую религию или не исповедующий никакой.

Это не теоретизирование: именно так и обстоят дела. В рядах русского движения можно встретить людей с самыми разными религиозными воззрениями, от православных христиан до славянских язычников и атеистов.

Разумеется, большинство русских националистов — православные. Это следует просто из того факта, что православие сейчас является «русской религией». Некоторые православные — члены РПЦ МП, другие принадлежат к иным православным церквам. Разумеется, последние настроены к РПЦ МП критически.

Есть также убежденные атеисты, противники любой религии, или представители религиозных учений, считающих себя пострадавшими от христианизации (те же славянские язычники).

Все это не мешает им проявлять терпимость к воззрениям друг друга и действовать сообща в тех вопросах, в которых они едины.

Что касается православных — и христиан вообще. Верующий человек может занять по отношению к иноверцам (в том числе и тем, кто выступает против его веры или его церкви) две позиции. Первая — не иметь с ними ничего общего, гнушаться их общества, или стараться нанести им какой-нибудь вред. Некоторые религии учат своих адептов именно этому. Христианам же, насколько мне известно, заповедано иное: сотрудничать со всеми во всяком деле, которое христианин считает добрым, полезным и согласным с совестью, словом и делом показывая ближним силу своей веры. Православные христиане, участвующие в русском движении, поступают именно так — и это приносит свои плоды.

Можно, впрочем, задаться иным вопросом — почему Русская православная церковь не стала объединяющим началом для русского движения, не сыграла ту роль, которую сыграл Костел в Польше восьмидесятых, когда польское гражданское общество объединилось, в том числе, и вокруг католичества? Но это уже вопрос к РПЦ МП, а не к русским националистам, которые открыты для сотрудничества со всеми, кто разделяет их цели и чаяния.

3. Как намерены русские националисты взаимодействовать со сторонниками генерала Власова?

Русские националисты не считают свое движение преемственным власовскому — в том смысле, в котором, например, украинские националисты официально считают своими предшественниками бандеровскую ОУН и прочие организации, действовавшие на территории Украины в сороковые-пятидесятые годы. Не существует сколько-нибудь известных русских организаций, которые хотя бы претендовали бы на преемничество с РОА, РОНА и т.п., и уж тем более имели бы такое преемничество на самом деле.

Есть несколько организаций, имеющих косвенное отношение к событиям времен второй мировой войны — например, РОВС (Русский Обще-Воинский Союз). Они состоят в основном из эмигрантов и их потомков. Эти организации не считают себя частью современного русского национального движения и занимаются в основном «хранением памяти о белых воинах и разоблачением преступлений коммунизма». Бог им в помощь.

Есть также несколько старых русских национальных организаций — таких, например, как Национально-Патриотический Фронт «Память» — среди участников которых подобные симпатии, пожалуй, распространены. На их реальную политику это не оказывает никакого влияния.

Чтобы быть уж совсем честным, скажу, что, покопавшись, можно найти несколько сообществ, которые и в самом деле прилагают некие усилия к реабилитации генерала Власова и других сил, сражавшихся на немецкой стороне. В этом качестве я припоминаю военно-историческую организацию «Добровольческий корпус» и ее лидера Яниса Бремзиса. Практический опыт взаимодействия с ним у меня был. Он состоял в том, что упомянутый господин подал многостраничное заявление в ОВД «Сокол» г. Москвы, в котором обвинял меня и моих соратников в преступном намерении уничтожить мемориальный комплекс памяти Белых Воинов (а именно, памятники, стоящие в церковном дворике) силами тайной организации «Собаки Берии» (в которую я, по его мнению, вхожу) и спецподразделения «Альфа» (которому я, по его мнению, могу отдавать приказы), в связи с чем угрожал «массовым протестным самосожжением международной общественности». В сообщничестве со мной он также обвинял ныне покойного патриарха РПЦ Алексия Второго.

Я отношусь к г-ну Бремзису и его окружению с искренним сочувствием и желаю этим людям скорейшего выздоровления.

В заключение — о возможных причинах симпатий к фигуре генерала-коллаборациониста. Российская история прошлого века была крайне трагичной и закончилась геополитическим крахом. В такой ситуации людям свойственно мечтать об иных вариантах истории, и верить в то, что, не случись того-то и того-то, все сложилось бы лучше. Осуждать их за это бессмысленно: это свойство психики. Так, у нас есть множество людей, уверенных, что, если бы не революции 1917 года, мы жили бы в великой стране — и ностальгирующих по «России, которую мы потеряли». Другие сожалеют, что Сталин не прожил еще десять лет и не построил технократическую утопию. Кто-то сожалеет о «косыгинских реформах», а кто-то — об избрании Горбачева генсеком. Есть и те, кто верит, что оккупация Гитлером Советского Союза в 1941 году принесла бы меньше бед и страданий русскому народу, чем продолжение коммунистического господства.

Что ж, я могу представить себе вариант мировой истории, в котором подобное стало бы возможным. Сюжет, интересный для романиста — я и сам с удовольствием прочел бы хорошо написанный роман на подобную тему. Впрочем, как литератор, я мог бы и написать нечто подобное, почему бы и нет?

Практического значения всё это не имеет. Как высказался по этому поводу Дмитрий Демушкин, лидер одной весьма радикальной организации, постоянно обвиняемой в симпатиях к «фашизму и гитлеризму»: «Нет задачи — воскресить фашистов и переиграть за них войну, захватить Сталинград и Москву. Гитлер — мертв. Мы победили».

Впрочем, «плачи по Гитлеру» все же не вполне безобидны, так как задевают чувства множества русских людей, чьи предки воевали с немецкими оккупантами. Но в таком случае имеет смысл посмотреть, на чьей стороне гитлерофилов больше. Я хорошо помню, что в эпоху перестройки и в девяностые гитлерофилия считалась вполне приличной именно в либеральном стане. Можно встретить множество публичных персонажей, от журналистов до историков, которые публично и печатно рассуждали о том, насколько Гитлер был лучше Сталина, и как бы мы «под немцами» пили баварское пиво. Кстати, большинство этих людей в той или иной мере разделяют и русофобские идеи. Я уж и не говорю об общелиберальном культе таких одиозных фигур, как, скажем, Пиночет. Причем либеральный культ «великих реформ Пиночета», в отличие от кабинетных рассуждений историософов, нанес огромный реальный вред России — поскольку, в числе прочего, лег в основу идеологического оправдания реформ 1992-1994 годов. Этот культ разделяют и посейчас, в том числе и люди, близкие к власти… Почему-то никому из них не предъявляют обвинений в фашизме — скорее всего, потому, что право бросать такое обвинение они предусмотрительно застолбили за собой.

4. Почему русские националисты полагают возможным выступать рядом с нацистами и национал-социалистами?

Кто с кем выступает рядом? Неужели русские националисты ходят на какие-то «нацистские мероприятия», устраиваемые «нацистами и национал-социалистами», пытаются вписать свои идеи в «нацистские программы», плетутся в хвосте нацистских колонн?

Нет, ничего подобного никто не видел. Русские националисты — самостоятельная сила, именно они устраивают мероприятия, они озвучивают свои собственные лозунги, у них есть своя программа, и она не является нацистской. Ни о каком присоединении русских националистов к каким-то «нацистам» говорить не приходится.

Что имеет место на самом деле? Некоторые люди, которые считают себя «фашистами» или «национал-социалистами» (или называют себя таковыми — исповедуя вместо настоящего национал-социализма некие собственные фантазии на эту тему, о причинах этого см. выше), выражают симпатии к русским националистам и участвуют в наших акциях. Не мы идем к ним — но они идут к нам.

Хорошо ли это? С точки зрения авторитарного, агрессивно-оборонительного сознания — свойственного, увы, многим — это, конечно, ужасно. Если на митинг или пикет приходят не те люди, их надо гнать, даже если они настроены дружественно, и даже особенно, если они настроены дружественно. Кто не подписал кровью партийную программу из тысячи пунктов, не принес присягу на верность всем нашим кумирам и не проклял всех наших врагов — тот да будет изгнан из наших рядов… Мы хорошо знаем эту логику, не так ли?

Но нет. Мы, русские националисты, не хотим и не будем вести себя подобным образом. Русское движение — не секта, не сборище параноиков и не проплаченная тусовка. Мы никого не боимся — и поэтому зовем к себе всех, в том числе и представителей самых крайних взглядов. Пусть они — фашисты, либералы, демократы, консерваторы, коммунисты, верующие, неверующие — приходят к нам, пусть участвуют в наших делах, пусть становятся русскими националистами. Мы готовы взаимодействовать со всеми, кто не настроен враждебно к русским интересам и открыт для диалога.

5. Являются ли русские националисты антисемитами?

Да, конечно, среди русских националистов можно найти антисемитов. Можно их найти, наверное, и среди либералов, и среди коммунистов, и даже среди поклонников Ктулху. Антисемиты, представьте себе, встречаются даже среди евреев.

Впрочем, среди всех вышеперечисленных встречаются и сионисты — в смысле, сторонники государства Израиль. Среди русских националистов произральские взгляды довольно распространены — как, впрочем, и антиизраильские. Но очень многие считают Израиль хорошим примером сильного национального государства, а то и образцом для подражания.

Так или иначе, это всего лишь мнения и симпатии. Что касается сущностных черт современного русского национализма, то антисемитизм к ним не относится. Русские националисты не ставят своей целью «уничтожение евреев» или еще что-то подобное.

Это легко доказать, и не на словах, а на деле. Несмотря на постоянные крики об «антисемитизме», «грядущих погромах» и прочую словесную пачкотню, за все эти годы не было ни одной попытки совершения подобных действий на самом деле. Все, что могут предъявить «борцы с антисемитизмом» — это чьи-то слова. При этом евреи наговорили и написали о русских куда больше пакостей. Но что касается практики, то все, что здесь можно припомнить — это неизвестно кем поставленный заминированный антисемитский плакат (помните?), да несчастного больного Копцева, который действовал из побуждений, известных скорее психиатрам. А вот чудовищная «антифашистская» компания, приведшая к ужесточению политического режима в России и использовавшая, в частности, «дело Копцева», проводилась людьми клинически здоровыми — хотя в их моральной полноценности можно было бы усомниться.

Разумеется, русские националисты в своей пропаганде и агитации уделяют известное внимание действиям еврейского лобби в целом (например, таким организациям, как РЕК), а также конкретных евреев, имеющих власть или рычаги влияния и пользующиеся им не на благо России и русского народа. В частности, многие русские националисты сочувствовали и поддерживали президента России В.В. Путина в ситуации с «группой Гусинского», а впоследствии — с делом ЮКОСа. С другой стороны, в среде русских националистов был популярен покойный генерал Рохлин — чье еврейское происхождение, кстати, было предметом насмешек со стороны либеральных СМИ.

Это свидетельствует о простой вещи: русские националисты судят о людях и народах по их делам. Мы не видим в евреях ангелов, которых нельзя критиковать, или животных, чьи действия не подлежат моральной оценке. Представьте себе, мы считаем евреев людьми — как и всех прочих. И если можно обсуждать историю, культуру, политику и национальные интересы русских, поляков, американцев, таджиков, чеченцев и даже загадочных эскимосов — почему этого нельзя делать, когда речь заходит о евреях? Нет ли в этом антисемитизма?

6. Почему русскими националистами называют, в том числе и сепаратистов, сторонников Новгородских республики и подобных им носителей сепаратистской идеологии?

Мне неизвестно политическое движение, которое ставило бы себе целью отделение Новгородской области от России.

Существуют исторические симпатии к древней Новгородской республике, которую многие считают развитым демократическим государством европейского типа, уничтоженным «московским режимом» — и скорбят по этому поводу. Плач о утраченных новгородских вольностях — постоянная тема русской культуры, вечевой колокол — такой же символ России, как и двуглавый орел или шапка Мономаха.

Есть также недавно созданное литературно-публицистическое движение, основанное на идеях одного интеллектуала-теоретика, одного хорошего поэта и нескольких остроумных публицистов. Насколько я понимаю, они призывают к пересмотру традиционной картины русской истории, а также строят планы на будущее. Многое, написанное ими в этом ключе, заслуживает внимания — например, рассмотрение положения русских в России на протяжении веков. Другие части этой программы, особенно касающиеся будущего, вызывают больший скептицизм. Все это чрезвычайно интересно — с историософской точки зрения.

Что касается реального сепаратизма, то, помимо очень сильного антирусского сепаратизма национальных республик, он до сих пор не стал значимым фактором политический жизни нашей страны. Существуют сторонники отделения от России карельских территорий, есть мечтатели о независимой Пруссии, входящей в Европу, имеются сепаратистские тенденции в Сибири и на Дальнем Востоке. Такие настроения подогреваются чудовищно несправедливым государственно-территориальным и экономическим устройством Российской Федерации, систематическим ограблением целых регионов, политикой препятствования развитию, преференциями «нерусским» национальным республикам за счет русских областей. Мы живем в отвратительно устроенном государстве, и нет ничего удивительного в том, что люди готовы отделиться от него. Фактически, единственное, что их удерживает от политической самоорганизации и реальных действий — понимание того, что любой бунт будет либо жесточайшим образом подавлен, либо, в случае маловероятного успеха, отделившиеся территории будут аннексированы соседними государствами, и положение русских станет еще хуже. Но сейчас можно ожидать всплеска таких настроений — особенно если ужесточение политического режима в сочетании с экономическим кризисом сделает московскую власть ненавистной до такой степени, что ей предпочтут китайцев.

Единственное действенное лекарство от сепаратизма — это успех русского национального движения, удовлетворение чаяний русского народа. Если русские обретут свое государство, им не захочется бежать из него куда угодно.

Это что касается сепаратизма в собственном смысле этого слова — то есть желания русских отделиться от Российской Федерации. Но есть другое: стремление избавиться от части территорий, населенных нерусским населением, от которого исходит угроза русским.

Прежде всего это касается кавказского региона. Среди русских националистов имеется достаточно много сторонников отделения Кавказа.

Эта точка зрения подкреплена серьезными аргументами. Вкратце: удержание Кавказа той ценой, которую Россия платит сейчас — начиная от миллиарднодолларовых выплат кавказским сатрапиям из федерального бюджета и кончая безумными преференциями кавказцам в России, их фактическим господством во многих сферах общественной и экономической жизни, — слишком велика. Если же учесть, что фактическое дистанцирование Кавказа от России идет полным ходом, а контроль со стороны Кремля давно превратился в фикцию, то становится очевидным: продолжение нынешней кавказской политики просто бессмысленно.

Формат отношений с Кавказом должен быть пересмотрен в любом случае. Выбор придется делать между сепарацией, отделением России от Кавказа — или каким-то планом его реконструкции. Пока подобного плана не существует, число сторонников избавления от опасного и проблемного региона будет расти.

В такой ситуации желающие сохранения Кавказа (или любых других нерусских территорий) в составе России должны убеждать русских, что это имеет смысл — а не русские должны оправдываться за свое желание жить спокойно, не платить дань, не подвергаться насилию, не быть зависимыми от «детей гор». Никакие заклинания о «сохранении территориальной целостности России» не приведут ни к чему, кроме дальнейшего озлобления.

Особенно же смешны эти заклинания из уст кремлевских пропагандистов. Специально для них напоминаю: величайшим сепаратистом в русской истории был Борис Николаевич Ельцин. Этот человек был в числе тех, кто, развалив Советский Союз, разделил также традиционные русские земли, признал независимость Украины, Белоруссии, отдал русскую часть Казахстана и так далее. Миллионы русских остались за пределами России. Нынешняя кремлевская власть прямо преемствует ельцинской. Никакого морального права учить русских Родину любить эти люди не имеют и иметь не могут.

7. Почему русские националисты в штыки встречают любые инициативы системных партий, направленные на поддержку националистического дискурса, в частности, речь идет о Русском Клубе Единой России и последних инициативах КПРФ?

Мы принимаем в штыки эти инициативы? Покажите же нам эти штыки!

Чтобы не ходить далеко за примерами. Лично я — постоянный участник Русского Клуба, заседания которого охотно посещают и другие деятели русского движения. Я поддерживал инициативы Клуба и принимал участие в их обсуждении и разработке. Я считаю эту деятельность полезной и конструктивной.

Инициативы КПРФ вызвали в среде националистов интерес и бурную дискуссию. Штыки же были выставлены в основном ортодоксальными коммунистами, которые поспешили заклеймить Зюганова за «отход от идей интернационализма» и т.п.

Разумеется, все это отнюдь не исключает критического обсуждения этих инициатив, устного и письменного. Но вообще русские националисты крайне позитивно относятся к любым инициативам «системных» партий, когда они делают шаги в правильном, с нашей точки зрения, направлении.

А вот наши уважаемые оппоненты и впрямь встречают в штыки инициативы националистов, их шаги навстречу. Опять же вспоминается характерный эпизод: недавно наш соратник из ДПНИ пришел на «молодогвардейский» митинг против миграции — там на него напали охранники только за то, что он поддержал некоторые идеи выступающих от имени своей организации… Они хотят видеть только себя и слышать только себя.

Небольшой постскриптум. Когда я уже заканчивал этот текст, произошло варварское избиение (фактически — попытка убийства) Александра Белова, лидера ДПНИ. Мы не знаем, кто это сделал, хотя предположения довольно очевидны. Но характерно, что «системные силы» не выразили сочувствие и не осудили нападавших. Скорее всего, им даже не пришло в голову, что это следовало бы сделать: ведь русские националисты, по их мнению, находятся, как выразился один политик, «за пределами политического поля» — то есть с ними можно обращаться как угодно. Такое отношение трудно забыть и трудно простить.

8. Почему русские националисты постоянно ссорятся и не могут создать единого националистического движения?

Русское национальное движение выделилось из общепротестного «патриотического» движения только в середине нулевых. До того русский национализм в чистом виде практически не встречался.

В восьмидесятые и девяностые годы то, что сейчас считают «ранним русским национализмом», было смесью сентиментального народничества в духе «писателей-деревенщиков», православного фундаментализма, конспирологии (отечественной и западной), острой ностальгии по СССР, культа сильного государства, разного рода мифов и общего недовольства существующим положением вещей. Люди тогда верили в самые странные вещи и не понимали, что происходит в реальности. Когда же муть в головах начала помаленьку оседать, ее принялись усердно взбивать — в чем преуспел, например, Жириновский (роль ЛДПР в политической жизни девяностых вообще невозможно переоценить).

Тем не менее, постепенно «общепротестная», «красно-коричнево-бело-не-пойми-какая» идеология все же разложилась на фракции. Это породило целый спектр «идеологий через черточку», где слово «национализм» играло роль своего рода приставки, а дальше шло главное: «национал-большевизм», «национал-монархизм», «национал-империализм», «национал-анархизм», «национал-технократия» e tutti frutti.

У всех этих идеологических конструкций было одно общее, оно же и разъединяющее: второе слово. «Национализм» в них всегда был подчиненным моментом, средством. Целью же была «монархия», «истинный социализм», какая-нибудь «империя», или, наоборот, «революция» («духовная» или социальная), в общем — что-то такое, чему русский национализм должен послужить в качестве топлива. И уж конечно, национал-анархист не может не ссориться с национал-монархистом: ведь каждый из них рассчитывает на один и тот же ресурс (то есть на русский народ), но собирается использовать его для совершенно различных проектов. Неудивительно, что вся эта публика постоянно конфликтовала между собой, а все усилия по объединению на какой-то общей платформе терпели крах. Достаточно было прийти в любое собрание националистов и громко сказать — «Распутин был святым!» (или «Сталин был людоедом!»), чтобы все присутствующие тут же, бросив прочие дела, принялись бы ожесточенно препираться по этому поводу.

На все это накладывались обычные беды маргинальных движений: мелкие амбиции лидеров, организационная беспомощность, банальная бедность.

Настоящий национализм начинается там, где «второе слово» перестает быть главным. Русский народ не является средством для чего бы то ни было — Государства, Империи, Космической Экспансии, Белой Расовой Солидарности, Социальной Справедливости, Исторической Миссии и т.п. Все «великие проекты» имеют смысл и ценность ровно настолько, насколько они полезны русской нации. С осознания этой простой мысли — русские нужны сами себе, а не как ресурс или топливо для чего-то внешнего, сколь бы привлекательным оно ни было, — и началось русское движение в подлинном смысле слова.

О перспективах. Я не думаю, что русское движение придет (или хотя бы должно стремиться) к «единству», если под ним понимать единую организацию, «руку миллионнопалую», управляемую каким-нибудь «харизматическим вождем». Нет, я не исключаю подобной перспективы, но считаю ее реализацию маловероятной. На наших глазах складывается иная система — а именно, сеть русских организаций, тесно координирующих свою деятельность, связанных совместными проектами, перекрестным членством, личными контактами, и, конечно, общей целью — созданием русской нации и строительством русского национального государства.

Уже сейчас мы видим, что русские организации, которые стоят на позициях последовательного национализма, умеют договариваться между собой, невзирая на идеологические симпатии и антипатии. Это, конечно, не сняло всех противоречий и никогда их не снимет. Тем не менее, принятие чистого национализма за основу делает возможным конструктивный диалог — как друг с другом, так и с иными политическими силами.

9. Как именно русские националисты намерены решать вопрос исторического примирения поколений, учитывая наличие как красного, так и белого дискурсов в националистическом движении и непримиримые разногласия между ними?

В настоящий момент и «красный», и «белый» дискурсы — это прежде всего дискурсы. То есть: агрессивные риторические конструкции, предназначенные, прежде всего, для стимуляции определенных чувств. Грубо говоря, это поводы для ругани между людьми, любящими ругаться по разным поводам, обвиняя друг друга в грехах и преступлениях предков (идейных и реальных), призывая друг друга к покаянию и одновременно понося друг друга последними словами. Все это чем дальше, тем больше напоминает борьбу нанайских мальчиков.

На этом фоне наша власть осуществляет своего рода практический синтез «красной» и «белой» идей. Мы живем в странном «красно-белом» государстве, причем и от «красного», и от «белого» взято худшее — например, узнаваемо советские практики политического подавления масс гармонично сочетаются с дичайшим социальным неравенством, заставляющим вспомнить чуть ли не крепостничество, «и так во всем».

Мое мнение по этому вопросу таково. Русские националисты могут придерживаться разных взглядов на те или иные страницы прошлого нашей страны. Важно то, что они думают по поводу ее настоящего и будущего.

Впрочем, если уж говорить об «историческом примирении красных и белых», то именно русский национализм может предложить убедительную формулу такового.

Ужасы российского двадцатого века были предопределены Гражданской войной. Она стала возможной, в свою очередь, потому, что обе стороны, каждая по-своему, отрицала национальные чувства и тем более националистическую идеологию.

Коммунисты, как известно, были интернационалистами, причем интернационализм того времени был таков, что его можно назвать «антирусским антинационализмом». Но их противники, известные сейчас как «белое движение», тоже не были русскими националистами: их идеология представляла собой противоречивый сплав старой «имперской» идеологии (основанной на сословных и религиозных ценностях, а также на традиции служения государству), «февральского» либерализма, неких вариантов небольшевистского социализма и т.п.

Обе стороны конфликта решали свои проблемы за счет русского народа. Можно спорить, кто в этом повинен больше, у меня тоже есть своя точка зрения на эту тему. Но нельзя отрицать, что известное «красные придут — грабят, белые придут — грабят» довольно точно описывало народное восприятие происходящего. Эту народную правду нельзя замазать ни «красными», ни «белыми» агитками: так было.

Но самое главное и самое страшное состояло в том, что русские убивали русских. Убивали много, систематически. Свои убивали своих. Не потому ли сейчас русские так подозрительно относятся друг к другу, так боятся объединения, с такой готовностью отказываются от себя и своих интересов, что в нашем прошлом был такой опыт, и он еще не пережит и не сделался историей?

Так вот: ситуация, когда русские массово убивают русских во имя каких бы то ни было идей и целей, для националиста неприемлема в принципе. Для него не может быть привлекателен ни «красный» интернационализм (то есть сознательное отрицание национализма, пусть во имя таких прекрасных вещей, как всемирное братство, свобода от эксплуатации, построение справедливого общества), ни «белый» недонационализм (то есть попытка обойтись старыми идеями служения таким прекрасным вещам, как государство, монархия, церковь, честь, нравственные идеалы и т.п). Разумеется, он может больше сочувствовать тем или иным идеалам (сколь угодно замечательным), но ровно до того момента, пока эти идеалы не становятся поводом к истреблению русских людей.

Национализм — это прекращение гражданской войны, как в обществе, так и в отдельно взятом человеке. Он выводит за рамки «красно-белого конфликта», дает цельность, силу и свободу русскому духу.

В заключение еще отмечу, что «красно-белый конфликт» имеет важную политико-правовую составляющую.

Россия так и не восстановила свою преемственность от Российской Империи — что является конкретным, очень важным и имеющим огромные практические последствия, вопросом. С другой стороны, «левое», «советское» прошлое тоже является своего рода недооцененным активом — особенно если левая идеология получит новый шанс в изменившихся исторических условиях. Нет никакой необходимости поступаться чем-либо из того, что является частью нашей истории и принадлежит нам.

Впрочем, повторяю, на эту тему имеет смысл разговаривать, только покинув ту арену, где возятся красные и белые нанайские мальчики.

10. Что именно русские националисты думают о собственности в России, в том числе об итогах приватизации, и намерены ли они в случае прихода к власти предпринимать какие либо действия в отношении пересмотра итогов приватизации?

«Непересмотр итогов приватизации» — это краеугольный камень нынешней россиянской государственности, ее священная корова, в жертву которой уже принесены миллионы русских жизней (не говоря о материальных и духовных ценностях) и будут принесены еще миллионы и миллионы. Кажется, что это государство готово истребить всех русских, чтобы только сохранить в руках новых элит ту огромную собственность, которой они обладают.

Русские националисты, разумеется, считают итоги приватизации национальной катастрофой. И дело тут не только в нарушенной справедливости. Важно не только то, какими путями нынешние собственники приобрели собственность, но и то, что они с ней делают сейчас.

Нынешний клан владельцев приватизированной собственности доказал на деле, что их деятельность вредна «даже с точки зрения экономической». Люди, продающие за бесценок доставшиеся им даром минеральные богатства страны (может быть, с минимальной обработкой таковых) и прячущие деньги в оффшорах — это даже не капиталисты, а самые обыкновенные грабители.

Поскольку же они грабители, то они не воспринимают доставшиеся им богатства именно как собственность — и, кстати, абсолютно не уважают чужую собственность. Потому-то под прикрытием лозунга «непересмотра итогов приватизации» идет непрерывный передел активов, отъем собственности одними кланами у других, с активнейшим участием государства в этом процессе. Этот и составляет суть экономической жизни РФ.

Разумеется, никакое развитие в таких условиях просто невозможно. Таким образом, приватизированная собственность и клан ее владельцев угрожают российскому обществу в целом. Это главный фактор нестабильности и деградации, как экономической, так и социальной, культурной и т.п. Это болезнь, которая разъедает весь общественный организм в целом.

Впрочем, приватизированная собственность и ее владельцы — всего лишь верхушка пирамиды. Националисты считают не менее возмутительными и вопиющими такие явления, как фактическая монополизация выгоднейших секторов экономики союзом чиновничества, силовиков и этнических мафий, произвол в распределении государственных ресурсов (которые достаются им же), колоссальное давление на бизнес, и так далее. Сюда же мы относим политику государства, приводящую к уничтожению высокотехнологичных и наукоемких производств, разрушению науки и культуры, и так далее.

Фактически русский народ отстранен как от прав на российские природные богатства, так и от возможности богатеть какими бы то ни было способами, кроме морально неприемлемых или незаконных. Русские находятся в ловушке искусственной бедности, из которой один выход — национальное освобождение, за которым последует и все остальное.

Но вернемся к приватизированной собственности и ее судьбе. Стоит отметить, что пересмотр итогов приватизации вовсе не требует никаких революций, террора, рек крови и т.п. Достаточно соблюдать законы — современные российские законы. Это было наглядно продемонстрировано на том же «деле ЮКОСа» — каковое, заметим, отнюдь не привело к катастрофическим последствиям.

Однако пересмотр итогов приватизации не может быть самоцелью. Важно, что будет после этого.

Очевидно, новая национализация собственности, то есть передача ее в руки государства, бессмысленна — поскольку эта собственность снова окажется не в руках русского народа, а в руках чиновников, которые рано или поздно (а скорее всего — сразу) начнут использовать ее для личного обогащения. Граждане, ответственно относящиеся к государству, не подвергают его служителей таким искушениям. Те же самые последствия наступят при попытке простой, не отягощенной никакими обязательствами, передачи этой собственности в частные руки, сколь угодно чистые и незапятнанные. Нет никакого смысла менять одну камарилью собственников на другую, которая тоже заведет оффшорные счета и начнет дербанить российские богатства.

Решение состоит в создании механизмов ответственности собственников (или управляющих собственностью) перед русским обществом — замечу, не перед государством, а именно перед обществом в целом. Государственных чиновников можно купить или запугать; общество в целом купить или запугать нельзя.

Эти механизмы могут быть экономическими, административными или какими-то другими. Целый комплекс таких мер реализован в современных западных демократиях, равно как и на развитом Востоке — в Японии, Южной Корее, Сингапуре и других странах. Не исключено и появление оригинальной российской модели. Все это должно стать предметом широкой общественной дискуссии, на которую сейчас наложено фактическое табу. Ближайшая задача русской политической мысли — инициировать и развернуть такую дискуссию.

Сказанное не исключает возможности временной национализации некоторых секторов экономики — в особенности нефтегазового комплекса, имеющего решающее значение для формирования доходной части бюджета.

Стоит еще упомянуть тему реституции — эта идея популярна среди части русских националистов правых вглядов. Они полагают, что собственность, экспроприированная советской властью, должна быть возвращена потомкам законных владельцев. В Восточной Европе реституция была проведена. В России фактическая реституция проводится государством по отношению к церковной собственности, и националисты это, как правило, одобряют (хотя и не все). Я лично не имею никакого мнения по этому вопросу. Скорее всего, этот вопрос следует решить в ходе общественной дискуссии.

Кроме того, националисты ставят вопрос о собственности России за рубежом. Речь идет об очень значительных активах, стоимость которых огромна. Эта тема тесно связана с восстановлением правопреемства с Российской Империей. Разумеется, нынешние российские власти, озабоченные вывозом из страны всего ценного, а не наоборот, никогда не будут поднимать эту тему, поскольку это повредит их личным финансовым интересам на Западе. Так, например, Русской Православной Церкви принадлежала немалая земельная собственность в Палестине. Советское руководство фактически подарило большую часть этой собственности Израилю, но даже ее остатки имеют огромную ценность. Кто, кроме русских националистов, способен хотя бы начать обсуждение этих вопросов?

11. Каким образом русские националисты собираются заниматься сбережением нации?

«Сбережение народа» — лозунг, выдвинутый впервые Солженицыным. Он подразумевает физическое, экономическое, культурное и национальное возрождение русских.

Начнем с самого простого, демографического аспекта. Численность русских стремительно сокращается. Основная причина — сверхсмертность, особенно мужская, не имеющая аналогов в современном мире (включая развивающиеся страны). Простой перечень уже известных причин сверхсмертности занял бы несколько десятков страниц уобристого текста. Начать пришлось бы с актов геноцида (например, на Кавказе), а закончить — например, обсуждением химического состава содержимого пивных и водочных бутылок (которые содержат не только алкоголь, но и просто различные яды).

Но все это разнообразие причин укладывается в одну парадигму: практически в каждом конкретном случае мы видим либо попустительство государства, либо его прямое поощрение тех или иных, губительных для русских, мер и действий. Фактически можно говорить о политике русоцида, истребления русских как народа.

Я сейчас не буду обсуждать вопрос о степени осмысленности и целенаправленности этой политики. Достаточно обозначить главное: прекращение русоцида во всех формах является первоочередной задачей русского национального государства. Без этого все остальные меры — типа «повышения рождаемости» и т.п. — не будут иметь никакого смысла.

Однако все это касается планов на будущее. Но ведь, в отличие от экономики — в которой правила игры задает прежде всего государство, и где без обладания властью ничего изменить нельзя — жизнь народа и его состояние хотя бы отчасти зависят от него самого. Могут ли русские националисты уже сейчас предложить что-то полезное для русского народа и его сбережения?

Да, могут. Русские националисты способствуют сбережению русского народа уже сейчас. Хотя бы тем, что именно русские националисты сейчас являются единственными строителями гражданского общества в России. Именно русские националисты помогают людям защищать себя в опасных ситуациях столкновения с антирусскими силами (в том числе государственными), организуют их и направляют их усилия в конструктивное русло. Так, в последние годы развивается русская правозащита, причем каждый успех в этом направлении оказывает оздоровляющее моральное влияние на множество людей и служит примером обществу в целом — точно так же, как каждая неудача, каждый акт несправедливости по отношению к любому русскому человеку оказывает негативное влияние на общество в целом. Подробнее я писал об этом; не хочу повторяться.

Я уже не говорю о том, что само сообщество русских националистов является более здоровым, — биологически и морально — чем русское общество в среднем.

Так было не всегда. Я помню, в начале девяностых годов средний русский патриот был, как правило, унылым, депрессивным существом, живущим ностальгией по разрушенной стране и утраченному будущему. В то время как вокруг сновали люди с блестящими глазами, одержимые разными надеждами — кто пытался разбогатеть, кто уехать на ПМЖ в «развитую страну», кто надеялся на скорое торжество демократии и животворную руку рынка.

Сейчас ситуация кардинально изменилась. Средний российский обыватель перестал надеяться на что-либо хорошее. Все возможности схватить фортуну за хвост закончились в те же девяностые, и он понимает, что навеки останется в той общественной страте, куда его занесла судьба — и это еще в самом лучшем случае. В демократию обыватель не верит, да ее еще и нет, и, что всем очевидно, при нынешнем режиме не будет — а режим кажется вечным.. Он воспринимает страну, в которой живет, в лучшем случае как серый фон, а в худшем — как постылую клетку, куда его за что-то посадила судьба. Он не хочет заводить детей, потому что не понимает, заслуживает ли его род продолжения. Если дети у него есть, он не знает, что с ними делать. Он постоянно ощущает груз какой-то бесконечной вины, непонятно кем и за что на него возложенной. Он одержим синдромом россиянина — то есть боится даже мысленно осуждать тех, кто причиняет ему зло, а когда видит несправедливость, обвиняет жертву, а не злодея. Он вообще всего боится — и при этом ни к чему не готов.

Разумеется, он старается обо всем этом не думать — и в результате начинает бояться думать вообще.

Зато русский националист понимает, зачем живет. Вокруг него — не черная дыра, а родная земля, которую он должен вернуть себе и завещать потомкам. Он знает, что его жизнь имеет ценность, его усилия не тщетны, а враги, хотя и сильны, но все-таки не всесильны. У него есть за что уважать себя — в сегодняшней ситуации само участие в русском движении является достаточным поводом если не для гордости, то для самоуважения. Возможно, ему не хватает уверенности и он не всегда понимает, что делать — но, по крайней мере, у него есть ориентиры.

12. Какая политика, по мнению русских националистов, должна проводиться в отношении стран СНГ?

Так называемые «страны СНГ» — это образования, спонсируемые Россией в самых разных формах, начиная от огромных экономических преференций и кончая бесконечными политическими уступками, иногда чудовищными (достаточно вспомнить российско-украинские договоры). Россия буквально вскормила все эти режимы. Сейчас это открыто признают даже сами российские государственные деятели (особенно отставные: у нас принято проявлять государственную мудрость только после сдачи дел).

При этом практически все эти режимы настроены антироссийски, разница лишь в стилистике. Никаких «пророссийских политиков» на пространстве СНГ уже давно не осталось — если они когда-нибудь были.

Все это не мешает политической элите России и стран СНГ теснейшим образом сотрудничать — по части попила бабла. Именно это и является главной причиной столь странной политики: общность частных интересов.

При этом, если режимы СНГ являются националистическими, и их политики (при всей своей продажности, коррумпированности и т.п). в той или иной мере учитывают интересы своих народов, то российские власти не сдерживаемы ничем.

В результате все издержки подобной политики несет Россия и русский народ.

То же самое можно сказать и обо всех внешнеполитических связях России вообще. Все они имеют одну цель: личные выгоды, достигаемые за счет продажи, сдачи или предательства общероссийских интересов — экономических, геополитических, каких угодно.

Поэтому изменение формата отношений с этими государствами должно происходить в русле нормализации самой российской государственности. Русское национальное государство не будет вести политику, сводящуюся к перманентному национальному предательству. Оно будет вести себя именно как государство, а не как частная лавочка по торговле наследием предков.

Что касается конкретики, будущих конфликтов и будущих союзов, движения армий и очертаний границ, то фантазии на эту тему столь же легки, сколь и беспочвенны. Вообще-то мы не знаем, что случится с миром в следующем году. Поэтому строить обширные планы на будущее сейчас бессмысленно.

13. Как русский националист относится к понятию империи, ее культурной и цивилизаторской функции?

«Империя» — типичный симулякр, да простится мне такое учёное (в плохом смысле) слово.

Россию испокон века обвиняли в «деспотизме» и, в частности, в «империализме». Делали это настоящие, без дураков, империалистические державы, вовсю грабившие колонии, торговавшие рабами и вообще «ни в чем себе не отказывающие». Все это делалось, разумеется, во имя добра и прогресса. Россию же поносили последними словами — как дикую, отсталую, варварскую и отвратительную страну. Агенты влияния запустили гнусное выражение «тюрьма народов» и наловчились поднимать гвалт по поводу «ущемлений прав» разных наций. Все это было подхвачено идиотами и изменниками внутри России и умными инородцами на ее окраинах, которые не могли упустить случай поживиться. Все это сыграло огромную роль в страшных событиях начала прошлого века.

Советский Союз придерживался антиимпериалистической идеологии — причем не на словах, а на деле. Так, именно СССР сыграл огромную роль в деколонизации: отнюдь не случайно в гербах некоторых независимых стран присутствует такой негламурный предмет, как автомат Калашникова. Внутри же страны проводилась политика насильственного перераспределения ресурсов от русских земель национальным окраинам: их «опережающее развивали», всегда за счет русских. Это касалось не только денег, но и политических, и культурных преференций. Русский старший брат работал за все семейство, не получая ничего взамен. Разумеется, СССР продолжали называть империей. Поскольку империей русского народа его было назвать невозможно при всем желании, его в конце концов обозвали «Империей Зла».

В горбачевские времена старую песню про тюрьму народов затянули снова — на этот раз «прорабы перестройки». «Империя» — на сей раз применительно к СССР — стало общераспространенным ругательством в перестроечной публицистике. Борьба с «империей» была объявлена священной — и выиграна.

В девяностые годы это слово было подхвачено патриотическими силами. Это было вызвано теми же психологическими причинами, что и симпатии к «фашизму», «Гитлеру» и «прочей свастике»: поскольку в лексиконе ненавистных либералов это слово было бранным и ненавистным, национально мыслящие интеллектуалы начали усердно восхвалять империю, ее величие, ее ценности и т.п. Все это сопровождалось восхвалением насилия, централизации, авторитаризма, охранительства, строгости нравов, опричинины, ежовщины-бериевщины, сапога и плетки и тому подобных ценностей. Назло либералам на все это принялись усердно молиться — как и на свастику с присущем ей зигхайлем.

Но в отличие от пресловутого «фашизма», который оказался удобным предлогом для стигматизации русского движения, «имперство» имело иную, на первый взгляд, более счастливую судьбу.

После крушения либеральной идеологии власть обратила внимание на «имперство» и начала этим настроениям покровительствовать — не то чтобы открыто, но ощутимо. Начались разговорчики про «либеральную», «энергетическую» и прочие «империи». В какой-то момент даже казалось, что «имперство» имеет шансы стать чем-то вроде неофициальной идеологии РФ — примерно как «державность» в СССР. Это было нечто, о чем власть прямо не говорила, но на что усиленно намекала — особенно делая очередную конкретную гадость русским людям. «Все это жертвы, приносимые величию Империи» — шептали пропагандисты и косили глазом на это величие, которое вот-вот появится.

Что за всем этим стоит на самом деле?

Начнём с фактов. Россия никогда не была империей — в традиционном западном смысле. Если она и была тюрьмой, то лишь для одного народа — русского. Русские в России не имели никаких выгод от эксплуатации колоний, потому что у России не было колоний, а были окраины, которые больше брали, чем давали. Можно понять, зачем и почему они понадобились: в основном это было связано с военно-политическими соображениями. Россия стоит буквально на семи ветрах, на перекрестке Евразии, не защищенная от врагов ни горами, ни морями. Некоторые территории — тот же Кавказ — пришлось присоединять только потому, что это был единственный на тот момент способ прекратить постоянные набеги, пресечь агрессию. Но окраины не были объектом систематической эксплуатации — русские цари так и не научились этой европейской науке. Увы, все тяготы и повинности государственного строительства и расширения нес русский народ. Если кого и закрепощали — в прямом смысле слова — то именно русских.

Стоит еще отметить, что все по-настоящему ценные территориальные приобретения России были сделаны не благодаря политике центральной власти, а вопреки ей. Особенно это касается освоения Сибири и Дальнего Востока — часть русской истории, с которой современный россиянин вообще не знаком. Фактически это было массовое движение русского народа, точнее — его лучших представителей, которые раздвигали границы державы на свой страх и риск. «Империя» же изо всех сил боролась с этим движением, стремясь к максимальной изоляции. В частности, именно «охранительное имперство» повинно в унизительном и нелепом крушении Русской Америки — с каковым проектом в русской истории связано очень многое (вплоть до причин декабристского восстания).

Специалисты называют традиционную Россию «империей наоборот» — то есть страной, где «метрополия» живет хуже и имеет меньше прав, чем «колонии». СССР уж точно был «обратной империей» — с определенной точки зрения Союз удобно рассматривать как совокупность метрополий, имевших общую колонию, то есть «русскую Россию», и нещадно ее эксплуатировавших.

Все это, впрочем, отдельная тема, представляющая сейчас чисто исторический интерес. Как я говорил по поводу других тем такого рода, важно не то, что могло быть, а то, что есть и будет. Поэтому вопрос должен быть поставлен так: имеет ли сейчас — и в близком будущем — имеет ли смысл России играть в «империю»?

Ответ прост. Империи — классические западные империи с колониями — похоже, отошли в прошлое. Сейчас приняты иные, куда более эффективные способы и приемы эксплуатации чужих стран и народов. И уж тем более русскому народу нет ни малейшего смысла стремиться восстанавливать «империю наоборот» — то есть снова становиться объектом эксплуатации закавказских, среднеазиатских и прочих стран и народов.

При этом совершенно отдельной темой является реинтеграция собственно русского пространства — о чем я скажу ниже.

14. Может ли российское государство оставаться в тех же географических границах, если встанет на путь национализма, в какую сторону должно проходить изменение границ, если должно и каким образом?

Одна из любимейших попевок врагов русского движения — запугивание «распадом страны». Нас кошмарят: если русские начнут подавать голос, требовать себе каких-то прав, и уж тем более сопротивляться инородческому игу, то могучие народы многонациональной России возмутятся, немедля восстанут, отделятся, и Россия останется «в пределах Московского царства», а то и Садового кольца. Поэтому русские должны сидеть тихо и терпеть все, что бы с ними не делали, во имя единства страны.

Начнем с последнего. Для националиста государство и даже страна — при всей их несомненной ценности — все же не так важны, как само существование и процветание его народа. Государство — это всего лишь машина управления, а страна — место жительства. Конечно, важно иметь свой дом и участок, и нужно сражаться за каждый сарай. Но если мы все умрем, защищая сарай, то в твой дом вселится кто-то другой. Дом, конечно, останется, и, может быть, к нему что-нибудь пристроят — но нам от этого легче не будет. Не будет нам хорошо и в том случае, если из этого дома сделают для нас тюрьму. Сидя в сыром подвале на цепи, трудно восхищаться красотой двускатной крыши и резными наличниками.

И если ценой существования государства под названием «Российская Федерация» в ее нынешних границах является вечное бесправие русского народа, его унижение и эксплуатация властями и инородцами, а в перспективе вымирание — в таком случае лучше всё что угодно, чем такое государство.

Но, к счастью для нас, предлагаемый выбор — терпеть и умирать или «сократиться до размеров Московского княжества» — ложен.

На самом деле единственной причиной всех недовольств и возмущений со стороны всяких «народов и национальностей» является униженное положение русских. Они понимают, что русские слабы и беззащитны, а центральная власть занята борьбой с русским народом и не может на этот народ опираться, так как он ее терпит, но не поддерживает. Почему бы в таком случае не разговаривать с этим народом и этой властью с позиции силы?

Сейчас любой «маленький, но гордый народ», возглавляемый криминальной элитой, может добиться от Кремля каких угодно уступок — в обмен на внешнюю лояльность и чисто символическое «сохранение единства страны». Достаточно посмотреть на современную Чечню, являющуюся, фактически, самостоятельным государством, в чьи дела центральная власть практически не вмешивается — зато любые требования чеченцев, самые дикие и противозаконные, исполняются беспрекословно. Чеченцы могут потребовать всего, чего угодно — начиная от денег и кончая кровью русских офицеров (вспомните дела Ульмана и Аракчеева!), и им все это дают. Если это и есть «сохранение территориальной целостности», то это пиррова территориальная целостность.

Если же русские начнут сопротивляться угнетению и унижению, их начнут уважать. С сильными считаются и стараются договориться. Возрастет и уважение к российской власти, у которой появится реальная опора — многомиллионный русский народ, сильный и сплоченный. Это укрепит целостность России.

Скажу больше. Если русский народ наконец станет хозяином в своем доме, правящей нацией в своем национальном государстве, то большинство нерусских народов воспримет это с облегчением. Именно народов, а не их элит — которые потеряют возможность бесконечно грабить Россию. Но для обычных татар, бурят или чукчей русское национальное государство будет, скорее, более комфортным, чем нынешняя «многонациональная» РФ.

Есть, разумеется, проблемные регионы — тот же Кавказ, или некоторые другие «национальные республики» (например, Якутия), где ситуация зашла очень далеко. Я уже касался этого вопроса в другом месте. Здесь необходима либо сепарация, либо реконструкция, в зависимости от ситуации. В любом случае, сейчас об этом говорить рано.

Это с одной стороны. С другой — существует проблема разделенного русского народа, который имеет право на воссоединение. Есть русские земли, находящиеся в составе других государств, есть также территории, с которых русские были изгнаны.

Национальная Россия при определенных обстоятельствах может начать процесс ирреденты, возвращения утраченных земель. Сейчас рано говорить о том, как он мог бы проходить и в каких формах — поскольку это возможно только в ситуации, когда национальное государство в России уже построено.

То же касается и планов реинтеграции «славянского ядра». Русские националисты считают украинский и белорусский народы частями разделенной русской нации. Воссоединение — в той или иной форме — пока еще возможно. Но оно возможно только в том случае, если русские повысят свою привлекательность в качестве национальной общности. Сейчас быть русским элементарно невыгодно: русские — забитый, униженный народ, не имеющий власти даже в собственном доме. Конечно, в такой ситуации лучше уж быть украинцем — это, по крайней мере, звучит гордо.

Если же Россия станет русской, она станет центром притяжения для всех славянских государств: всем захочется разделить успех русского народа, участвовать в нем. Это открывает соответствующие политические перспективы, о которых нынешняя российская власть не может и помыслить — да и не хочет этого, по причинам, изложенным выше.

15. Какие народы являются агрессивными и враждебными по отношению к русскому народу?

Вопрос отчасти предполагает, что народы имеют некие постоянные склонности друг к другу, своего рода «избирательное сродство». Лев Гумилев, чьи теории крайне популярны в современной России — их влияние можно сравнить с влиянием вульгарного фрейдизма на Америку середины века — назвал это «комплиментарностью». Он, в частности, утверждал, что тюркские народы «комплиментарны» русским, а западные — «некомплиментарны». Сейчас этим термином — как и пресловутой «пассионарностью» — пользуются все кому не лень.

Я не буду заниматься критикой гумилевских теорий. Посмотрим на вещи проще. Народы, как и люди, действуют, исходя из своих интересов, как они их понимают. Эти интересы меняются. Вражда и дружба народов приходит и уходит. Например, в 1941 году главным национальным врагом русских были немцы. То, что они делали в России, было чудовищно. Русские платили им ненавистью. Но сейчас ни немцы, ни русские не считают друг друга своими главными врагами — хотя, конечно, историческая память никуда не делась. Русских националистов даже упрекают в излишнем увлечении «всем немецким» — о чем я подробно говорил выше.

Сейчас подавляющее большинство нерусских народов относится к русским скверно. Как минимум — без уважения, как максимум — просто как к жертве. Особенно это относится к самым диким, самым агрессивным народам, в среде которых ценится только сила. Видя чужую слабость, они нападают. Справедливости ради отметим, что друг с другом они обращаются так же. Но и более мирные демонстрируют на практике все то же самое. Когда их мало и они слабы, они боятся русских, но не уважают их. Если они получают хоть какую-то власть, то принимаются теснить русских, лишать работы и дохода, не давать житья, господствовать над ними во всем, начиная с экономических отношений и кончая политическими. В ситуации полной безнаказанности — грабят, насилуют, убивают.

Но и «цивилизованные», по нашим представлениям, народы — например, те же прибалты, которыми в советское время так восхищались и видели в них «европейцев» — относятся к русским не лучше. Они делают то же самое, но «культурными, цивилизованными методами».

Так или иначе, в глазах всех народов современные русские — это люди второго сорта.

Главная причина тому — положение русского народа в России (не говоря уже о других государствах). Русские находятся в тяжелейшем состоянии, так как антинародная и антирусская власть подавляет и угнетает их, причем не только своими руками, но и поощряя к этому все остальные народы и даже откровенно союзничая с ними в этом вопросе. Большинство русских не видело иных порядков и считают это если не нормальным, то неизбежным.

Русское движение стремится к тому, чтобы изменить положение дел — для начала изменив отношение русских к факту собственного угнетения. По мере того, как русские начнут осознавать свои права и интересы и отстаивать их, отношение к ним будет меняться. Оскалы вновь сменятся улыбками, наглость — восточной вежливостью, ненависть — гостеприимством. Нашим детям придется смотреть старые записи «шариатских судов» и читать книги о резне и погромах на Кавказе, чтобы понять, что представляют собой на самом деле эти милые, улыбчивые люди… Впрочем, до этой прекрасной поры надо еще дожить.

16. Что именно хотят построить в России русские националисты в случае прихода к власти?

Русское национальное государство.

Я не буду тут «разворачивать всякие панорамы» и описывать, как сладко и ладно будет в нем жить. Это и глупо, и вульгарно. Я попробую вместо этого описать те базовые ценности, которые в таком государстве должны быть реализованы.

Общие принципы. Русское государство будет строиться по принципу «никогда больше».

То есть: все его институты должны работать на то, что завоеванные русскими права и свободы не могли бы быть у них отняты снова, чтобы никогда больше не повторился русоцид.

Покажем работу этого принципа на примерах.

Так, с точки зрения националистов экономическая система, основанная на государственной собственности на средства производства, неприемлема — так как эта собственность может быть использована во вред русскому народу, а впоследствии приватизирована или каким-либо иным образом передана в руки иностранцев или этнических мафий. Русские должны владеть собственностью непосредственно, иметь ее в своем распоряжении. С другой стороны, должны существовать механизмы ответственности собственников и определенный уровень общественного контроля за экономикой — по тем же самым причинам.

Другой пример. Русский народ должен иметь все права на владение оружием. Разоружение народа неприемлемо, так как нельзя исключить прихода к власти антинациональных сил, которые снова начнут проводить политику русоцида. У русских должно быть право и возможность восстать против подобной власти и иметь шансы на победу. Поэтому, в частности, желательно, чтобы количество оружия в частных руках превосходило вооруженность армии и внутренних войск, существовала бы система гражданской обороны, находящаяся в общественном ведении, и т.п.

Все остальное должно соответствовать тому же принципу: отношение к демократии, государственное устройство, самоуправление, внешняя политика и так далее.

Рассмотрим, однако, некоторые самые важные следствия.

Демократия. В России, как известно, было все, кроме классической демократии. Сейчас она тоже непопулярна. Власть построила элитарный авторитаризм, зачем-то называемый «суверенной демократией» (впрочем, кажется, от этого курьезного термина уже отказались). Либеральная интеллигенция мечтает о своего рода элитарной анархии, как в начале девяностых, когда «совесть нации» и «контролеры дискурса» через телевизор будут окучивать одуревшее от ужаса население и учить начальство любить Окуджаву и театр на Таганке. Прагматичные «лица национальностей» устроили у себя в республиках и автономиях маленькие хищные этнократии, жестокие, зато эффективные — особенно в плане выбивания ресурсов из российского бюджета. Наконец, всякие «евразийцы», «державники» и прочая экзотическая нечисть проповедует, что русским нужен сапог и плетка, царь на троне и опричнина в уездах, и что только кровь и массовые расстрелы спасут Россию. В общем, все предлагают какую-нибудь дрянь — едины они только в том, что русские должны выбирать именно из дряни.

Подобные взгляды — то есть надежды на «сильную руку» и т.п. — были одно время распространены среди русского движения. И сейчас какая-то часть наших соратников придерживается подобных воззрений. Это их право — всякий имеет право на ошибку, особенно если его долго били по голове, в прямом и переносном смысле. Наслушавшись, скажем, речей Новодворской, трудно избежать непроизвольного прилива симпатий к Сталину и Берии. Если же вся эта дрянь льется сплошным потоком, то подобные симпатии могут стать устойчивыми. Все люди, в девяностые годы смотревшие телевизор и читавшие газеты, травмированы — и последствия этой травмы изжить не так-то просто.

Но, несмотря на все это, основное направление развития националистической мысли совершенно иное. Сейчас можно сказать, что русские националисты — чуть ли не единственные люди в России, последовательно отстаивающие классические демократические ценности. Не либеральные (которые сейчас заключаются в утверждении прав всевозможных меньшинств), а именно классические демократические, то есть права большинства.

В России большинство населения страны — это русские (по крайней мере, пока). Демократические и национальные требования, таким образом, совпадают по факту. Но они совпадают и по смыслу. Организованная нация имеет право и даже обязана самоуправляться.

Лично я представляю себе будущую национальную Россию как государство с последовательно проведенным разделением властей. реальной многопартийностью (скорее всего, это будет двухпартийная система) и развитой сетью русских общественных организаций, активно вмешивающихся в политику и административную практику. Другие придерживаются иных точек зрения на возможное устройство страны, некоторые изобретают довольно экзотические варианты (например, такие, которые проповедует Армия Воли Народа и другие левые национальные организации). Но то, что народ не должен отдавать власть в руки автократов, какими бы лозунгами они не прикрывались, понимают, кажется, все.

Государственные институты. Сейчас абсолютно все системообразующие институты государства находятся в ужасающем состоянии. Правоохранительные органы превратились фактически в «самую сильную банду», занимающуюся поборами и осуществляющие организованное насилие над русским населением. Спецслужбы занимаются тем же самым. Так называемые «внутренние войска» — предназначенные для борьбы со своим народом — неуклонно увеличивают свою численность. Милиция «чернеет»: силовые структуры заменяют свой личный состав на нерусских (понятно, почему и зачем). Справедливого правосудия не существует: суды либо выполняют приказы политического руководства, либо, за неимением таковых, продают свои решения за деньги. Коррупция чиновничьего корпуса ужасает. В российских тюрьмах сидит больше народу, чем при Сталине. Армия превратилась в машину по перемалыванию костей новобранцев… Дальше, думаю, можно не продолжать — этот список «наших обычных бед» может продолжить каждый, кто живет в Российской Федерации (назвать ее «нашей страной» не поворачивается язык).

Из этого следует простой вывод: необходимо воссоздание институтов нормального государства.

Некоторые самые неотложные меры очевидны. Так, практически все русские националисты являются сторонниками вооружения русского народа: можно, пожалуй, говорить о консенсусе в этом вопросе. Существует целый ряд проектов разной степени проработанности и реалистичности, изложение которых заняло бы слишком много места. Могу лишь отметить, что на сегодняшний день одной из самых популярных идей является построение армии по «швейцарскому» образцу, с опорой на вооруженный народ, замену призыва системой военной подготовки в частных военизированных структурах разного типа, одновременно с воссозданием офицерского корпуса классического образца. С другой стороны, существуют планы возрождения русского воинского сословия, «нового казачества». Все это предполагает радикальное переосмысление самого положения армии в обществе, порядка ее формирования и т.п.

Столь же назревшими являются реформа исправительных учреждений. Преступность — начиная от бытовой и кончая государственной — в России приняла чудовищные масштабы, места лишения свободы превратились в конвейеры, штампующие уголовников. Необходима радикальная реформа существующей системы наказаний. Опять же, у националистов имеется ряд проектов разной степени проработанности — но все сходятся на том, что необходимы самые срочные и решительные меры против организованной преступности, особенно «этнической», как представляющей наибольшую опасность для народа и государства. Но столь же необходима борьба с «мелкой», «бытовой» преступностью, постепенный переход к политике нулевой терпимости (наподобие той, которая показала столь впечатляющие результаты в США). Все это, конечно, предполагает полное переформатирование — фактически, воссоздание заново — правоохранительных органов.

То же касается и других государственных институтов. В частности, русским националистам предстоит восстановить разрушенную систему образования, заново воссоздать русскую науку, и так далее. Соответствующие планы и проекты нужно рассматривать отдельно.

Самая же главная задача — это уничтожение тотальной коррупции. Сейчас само право на ведение какого-либо бизнеса — или вообще какого бы то ни было дела — в России должно быть оплачено: любое разрешение на что-либо является предметом торга с чиновниками. Существует также система «черного» налогообложения, фактически — государственного вымогательства. Она поддерживается законодательной системой, и еще более — правоприменительной практикой. Все это необходимо пресечь, предоставив людям самые широкие права на самодеятельность и урезав права чиновного сословия до необходимого минимума. Необходимо также приведение российского законодательства в соответствие с нормами цивилизованного государства и масштабная судебная реформа.

Федерализм. Нынешняя «ассиметричная федерация», где русские области дискриминированы относительно нерусских «национальных республик и автономий», является уродливой и нежизнеспособной в исторической перспективе.

Многие русские националисты, видя это, склоняются к унитаристским идеям: государство должно быть едино, всякие деления в нем — чисто административными. Но сейчас настроения меняются: люди понимают, что реальный федерализм, права русских регионов — это важная часть национального строительства. Нет ничего плохого в том, чтобы исторические регионы России пользовались широкой автономией, в том числе и в области экономической. Ситуация, когда средства, заработанные в регионах, вывозятся из них в «центр» — а потом, как правило, и из России вообще — нетерпима. Если что-то и способствует сепаратизму, то именно это. Средства, заработанные русскими людьми на русской земле, должны оставаться на этой земле и идти на ее развитие.

То же касается и административного, и культурно-исторического самоутверждения русских земель. Привычные географические названия — Урал, Сибирь, Дальний Восток — должны наполниться политическим содержанием. Каким именно, сейчас можно только гадать: будет ли это некий аналог американских «штатов», со своими конституциями и знаменами, или что-то подобное германским «федеральным землям» с их «скрытым федерализмом». Но, скорее всего, будет реализован какой-то свой, российский вариант. Так или иначе, это должны быть именно русские земли, где русские составляют большинство населения. Нерусские национальные республики — в том виде, в котором они существуют сейчас — должны быть слиты с русскими регионами. Разумеется, права нерусского населения, в том числе и право на национально-культурные автономии, должны быть гарантированы, как и русские права на то же самое.

При этом должны быть ликвидированы искусственные внутренние границы, разделяющие Россию. В частности, институт прописки в нынешнем его виде не может считаться соответствующим демократическим нормам. Свобода передвижения не менее важна, чем прочие права и свободы. Особое значение она приобретает в ситуации начала экономического роста — который, скорее всего, начнется после установления в России национальной власти.

Не исключено, впрочем, появление в России особых территорий — временных политических образований с особым порядком управления. Так, в том случае, если Кавказ останется в составе России, он, скорее всего, будет рассматриваться в качестве особой территории — поскольку в своем нынешнем виде он не может быть интегрирован в общероссийскую политическую реальность. Фактически, это регион, находящийся на столь низком уровне развития и настолько пропитанный агрессивным неприятием всего русского, что потребуется очень долгий срок и продуманная система мер по приведению его к общероссийским нормам жизни. Необходимо создание своего рода карантинной зоны со своими правилами и порядками — управляемой, скорее всего, непосредственно из федерального центра. Что касается меня, то я лично не уверен, что игра стоит свеч. Может быть, более перспективным является создание на месте российского Северного Кавказа системы полузависимых государств, наподобие того, что сейчас планируется сделать с Абхазией и Южной Осетией. (Впрочем, скорее всего, все эти рассуждения неактуальны — поскольку геополитическая катастрофа на Северном Кавказе с каждым годом становится все вероятнее).

Разумеется, федеративная Россия будет поощрять прямые связи с русскими землями за пределами страны, вести активную региональную политику.

Наконец, одна из важнейших задач — построение работающей системы русского местного самоуправления на всех уровнях. Эту задачу можно решить достаточно быстро — перераспределением полномочий.

Экономическое развитие. Необходим быстрый экономический подъем русских земель. Особенно важно обеспечить опережающее экономическое развитие Центральной России — региона, максимально ограбленного и изуродованного как в период советской власти (которая вкладывала средства в развитие национальных окраин, обескровив русские земли), так и россиянской власти, превратившей эти территории в зону перманентного экономического бедствия.

Большинство русских националистов согласны с тем, что государство должно отдать долг русским землям. Необходимо опережающее развитие инфраструктуры, прежде всего транспортной. Столь же необходимо масштабное строительство: людям просто негде жить. Мы, жители самой большой в мире страны, ютимся в каких-то щелях. О собственном доме могут мечтать только богачи. О качестве российского жилья я уже не говорю: нет ничего уродливее «современного русского города». Разумеется, транспортное и жилищное строительство требуют денег. Но если вкладывать средства, полученные от продажи невозобновляемых ресурсов, не в американскую экономику (где они успешно и сгорели), а в собственную страну, можно добиться многого, не так ли?

Кстати об этом. Государство в настоящее время формирует бюджет более чем на треть из доходов от продажи нефтегазового сырья. В случае временной национализации нефтегазового комплекса и некоторых других сырьевых секторов экономики вполне возможно радикальное снижение налоговой нагрузки на бизнес. Еще большее значение будет иметь пресечение государственно-чиновного вымогательства. Все это даст импульс экономическому развитию страны.

Что касается рынка труда. Сейчас доля заработной платы в ВВП Российской Федерации почти в два раза меньше, чем в странах Западной Европы и США, и она продолжает снижаться. При этом ее уровень в абсолютных показателях очень невысок.

Русские националисты — последовательные противники всех экономических моделей, основанных на использовании дешевой рабочей силы. По нашему мнению, это способствует консервации самых архаичных, отсталых технологий и соответствующих им общественных отношений. Особенно неприемлем для нас «дешевый» мигрантский труд. Русские националисты — сторонники моделей развития, основанных на росте заработной платы, повышении производительности труда и опоры на внутренний рынок как на главную опору стабильного экономического роста.

Отдельная тема — социально-экономическая структура российского общества. По имеющихся данным, 85% населения России обладают лишь 7-10% национального богатства страны, все остальное сосредоточено в руках горстки сверхбогачей (как правило, не отождествляющих себя с Россией и русским народом, вне зависимости от происхождения) и чиновников разного уровня, живущих на коррупционную ренту. Сюда же относятся этнические мафии, сосредоточившие в своих руках огромные материальные ресурсы. Так называемый российский «средний класс», по сути, фиктивен: по сути, это всего лишь более или менее дорогостоящая обслуга высшего класса. Почти полностью отсутствует слой русских хозяев — владельцев малого и среднего бизнеса, имеющего дело с населением. Большая часть русских вытеснена в бедный и беднейший слой. В частности, именно русские составляют массу «низкооплачиваемых бюджетных работников»; высокооплачиваемые места в бюджетном секторе распределены в основном между этническими группировками, как, впрочем, и везде в российской экономике. Все это, конечно, нетерпимо — с любой точки зрения. Поэтому необходимы масштабные реформы в бюджетном секторе, поддержка национального предпринимательства и т.п.

Социальная сфера. Это огромная тема, которую нужно либо рассматривать подробно и вдаваясь в детали, либо не трогать вовсе. Вкратце можно упомянуть реформу бюджетных учреждений и пенсионную реформу.

Культура. Моральное и физическое здоровье нации. Наша либеральная интеллигенция уверяет всех (и себя в первую очередь) в том, что русские националисты, придя к власти, закутают общество то ли в рясу, то ли в саван, введут фундаменталистскую диктатуру, запретят «современное искусство», и — самое страшное — закроют доступ к серверам с гей-порно.

На самом деле одной из важнейших задач русского национализма является построение в России современной культуры, основанной на традиционных демократических ценностях, прежде всего на свободе слова.

На это можно сказать — чем вам, в таком случае, не нравятся девяностые, когда свобода била через край? Но это миф. Так называемый период «ельцинских свобод» на деле являлся временем господства дискурсивных мафий, проводивших столь же антирусскую политику, что и нынешние «огосударствленные» СМИ. С точки зрения русских националистов, нет никакой разницы, кто именно зажимает русским рот — волосатая лапа чиновника или «невидимая рука рынка».

Русскому обществу необходима свобода слова, свобода мнений, свобода дискуссии. Замечу: это те права, которые последовательно отстаивают не только современные русские националисты, но и их исторические предшественники, включая ранних славянофилов. Сейчас воззрения Хомякова или Аксакова представляют в основном исторический интерес — но не в этом вопросе.

С другой стороны, русские националисты согласны с тем, что русское гражданское общество имеет право вмешиваться в процессы, происходящие в культуре — как имеет на то право гражданское общество в любой демократической стране. Важно лишь, чтобы это была народная инициатива, а не произвол каких-либо «смотрящих», государственных или назначенных прогрессивной общественностью. Если в России появятся русские организации, оказывающие (в рамках закона) давление на социум в целях оздоровления нравственного климата, это можно будет только приветствовать. Не исключено появление объединений, подобных американскому «Моральному большинству», — а, возможно, и политических движений соответствующей направленности (как, например, в современной Польше).

Особое значение русские националисты придают борьбе с уголовной субкультурой, сейчас инфильтровавшей собой культуру в целом. Это отдельная и очень сложная тема, обсуждение которой сейчас практически табуировано.

Что касается физического здоровья русского народа, необходимы срочные меры по прекращению спаивания русского населения, и еще более срочные — по предотвращению повальной наркотизации. Решение этих задач, опять же, возможно только в случае прихода русских националистов к власти — поскольку производство и сбыт отравы сейчас находится в руках этнических мафий, которые имеют связи с коррумпированными чиновниками самого высокого уровня. При этом самой большой опасностью является расширение сбыта наркотиков. Скорее всего, борьба с наркомафией будет первой задачей, которую придется решать русской власти. В силу чрезвычайной опасности этого преступного промысла здесь могут быть применены самые жесткие меры из известных в мировой практике.

Уже сейчас появились общественные организации, ведущие эту борьбу, и русские националисты их поддерживают.

Постскриптум. Разумеется, все вышеизложенное — не более чем общие рассуждения. Обсуждать имеет смысл конкретные проекты или хотя бы подходы к ним. Здесь лишь обозначен спектр проблем, которые русским националистам представляются важными.

17. Как именно русские националисты намерены строить отношения с гражданами России другой национальности в случае прихода к власти?

Русских националистов часто подозревают в желании создать «расистское государство», где нерусские окажутся законодательно ограничены в правах и будут считаться гражданами второго сорта.

Эти опасения подкрепляются отдельными цитатами из высказываний тех или иных людей, считающих себя русскими националистами. При этом соответствующие высказывания лиц иных национальностей в адрес русских благополучно игнорируются, а политика, проводимая по отношению к русским — как вне России (например, в странах Прибалтики или на Украине), так и внутри нее (особенно в этнократических республиках) — обходится молчанием.

Разумеется, среди русского движения много людей, которые — имея за спиной горький личный опыт и зная историю — относятся к нерусским народам без симпатии. У них, увы, есть для этого все основания. Соответствующие мотивы присутствуют и в националистической пропаганде.

Но при этом ни одна сколько-нибудь проработанная программа национально-государственного строительства (из тех, что я читал) не предполагает ущемления прав нерусского населения.

Это и неудивительно. Русское движение является не империалистическим, а национально-освободительным. Нам нужна свобода, мы не хотим угнетать и притеснять другие народы.

Еще раз напомним то, что говорилось ранее. В отличие от европейцев и других народов, русские никогда не эксплуатировали колонии, не торговали рабами, в русских городах не было табличек «только для белых», никогда не практиковалась расовая и иная сегрегация. Русские — к добру или к худу — отличаются редкой терпимостью. Все, чего они хотят — это защитить себя и свои интересы.

В русском государстве все граждане будут иметь равные права. Ущемление прав граждан по национальному, религиозному или иному признаку — варварство.

При этом должен быть решен вопрос с гражданством и правом на него. Так, мигранты, спешно ввозимые в огромных количествах нынешней властью, должны быть лишены гражданства и со временем репатриированы. Это касается как нелегальных мигрантов, так и тех, кому российские власти сейчас спешно раздают гражданство. Российский паспорт, выданный, скажем, в 2008 году узбеку или грузину, не должен быть основанием для наделения его владельца всей полнотой прав. Он может быть лишен гражданства — разумеется, в законном порядке.

С другой стороны, политика по отношению к русским за рубежом должна быть кардинальным образом пересмотрена. Россия должна взять на себя роль национального очага для русских всего мира. Всякий русский должен иметь возможность репатриации в Россию. Здесь имеет смысл изучить и применить израильский опыт, а также опыт других стран, являющихся национальными очагами для разделенных народов.

Как уже было сказано, национальные республики в их нынешнем виде — фактически, антирусские этнократии — не могут и не должны сохраняться в своем нынешнем состоянии. Руководство этих республик запятнало себя коррупцией и участием в криминальной деятельности. Должно быть проведено широкомасштабное расследование — разумеется, объективное, со скрупулезным соблюдением законов, обязательно открытое и гласное, возможно, с участием международных наблюдателей — деятельности этнических элит. Попытки спровоцировать «национальные волнения» на этой почве можно легко пресечь обычными полицейскими мерами. В дальнейшем следует привести территории и население этнократий к общероссийскому стандарту.

Это не предполагает подавления или лишения местного населения каких-либо прав. Никоим образом не должны быть ущемлено национальное достоинство местных жителей, не должна преследоваться их культура, язык и т.п. Русское государство может и должно стать защитником интересов нерусских народов — но именно народов, а не тех, кто этими народами сейчас управляет.

Необходимо также поощрять самоуправление на местах, предоставив все права и возможности для его успешного функционирования. В управленческой практике следует придерживаться позиции: со всеми вопросами и проблемами обращаться к самому населению, а не к посредничающим элитам, якобы «представляющим его интересы».

Исключением могут стать особые территории — например, на Юге России — которые по объективным причинам не могут быть интегрированы в общероссийское пространство. Это предполагает особый политико-правовой режим — о чем уже говорилось.

Но что должно быть прекращено — так это искусственное и избыточное поощрение «национального своеобразия» за счет финансовых и организационных возможностей русского государства. Национальное своеобразие — да, сколько угодно, но за свой счет: этим принципом и следует руководствоваться.

Нетерпимой практикой является современная россиянская политика «национальных квот». Сейчас бедный русский юноша не может получить хорошее образование, как бы он ни был талантлив — зато полуграмотные дети гор принимаются в самые лучшие вузы страны без экзаменов. Такая же кадровая политика проводится и в государственных учреждениях, официально и неофициально. Все это является прямой дискриминацией русского народа.

Необходимы дополнительные меры по защите русских. Так, сегодня русские, живущие в любой части России (в том числе и на своих исторических землях), практически беззащитны перед хорошо организованными и сплоченными этническими группировками, осуществляющими самый настоящий террор против русского населения, держащими людей в страхе. Решение этой проблемы состоит как в государственно-правовой защите русского населения, так и в поощрении русской самообороны: русских нужно вооружить и предоставить им законное право на самозащиту от агрессии пришельцев.

Более того, в силу сложившейся ситуации может оказаться необходимой политика «позитивной дискриминации» по отношению к русским. Следует признать, что народы, несущие на себе особую тяжесть или особо пострадавшие, заслуживают того, что в международном опыте называется «аффирмативные акции» — то есть, предоставления им особых, дополнительных прав, может быть, в качестве временной меры. Что касается русского народа, то он, как принявший на себя максимальную тяжесть по строительству государства и наиболее пострадавший от этого строительства, связанных с ним разрушений, революций и реформ имеет право на определенные дополнительные права — в сфере образования, культуры, финансирования русской культуры и т.п.

Это касается и демографической программы. Русский народ принес огромные жертвы — в частности, понес максимальные потери в Великой Отечественной Войне, а также в девяностые годы. Поэтому меры по поощрению рождаемости должны быть направлены прежде всего на увеличение рождаемости русских, а также других народов, живущих на территории России и понесших сравнимые потери (например, белорусов). Также желательны программы государственной поддержки некоторых русских субэтносов — в частности, казачества, понесшего в двадцатом веке огромные потери.

Подчеркнем: в данном случае речь идет не об этническом фаворитизме, а о простом восстановлении справедливости.

* * *

В заключение хочу сказать вот что.

Существует труднообъяснимая, но реальная связь между народом и землей, на которой он живет. Скажем, Франция — это французы, и если французов изгнать из страны или хотя бы ущемить их права, подчинить их инородной власти — той Франции, которую любит и которой восхищается мир, не будет. То же касается и любой другой исторической культуры.

Так вот, Россия мыслима только как русская страна. Россия создана для русских, только русские могут обустроить и украсить эту землю. Это признание нисколько не умаляет достоинств других народов — и они тоже имеют свою долю в нашем общем наследии, и никто не смеет лишить их этой доли. Но обустроить Россию как единое целое должны именно мы — и только мы одни.

Если русские не правят Россией, если она не для русских, ее просто нет: это всего лишь территория, холодная и неуютная, годная только на то, чтобы добывать в ее мерзлых недрах нефть, газ и кое-какие минералы. Только русские способны вдохнуть жизнь в эти края. Если мы не сможем этого сделать, этого не сможет никто.

Не только мы потеряем свою страну — ее потеряет мир. Возможно, он потеряет свое будущее.

Примечание сайта "Русские времена"

Этот материал взят нами с сайта АПН не с целью пиара и пропаганды какой-либо партии или общественного движения, а для информирования нашей читательской аудитории. Как всегда мы предлагаем вам самим разобраться в сути материала. Мы призываем вас думать.